Шепчущий череп - Страуд Джонатан. Страница 23

Я поднялась на ноги, но Локвуд тоже встал с кресла.

– Нет, спать ты не идешь, – сказал он. – Наговорила тут бог весть чего, а теперь собираешься отплыть белым лебедем. Примадонна! Не выйдет. Рассказывай, что ты видела.

– Ничего я не видела. Я же пытаюсь объяснить тебе, это… – я запнулась. – Значит, там что-то есть.

– Я этого не говорил.

– Нет, ты совершенно ясно намекнул, что там есть что увидеть.

Мы с Локвудом стояли, глядя друг на друга. Джордж взял с подноса еще один сэндвич. И в этот момент в холле зазвонил телефон. Мы все трое одновременно подпрыгнули от неожиданности.

– Что еще за дела? – сказал Локвуд и негромко выругался сквозь зубы. – Половина пятого утра. Спятили, что ли?

И пошел отвечать на звонок.

– Похоже, Марисса Фиттис была права, – сказал Джордж. – Призраки Третьего типа действительно вносят сумятицу в мысли и играют на чувствах человека. Взять, например, вас с Локвудом. Из-за чего вы сцепились? Из-за ерунды!

– Это не ерунда, – ответила я. – Это вопрос о доверии, который…

– …с моей точки зрения, яйца выеденного не стоит, – закончил за меня Джордж. – Еще тот призрак сказал, что я жирный. Ну и что? Ты видела, как я на это отреагировал?

Открылась дверь, и появился Локвуд. Когда он уходил, его лицо было злым, теперь оно стало удивленным и отчасти озабоченным.

– Таинственная сегодня ночь выдалась, – сказал он. – Это был Сандерс с кладбища. Совершен налет на церковь, в которую поставили гроб Бикерстафа. Легко ранен один паренек из ночной стражи. Помните то жуткое зеркало? Так вот, его похитили.

Часть III

Пропавшее зеркало

9

Этот телефонный звонок оказался не последним за то утро. Другой последовал спустя примерно четыре часа, то есть около восьми утра, когда мы пытались поспать. Обычно на такие звонки наша реакция бывает следующей: а) игнорировать звонок (Локвуд); б) вежливо попросить перезвонить позже (Джордж); в) послать подальше (это я спросонья). Однако звонил инспектор Барнс, так что все перечисленные выше варианты отпали сами собой. Инспектор попросил нас немедленно приехать к нему (надеюсь, вы понимаете, что такое «попросил», когда речь идет об инспекторе ДЕПИК), поэтому спустя пятнадцать минут, не проснувшись до конца, не приняв душ и не позавтракав, мы втиснулись в такси и покатили в Скотленд-Ярд.

Начиналось еще одно прекрасное летнее лондонское утро, под колеса нашего такси ложился умытый, светло-серый, похожий от солнечных пятен на шкуру далматинца, асфальт. Правда, внутри машины настроение было не таким солнечным и ясным. Локвуд сидел с кислым серым лицом, у Джорджа под глазами набрякли огромные мешки – в каждом из них спокойно могла бы поместиться полевая мышь.

За всю дорогу мы не сказали и дюжины слов, и лично меня это вполне устраивало. Голова раскалывалась от боли. Я прислонилась лбом к окну и закрыла глаза – в приспущенное стекло залетали струйки свежего воздуха, приятно охлаждая мое пылающее лицо и успокаивая мысли. А мыслей в моей голове теснилось намного больше, чем хотелось бы. Крутились, сменяя друг друга, воспоминания прошедшей ночи – явление призрака на кладбище, ухмыляющийся сквозь стекло банки череп, наша дурацкая перепалка с Локвудом. Воспоминания не давали мне покоя и в то же время казались какими-то нереальными.

В первую очередь это касалось предупреждений черепа. Когда я, спускаясь на подкашивающихся ногах по лестнице к такси, увидела на площадке ту запретную дверь, меня кольнуло в сердце. Но уже наступило утро, и при солнечном свете слова призрака потеряли свою магическую силу. Теперь я знала, что напрасно принимала их всерьез – эта тварь в банке просто лгала мне. Хотела столкнуть меня лбами с Локвудом, как справедливо заметил Джордж. Поскольку мне дано разговаривать с той черепушкой из банки, впредь я должна быть осмотрительнее, когда слышу призрачный шепот.

