Богиня по зову сердца - Каст Филис Кристина. Страница 9

Аланна говорила, что у этого матраса есть какое-то особое название.

Зефирина, — заулыбалась я. — Он назван так в честь сладкой и вязкой белой массы, которую в моем прежнем мире едят как десерт.

Каролан, Аланна и Клан-Финтан знали, кто я такая на самом деле.

«Иногда так приятно расслабиться и вспоминать свою прежнюю жизнь, не беспокоясь при этом, что могу себя выдать. Наверное, для этого Каролан и разговорил меня, чтобы я сейчас расслабилась. Оказывается, стать его пациентом не так уж неприятно. Не зря о нем идет добрая слава, как о чутком врачевателе».

Итак, теперь я дышу спокойно. Что дальше?

Ничего ужасного, — заверил он меня, — Сначала несколько вопросов, а потом я вас осмотрю, — Уверенность в его голосе успокоила мои нервы, измотанные рвотой, — Расскажите, как давно вы испытываете недомогание.

Я хотела что-то сострить в ответ, но он поднял руку и на корню подавил мое красноречие.

Вы должны быть абсолютно откровенной, Рия. Иначе я не смогу вам помочь.

Почти три недели, или, как сказала бы Аланна, три семидневки, — вздохнула я, — Просто последние две недели все это стало таким очевидным, что мне не удалось скрыть болезнь от подруги, — Я изобразила утрированный замученный взгляд, — Сами знаете, какой любопытной она бывает.

Он закатил глаза и принялся прощупывать мои гланды.

Можете не рассказывать, какое упрямство проявляет моя жена, если речь идет о благополучии тех, кого она любит, — Он начал считать пульс, — А как давно вас чистит?

Что это значит?

Я растерялась. Булимия меня никогда не интересовала. Что касалось слежения за весом, то я всегда ела то, что хотела, а потом до одури сжигала калории в спортивном зале.

Как давно вы извергаете все съеденное, то есть вас рвет? — пояснил он.

Но я ведь не нарочно это делаю.

Разумеется! — Он даже прервал осмотр от изумления.

Я чуть было не отпустила саркастическое замечание, но вовремя напомнила себе, что Каролан не притворялся. Его действительно шокировало то, что мои сверстники двадцать первого века сочли бы нормой. Знаю, в это трудно поверить, но иногда я забывала, что больше не жила в том мире, где эталоном красоты являлись нервозные модели с силиконовыми бюстами, страдающие анорексией.

Ладно. Меня сильно рвет чуть больше недели, но чувство, что я вот-вот начну блевать, не проходит почти целых три, — Прежде чем он озадачился вопросом, я добавила учительским тоном: — «Блевать» — значит «рвать».

Интересный термин, — задумчиво произнес Каролан, открывая огромную кожаную сумку, с которой, видимо, никогда не расставался.

Мы улыбнулись друг другу.

А другие симптомы, помимо расстройства желудка, есть? — спросил лекарь.

Ну, в последнее время я чувствую себя как-то странно. Появились подавленность и нервозность, — Я решила, что эта фраза включает все: от расстроенных чувств до возможных галлюцинаций, появившихся прошлой ночью.

Он успокаивающе похлопал меня по руке и достал из сумки длинную воронкообразную штуковину, которая, как мне показалось, была сделана из плотного картона.

Сядьте, пожалуйста, прямо и дышите глубоко, — сказал он, а когда я подчинилась, воспользовался воронкой как грубой моделью стетоскопа.

Видимо, то, что он услышал, его удовлетворило, потому что он отложил воронку в сторону и продолжил осмотр, нежно надавливая, ощупывая и повсюду заглядывая, не переставая при этом задавать вопросы. Его интересовало все: и какие цветы ежедневно срезают служанки, чтобы наполнить мою спальню ароматом, и как часто у меня стул.

Наконец вопросы закончились. Лекарь похлопал по моим нервно сцепленным рукам и начал:

Я вполне уверен, что у вас…

Опухоль мозга! — Внутри все сжалось от ужаса, ладони взмокли.

Рия, нет у вас никакой опухоли, — хмыкнул Каролан, — но зато определенно есть нечто такое, чего не было в вашем теле еще несколько месяцев тому назад.

Глаза Каролана сияли. Мне захотелось придушить его настолько, чтобы они вылезли из орбит.

