Мое бумажное счастье (СИ) - Рейш Николь. Страница 10

За ужином я не могла перестать думать о Хлое. Я все взвешивала за и против. Отдать или нет?!

– Эмс, ты в порядке? – Спросил у меня Мил, вид у него был заинтересованный.

– Что?! А... да, я в порядке, просто задумалась.

– Даниэль рассказал мне о прошлой ночи, – продолжил Мил. – Надо было тебе разбудить меня.

– Да, я хотела, – почему-то эта ситуация меня смутила. – Но у тебя была заперто, я не стала барабанить в дверь.

– Девочка, я прошу тебя, – словно старший брат, которого у меня никогда не было, проговорил он. – Если что-то еще случится, обещай, что сразу придешь ко мне. В любое время дня и ночи.

– Ладно, – не задумываясь, ответила я. Я могу поклясться, что увидела в его глазах облегчение.

– Ну, спасибо брат, – сказал Дани, бросая вилку на стол. – Спасибо, что выставил меня никчемным, словно я не могу помочь Эмили.

– Я не говорил этого, Дани.

– Нет, именно это ты и сказал, – его стул проехался по паркету, когда тот резко встал, у меня пропал аппетит. Он вышел из столовой, а через пару секунд хлопнула входная дверь. Даниэль ушел.

– Что это с ним? Я никогда раньше его таким не видела, – удивилась Катарина.

– Не поверишь, меня самого волнует этот вопрос, – ответил Мил. И больше тишину никто не нарушал, остаток ужина, никто не разговаривал.

Со стола убирали мы с Катариной. И почему-то я только сейчас задумалась кое над чем.

– Катарина, а где находится ваша комната?

– О, мы не живем в этом доме, – с улыбкой ответила та. – На заднем дворе, есть не большой домик для гостей, Мил подарил его нам. Это очень щедро с его стороны.

– Да, действительно.

Я уже было хотела завести разговор о шкатулке, но вовремя захлопнула рот. Я почему-то боялась того, что она мне скажет.

Оставшийся вечер я провела в своей комнате и писала реферат, который должна сдать в понедельник. Но мысли, так или иначе, возвращались к шкатулке под моей кроватью. Если бы я была на месте Мила, хотела бы я прочитать это письмо? Думаю да, но я никогда не любила (мои короткие влюбленности ни что, по сравнению с их любовью), я не могу даже представить себе, что он почувствует.

Я стаяла у двери Мила, и никак не могла решиться постучать.

– Да, была, не была, я сойду сума, если не сделаю это, – уговаривала я саму себя. - Соберись тряпка и действуй.

И я постучалась.

– Войдите, – послышался голос Мила, и я вошла...

– О, Эмили, что-то случилось? – Взволнованно спросил парень.

– Да... То есть, нет, – мямлила я. – Я просто хотела посоветоваться с тобой.

– Помогу, чем смогу, – он сел на кровать и жестом попросил меня сделать то же самое. – Что такое?

Я подошла и села напротив него.

– Если бы ты... Боже, я не знаю, как начать. В общем, если бы ты знал что-то, что может принести твоему близкому человеку боль, но ты знаешь, что он имеет полное право знать это и не рассказывать ему, не правильно, как бы ты поступил?

Видимо мой вопрос его удивил:

– Ты хочешь знать, рассказал бы я или нет? – Я кивнула. – Я не знаю, Эмили, наверное, рассказал. Потому что я не имею право скрывать то, что мне не принадлежит.

Я кивнула и уставилась на свои руки, лежащие на моих коленях.

– Мой ответ помог тебе?

– Думаю да, подожди меня здесь, пожалуйста, я сейчас вернусь, – я встала и вышла из комнаты, и через пару секунд вернулась обратно, но уже с ношей, которая беспокоила мою душу пару часов. Мил прав, мы не вправе скрывать то, что нам не принадлежит.

Я держала шкатулку за спиной.

– Прежде чем отдать тебе кое-что, я хочу попросить у тебя прощение, я не должна была читать. Но я прочла, потому, что не знала, что это вообще такое. Прости меня.

Он смотрел на меня в недоумении, а я плакала. Сама не понимала почему, но слезы лились ручьем, словно я знала, что через минуту его мир рухнет и он почувствует всю ту боль, от которой так давно бежит.

– Я нашла это в своей комнате.

– Я не понимаю, – почти прошептал он, когда я достала шкатулку из-за спины, но не было, ни намека на узнавание в его глазах.