Но сам разговор с призраком происходил на самом деле, и такого разговора не было еще ни у кого во всем Лондоне со времен великой Мариссы Фиттис. Вот так. Ни у кого. Даже в полусонном состоянии эта мысль заставила меня вздрогнуть. «Интересно, – подумала я, продолжая клевать носом, – это череп такой уникальный или я сама?»

Я вдруг поняла, что улыбаюсь самой себе, и заставила себя резко открыть глаза. Мы катили по Виктория-стрит и уже подъезжали к месту назначения. Правда, в данный момент наше такси стояло в пробке, прямо напротив офисного здания корпорации «Санрайз». На ограде перед зданием висел баннер, рекламирующий новые изделия корпорации – последние модели лавандовых гранат и более мощные магниевые вспышки.

Локвуд и Джордж сидели нахохлившись и молча смотрели в окно.

Я выпрямила спину, удобнее переложила рапиру.

– Локвуд. Утром я так и не поняла, что от нас нужно Барнсу? Бикерстаф?

– Да.

– Что на этот раз мы сделали не так?

– Ты же знаешь Барнса, – поморщился Локвуд. – Разве ему нужны основания? Повод есть, и достаточно.

Такси двинулось дальше, немного проехало и свернуло к тротуару возле сверкающего стеклом фасада Скотленд-Ярда, где помимо прочего находилась и штаб-квартира ДЕПИК. Мы вышли из машины, расплатились и направились к вращающимся дверям.

Департамент парапсихологических исследований и контроля – или просто ДЕПИК – был создан для того, чтобы отслеживать и контролировать работу десятков агентств, действующих сейчас по всей стране. Предполагалось также, что ДЕПИК должен в государственном масштабе координировать усилия по борьбе с призраками и искать способы усиления этой борьбы, поэтому при нем существовала сеть научно-исследовательских лабораторий. Эти лаборатории располагались в железных бункерах глубоко под Виктория-стрит. В них сидели ученые ДЕПИК и ломали голову над тем, как избавить страну от одолевшей ее Проблемы. Кроме того, ДЕПИК стремился взять под свой контроль работу независимых парапсихологических агентств, таких как наше, и постоянно совал нос в наши дела, являясь перед нами в виде своего угрюмого педантичного исполнительного директора, инспектора Монтегю Барнса.

Барнс инстинктивно недолюбливал агентство «Локвуд и Компания». Ему не нравились методы нашей работы и наши манеры. Ему не нравилось, как мы одеваемся, не нравилось, как общаемся друг с другом в своем офисе на Портленд-Роу. Правда, в конце этой весны инспектор Барнс однажды похвалил меня. Точнее, не меня, а тюльпаны, которые я вырастила в оконном ящике для цветов. Просьба Барнса «прибыть» к нему означала, что нам не менее получаса придется стоять по стойке «смирно» перед сидящим за столом инспектором и выслушивать его нагоняй.

Обычно нам подолгу приходится ожидать в пропитавшейся слабым запахом сгоревшей эктоплазмы приемной, но сегодня, очевидно, выдался какой-то особый день – нас немедленно провели в главный операционный зал.

Шел самый тихий, самый спокойный час суток. На огромной карте Лондона, где отмечались места появления призраков, сейчас не горело ни одного огонька. Не трезвонил ни один из телефонов. За столами сидели несколько аккуратно одетых мужчин и женщин, они спокойно разбирали папки с лежащими в них донесениями и отчетами агентов.

Сонный парень подметал соль и железные опилки, нанесенные сюда за ночь агентами ДЕПИК на своих ботинках.

В дальнем углу зала висела железная доска с прикрепленными к ней с помощью магнитов листочками бумаги. Под доской стоял стол, а за столом сидел инспектор Барнс и мрачно рылся в кипе бумаг.

Инспектор был не один. Рядом с ним примостились на стульях, как всегда, отутюженный и самодовольный Квилл Киппс и его агент Кэт Годвин.

Я напряглась. Локвуд чуть слышно присвистнул. Джордж, не стесняясь, застонал в полный голос.

– Мы висели на волосок от смерти, – пробормотал он, – У нас была домашняя свара. Этой ночью мы почти не спали. Но еще и Киппс? Это, пожалуй, уже чересчур. Если я сейчас вспрыгну на стол и начну вопить, не удивляйтесь и не пытайтесь меня остановить. Просто дайте мне высказать все, что накипело.