Чертова аневризма. Так и знала. Наверное, нахваталась радиации, когда стерва Рианнон менялась со мной местами. — Я откинулась на подушки, безуспешно борясь со слезами, хлынувшими в три ручья.

Клянусь Богиней, Рия, вы меня не слушаете! — произнес Каролан вроде бы с досадой, но мне в его голосе послышались веселые нотки, — Вы не умираете и вовсе даже не больны. Все очень просто. Вы беременны.

Я… то есть… я…

По моим расчетам, роды состоятся в середине весны.

Ребенок? — Я понимала, что произвожу впечатление полной кретинки, но в голове моей царил сумбур.

Таков мой диагноз, поставленный на основании большого опыта, — улыбнулся Каролан, собирая инструменты и складывая их обратно в докторскую сумку — Будет девочка, — добавил он.

Девочка? Откуда вы знаете? — Мои руки сами собой расцепились и обхватили обманчиво плоский живот.

Первый ребенок у Избранной Эпоны — всегда девочка. Это дар Богини вам и вашему народу.

Я была совершенно ошарашена. Да, конечно, я пропустила один цикл, но большого значения этому не придала, объяснив все стрессом. Оказаться в новом мире, в другом измерении, где жива мифология. Превратиться в Воплощение Богини. Победить орды демонов. От таких приключений у кого угодно произойдет сбой в системе, если не сказать большего.

Тут Каролан вдруг заторопился уходить.

С чего вдруг такая спешка?

Я опять чуть не разрыдалась, но теперь, по крайней мере, это было вполне объяснимо. Гормоны.

— Аланне захочется объявить чудесную новость народу. Торжество продолжится всю ночь! — Я побледнела, а он расхохотался. — Нет-нет, от вас совсем не требуется на нем присутствовать, но будьте уверены, на празднике прозвучит много тостов за ваше здоровье и здоровье вашего ребенка, — Прежде чем открыть дверь, он обернулся ко мне в последний раз, — Поздравляю, Рия. Позвольте мне быть первым из многих, кто пожелает вашей дочери здоровья и счастья!

Я услышала, как он на ходу разрешил Клан-Финтану войти в спальню и пронесся мимо моего встревоженного мужа. Кентавр приблизился, подогнул ноги и ловко опустился на пол рядом со мной. Он был мрачен, пока изучал мое личико, застывшее, как у Барби, решающей математические задачки.

Ну что, любимая? Что с тобою приключилось?

Ты! — истерически хихикнула я.

Я? Я чем-то тебе повредил? — встревоженно нахмурился он.

Я протянула руку и дотронулась до его щеки:

Ты ничем мне не повредил, всего лишь сделал меня беременной.

Мой кентавр часто заморгал, словно ничего не понимая. Потом наконец до него дошло.

Ребенок! — радостно пробасил он, — У нас будет ребенок?

Да…

Я понимала, что проявляю сдержанность, но вы уж не судите строго. Я ведь только что, за несколько секунд, уяснила, что нет у меня никакой опухоли, зато будет младенец.

Клан-Финтан взял мои руки в свои, поцеловал обе ладони, потом наклонился и нежно прикоснулся к губам.

Фу, — отстранилась я, — От меня несет блевотиной.

Неважно.

А мне важно.

Он внимательно посмотрел мне в лицо:

Рия, ты разве недовольна?

Я напугана, — вырвалось у меня, прежде чем я успела подумать.

Он смягчился и заключил меня в теплые сильные объятия:

Не бойся. Эпона всегда заботится о тех, кто ей верен.

Я прижалась щекой к его мягкому кожаному жилету и забормотала, делясь своими страхами:

Не хочу ранить твоих чувств, но кто же все-таки у меня родится?

Он молчал, и я прикусила губу. Я любила Клан-Финтана и не желала причинять ему боли, но факт оставался фактом. Он, отец моего ребенка, был наполовину лошадью. Я невольно тревожилась, как смешаются наши генофонды в мире, где не существует ни кесарева сечения, ни анестезии, тем более что рожать-то предстояло мне.

Она будет твоей копией, Рия.

А что она унаследует от тебя? — прошептала я, уткнувшись ему в грудь.

Он на секунду задумался, а потом тихо ответил:

Мое сердце. У нее будет мое сердце.

Я крепко обняла его, и глаза у меня опять налились слезами.