Я протянула ее ему:

– Держи, я оставлю тебя одного.

Я развернулась и вышла за дверь, вытирая свое лицо от слез. Как же я надеюсь, что я поступила правильно. Кто я такая, что бы рушить чужую жизнь.

Что-то тяжелое ударилось о стену и с грохотом рухнуло на пол. Да простит меня, Катарина. Но я должна была это сделать.

Дописав реферат, я легла спать. Мил больше не крушил мебель, я вроде как не выходил из своей комнаты. Дани домой не вернулся, и только одному Богу известно, где его носило.

Глава 9

Воскресенье прошло, как в тумане. Я проспала до одиннадцати часов. Приняв душ, я спустилась на кухню, Катарина что-то готовила, на моё «Доброе утро» она ничего не ответила. Очевидно, ей влетело от Мила, и разговаривать со мной она желания не имела, но я не считаю себя виноватой, хотя по отношению к ней я была несправедлива. Допив свое кофе, я решила исправить сложившуюся ситуацию.

– Катарина, прости меня, пожалуйста, – начала я, стоя за ее спиной. – Я не должна была идти к Милу, не поговорив с тобой. Я должна была сначала прийти к тебе, мне очень жаль.

Она вытерла руки и бросила полотенце на столешницу.

– О чем ты только думала, Эмили скажи мне на милость? – Взорвалась Катарина. – Чем ты думала? Какое право ты имела отдавать письмо, не поговорив со мной? Хлоя доверила его мне, не тебе. Ты не имела права.

– Я знаю, Катарина знаю. Но и так, же, никто из нас не имел право скрывать это от него, это принадлежало ему, ты давно должна была отдать это. Это память о ней. Но я, правда, сожалею, что не поговорила с тобой. Я не собиралась отдавать ему шкатулку, но потом, поговорив с Милом, я не могла поступить по-другому. Мне жаль.

– Я надеюсь, тебе действительно жаль, потому что последствия могли быть катастрофическими. И нам повезло, что ничего плохого не произошло.

– Как он?

– Как не странно он в порядке. Помахал конвертом перед моим лицом пару минут, потыкал в меня пальцем, сказал, что я не имела права скрывать его и все в этом духе, – Катарина сжала двумя пальцами переносицу, эта ситуация явно вызывала у нее головную боль. – Он уехал в девять часов на встречу с каким-то банкиром. Вроде как его сыну принадлежит второй медальон. Он звонил мне час назад и извинился за утреннюю сцену, странно, я думала, он меня не простит.

– У него большое сердце, – улыбнулась я, обнимая ее. – И на тебя не возможно злится. – Я обняла ее еще крепче. – Ты простишь меня?

– Все в порядке, Эмс. Все в порядке, – обняла она меня в ответ. – О, милая, отнеси, пожалуйста, завтрак Даниэлю, он вернулся под утро и завалился спать, так и не сказав, где был. И да, расскажи ему о шкатулке.

– Хорошо.

* * * * *

Мил восстановил мои документы и так же нанял людей, которые делали ремонт в моей сгоревшей квартире, готовя ее к продаже.

Разговоров о Хлое больше не заходило, да и я не возражала, слишком тяжелые воспоминания.

В воскресенье двадцать девятого числа, Даниэль позвал меня на пикник к озеру, чем очень удивил. Мы выехали из дома в три часа дня. Как оказалось, озеро было в пяти минутах езды от дома Уорнеров, я сделала себе пометку бывать тут чаще.

Место было потрясающее и живописное, а самое главное уединенное. Со всех трех сторон мы были спрятаны за пока еще «голыми деревьями», а перед нами ковром расстилалась водяная гладь.

– Тут так красиво, – я села на плед, который Дани расстелил на траве под деревом, чтобы солнце не слепило мне глаза. – Такая теплая погода мне нравится.

Даниэль ничего не ответил, лишь на его лице отразилась язвительная ухмылка. – Это от нахождения рядом со мной, тебя бросает в жар, Бэмби.

– Почему «Бэмби»?

– Я думал, это очевидно, – Он разливал шампанское по бокалам, а между нами стояла корзинка с фруктами, тарелки с сыром, бутербродами и какими-то пирожными. До чего же все аппетитно выглядит. – Ты бы видела себя в тот момент, в день пожара, когда фары нашей машины осветили твое лицо. Ты была такая милая, напуганная, глаза на пол лица, полные страха и надежды. Мне сразу захотелось сделать все что угодно, лишь бы больше никогда не видеть такого ужаса в твоих глазах.