Добродетель эгоизма - Рэнд Айн. Страница 19

Совсем другой дух мы обнаруживаем в человеке, который находит удовольствие преимущественно в рутинной и знакомой работе, который склонен радоваться действиям, осуществляемым в полусонном состоянии, для которого счастье состоит в отсутствии нестандартных задач, борьбы или усилий. Это дух человека, крайне мало ценящего себя, для которого Вселенная кажется чужой и смутно враждебной; человека, главной мотивацией которого является стремление к безопасности – не той, которая достигается эффективным трудом, а той, которая существует в мире, где нет необходимости эффективно трудиться.

Еще один тип духовности мы находим в человеке, для которого невыносима сама мысль о том, что работа – любая работа – может приносить радость; он рассматривает необходимость зарабатывать на жизнь как вынужденное зло; он мечтает лишь о тех наслаждениях, которые ждут его по окончании рабочего дня, мечтает утопить свой мозг в алкоголе, телепрограммах, игре на бильярде или женщинах – в бессознательных удовольствиях. Это человек, самооценка которого низка, который не считает Вселенную познаваемой и воспринимает как должное первобытный ужас, который испытывает перед ней; для которого единственное возможное облегчение и единственная идея удовольствия заключается в сумеречном дрожании чувств, не требующих от самого человека никаких усилий.

Последний тип – это дух человека, находящего удовольствие не в достижениях, а в разрушении, действия которого направлены не на повышение собственной эффективности, а на руководство теми, кто уже такой эффективности достиг: это дух человека, настолько абсолютно лишенного адекватной самооценки и настолько раздавленного ужасом перед существованием, что для него единственной формой самовыражения оказывается обрушение собственного презрения и ненависти на тех, кто не разделяет его положение, на тех, кто способен жить, – как будто, уничтожая уверенных, сильных и здоровых, он сможет обратить собственное бессилие в достижение.

Для разумного, уверенного в себе человека мотивацией служит любовь к ценностям и стремление к их достижению. Для невротика мотивацией служит страх и желание спастись от него. Это различие в мотивации отражается не только в том, каких удовольствий ищут представители обоих типов, но и в природе того удовольствия, которое они получают.

Эмоциональное качество удовольствия, испытываемого четырьмя вышеописанными типами людей, вовсе не одинаково. Качество любого удовольствия зависит от умственных процессов, которые оно пробуждает и которыми оно сопровождается, а также от сущности ценностей, вовлеченных в него. Удовольствие, получаемое от использования возможностей собственного мышления, и «удовольствие» от бездумного существования – это совершенно разные вещи, такие же разные, как удовольствие от достижения реальных целей, от обладания подлинным чувством собственной значимости, и «удовольствие» от временного, частичного освобождения от чувства страха и беспомощности. Человек с адекватной самооценкой испытывает чистое, неискаженное наслаждение от достойного приложения своих способностей и от обладания подлинными ценностями, при этом не имея никакого представления о том затуманенном, мутном состоянии, которое они называют «наслаждением».

Тот же самый принцип применим ко всем формам получения удовольствия. Так, сравнивая человека, который ищет удовольствия от общения с компанией умных, честных и адекватно ценящих себя людей, и который сам соответствует этим высоким стандартам, с другим, который способен находить удовольствие лишь в обществе человеческих существ, не имеющих вообще никаких стандартов, среди которых он чувствует свободу быть собой, – или с таким, который может быть доволен только в окружении тех, кого он презирает, или, наконец, с человеком, который получает удовольствие, окружая себя людьми, которых он может унижать, – мы видим различия и в формах испытываемого удовольствия, и в типах мотиваций, и, конечно же, в самих человеческих характерах, раскрывающихся в этом процессе.

Для разумного, психологически устойчивого человека стремление к получению удовольствия – это стремление торжественно утвердить факт своего контроля над реальностью. Для невротика стремление к получению удовольствия – это стремление сбежать от этой реальности.

Теперь обратимся к сфере отдыха и развлечений. Например, вообразим вечеринку. Разумный человек может получать от нее удовольствие лишь в том случае, если на вечеринке действительно происходит что-то, доставляющее ему радость: например, встречи с приятными людьми, знакомства, которые ему интересны, беседы, во время которых можно сказать и услышать нечто, что стоит действительно сказать и услышать. В то же время невротик может «радоваться» вечеринке по причинам, не имеющим отношения к тому, что на ней реально происходит: он может ненавидеть, презирать или бояться всех присутствующих, может вести себя как шумный тупица и втайне стыдиться этого, но при этом чувствовать, что происходящее ему нравится, потому что от окружающих исходят флюиды одобрения, или потому, что быть приглашенным на эту вечеринку означает признание некоего социального статуса, или потому, что остальные люди выглядят веселыми, или потому, что вечеринка на целый вечер освобождает его от страха одиночества.

«Удовольствие» от пьянства совершенно очевидно представляет собой удовольствие от ухода от ответственности обладания сознанием. К этой же категории удовольствий относятся сборища, которые не имеют никакой цели, кроме как служить проявлением истерического хаоса, где гости находятся в состоянии алкогольного ступора, громко и бессмысленно болтая друг с другом и наслаждаясь иллюзией нахождения во Вселенной, где никто не отягощен целями, логикой, реальностью и ее осознанием.

В связи с этим вспомним современных «битников» – в частности, их манеру танцевать. Глядя на такой танец, вы увидите не улыбки подлинной радости, а пустые глаза, порывистые, неритмичные дерганья тел, словно лишенных центрального органа управления, но вместе с тем очень старательно – с истерическим надрывом – демонстрирующих полное отсутствие целей, смысла и мышления. Это «удовольствие» бессознательного существования.

Впрочем, можно вспомнить и более тихие варианты «удовольствий», наполняющих жизнь очень многих людей: семейные пикники, дамские посиделки за кофе, благотворительные ярмарки, отпуска, проводимые в «растительном» состоянии, – все примеры тихой скуки для всех участников, где именно эта скука становится самоценной. Для таких людей скука означает все безопасное, знакомое, обычное, привычное: отсутствие нового, возбуждающего, незнакомого, инициативного.

Что такое инициативное удовольствие? Это удовольствие, требующее подключения разума: не с целью решения конкретных задач, а для тренировки проницательности, самостоятельности суждений, внимания.

Одно из величайших удовольствий способны доставлять человеку произведения искусства. Искусство, в своем наивысшем выражении, как отражение вещей такими, «какими они могли бы быть и должны были бы быть», может обеспечить человека бесценной эмоциональной подпиткой. Но и здесь качество искусства, на которое откликается дух человека, зависит от его глубочайших ценностных установок и жизненных принципов.

Человек может искать в искусстве отражения чего-то героического, интеллектуального, осмысленного, целенаправленного, образцового, оригинального, смелого; он может стремиться получить восхищение от прикосновения к великим ценностям. Но он может искать удовлетворения и в тривиальных произведениях, которые не требуют ни умения думать, ни умения глубоко чувствовать; он может чувствовать себя уютно согретым отображением давно известного и близкого, стремясь обуздать чувство страха перед неведомым. А может быть, его душа позитивно реагирует лишь на картины, представляющие ужас и деградацию человека; его, возможно, радует мысль о том, что он не пал так низко, как уродливый наркоман или жалкая лесбиянка, о которых он читает; он предпочитает искусство, сообщающее ему, что человек – греховен, реальность – непознаваема, существование – невыносимо, и никто не может ничего в этом изменить, а значит его ужас нормален.