Шепчущий череп - Страуд Джонатан. Страница 73

Западные ворота кладбища Кенсал Грин были открыты, маленькая сторожка пуста. Пока мы шли к англиканской церкви, петляя между деревьями, не мелькнуло ни единого зажженного огня, наступил последний, предрассветный час ночи. Звезды на небе уже побледнели, еще немного, и загорится золотом зари горизонт над восточными доками, и ночь покинет Лондон. Правда, птицы петь еще не начинали.

Перед церковью стояли темные пустые вагончики-подсобки фирмы «Сладкие сны. Земляные работы и расчистка». Костры были погашены, жаровни для лаванды давно остыли. Безжизненно склонили свои суставчатые шеи экскаваторы, похожие на спящих цапель. Похоже, мистер Сандерс действительно свернул свою деятельность на Кенсал Грин и оставил в покое похороненных на этом кладбище мертвецов. Мы с Локвудом быстро пересекли брошенный лагерь землекопов и взлетели на крыльцо церкви.

На ветру колыхались оборванные полосы полицейской полосатой ленты. Из-под двери тонкой, как бритвенное лезвие, полоской пробивался свет.

Локвуд прижал палец к губам. Сам он всю дорогу не проронил ни слова. Лицо его было бледным и угрюмым.

Правда, того же самого нельзя было сказать о другом моем спутнике.

– Я думаю, вы опоздали, – прошипел мне в ухо призрачный голос. – Каббинс, разумеется, не смог удержаться и заглянул в зеркало. Уверен, что он уже посмотрел, отхрипел свое и умер… Умер.

– Лучше молись, чтобы это было не так, – сердито ответила я. – Иначе ты знаешь, что мы с тобой сделаем.

Из висевшего у меня за спиной рюкзака донеслось возмущенное гудение забурлившей плазмы.

От самого дома сидевший в банке призрак не переставал доставать нас своей болтовней, стремительно переходя от угроз к мольбам, а от них к лживым соболезнованиям. Проще говоря, призрак был взволнован – очевидно, мое обещание закопать его в укромном местечке произвело на него неизгладимое впечатление. Он явно был выбит из колеи, но от этого раздражал меня ничуть не меньше, чем раньше. Я бы с огромным удовольствием зашвырнула банку куда-нибудь подальше, в кусты ежевики, но, увы, у меня не было возможности это сделать. Призрак знал Бикерстафа. Призрак знал тайны зеркала. Это означало, что в любую минуту может понадобиться его помощь.

Локвуд взглядом приказал мне замолчать, взялся за большую металлическую дверную ручку. Я прищурилась, готовясь к переходу из темноты на свет. Неуловимым плавным движением Локвуд повернул ручку, толкнул дверь – она громко скрипнула, открылась, и сквозь нее хлынул яркий свет. Мы с Локвудом вошли внутрь.

С того утра, когда был ограблен гроб Бикерстафа, интерьер церкви нисколько не изменился – все те же заваленные бумагами столы мистера Сандерса и мистера Джоплина, те же газовые обогреватели, тот же огромный черный катафалк на своей металлической плите. Кафедра, алтарь с его длинными блестящими перилами. И тишина, мертвая тишина. И ни живой души вокруг.

Я прислушалась, надеясь уловить внутренним Слухом предательское жужжание костяного зеркала, но ничего не услышала.

Локвуд подошел к ближайшему обогревателю, тронул его рукой:

– Теплый. Но не горячий. Джоплин был здесь сегодня ночью, но какое-то время назад.

Я перевела взгляд в угол церкви, готовясь увидеть знакомую фигуру, скорчившуюся среди кучек грязной соли и железных опилок.

– Смотри, – сказала я Локвуду, – железный гроб на месте, а труп Бикерстафа исчез.

– Мой мастер близко, – неожиданно прошептал призрак. – Я чувствую его присутствие.

– Где он? – требовательно спросила я. – Как нам его найти?

– Это трудно сказать, сидя в банке. Если ты меня выпустишь, я смогу узнать гораздо больше.

– И не надейся.

Локвуд прошел к деревянной двери за оградой алтаря, принялся толкать и тянуть ее, но дверь не поддавалась.

– Замок снят, – сказал Локвуд, – засовы отперты. Кто-то закрылся изнутри.

– А мы можем быть уверенными, что он в катакомбах? – спросила я. – Лично я туда ни за какие коврижки бы не пошла.

– А он пошел! – Локвуд отскочил от двери и стоял, дико озираясь вокруг. – Помнишь те рисунки в бумагах Бикерстафа? Катакомбы – это именно такое местечко, куда таких идиотов, как Джоплин, тянет, как мух на мед. И атмосфера там самая подходящая, чтобы экспериментировать с разными ужасными штучками вроде этого костяного стекла. А самое главное – в катакомбах тебя никто никогда не побеспокоит. – Он выругался и добавил: – Это кошмар какой-то! Как же нам внутрь-то попасть?

– Слепые дубины, – прокомментировал призрак. – Смотрят и не видят. Даже если то, что им нужно, стоит буквально у них под носом.

Я рыкнула, сильно ткнула кулаком по лежащей в рюкзаке банке.

– Заткнись, или, клянусь… – Я не договорила, остановилась как вкопанная, уставившись на большую черную мраморную плиту посреди церкви. Катафалк. Механизм Викторианской эпохи, с помощью которого гробы опускали вниз, в катакомбы.

– Катафалк! – ахнула я. – Мне кажется, Сандерс говорил, что он до сих пор работает?

– Да! – хлопнул себя ладонью по лбу Локвуд. – Конечно! Конечно! Поторопись, Люси! Ищи везде – на полках, в углах, на стенах рядом с алтарем… Я думаю, должен быть какой-нибудь рычаг, который включает механизм. Или кнопка.

– Ах, он думает? – съехидничал череп. – Как пафосно звучит! Думает! По-моему, скорее кошка научится читать, чем вы – думать!

Мы с Локвудом забегали по всей церкви, ища какой-нибудь крючок, рычажок или кнопку, но нигде ничего не смогли найти.

– Мы что-то упускаем, – пробормотал Локвуд и, нахмурившись, развернулся на каблуках. – Эта штука должна быть где-то рядом.

– Пройдемся по второму кругу! Вперед! – Я открыла небольшой шкафчик рядом с алтарем, вышвырнула из него стопку заплесневелых псалтирей – никакого рычажка или кнопки.

– Безнадежные тупицы, – прошептал череп. – Пятилетний ребенок и то лучше вас справился бы с этой задачей.

– Заткнись!

– Мы должны найти выключатель, Люси. Одному Богу известно, что он сейчас там делает, этот Джоплин. – Локвуд внимательно осматривал дальнюю стену церкви. – Какими же наивными дураками мы были! Джоплин все это время был у нас на глазах, а нам и в голову не пришло хотя бы слегка присмотреться к нему. Он постоянно совал свой нос в это дело с того момента, как мы открыли гроб. Барнс даже говорил нам, что старьевщику, который украл зеркало, помогал кто-то из участников раскопок – слишком быстро вор получил наводку. Джоплин был одним из немногих, кто мог это сделать, но нам никогда и в голову не приходило заподозрить его.

– Просто для этого у нас не было причин, – возразила я. – Вспомни, как он расстроился, когда узнал о краже. Мне не показалось, что он притворяется.

– Мне тоже. Не верилось, что Джоплин может выглядеть таким расстроенным, если он виновен. Я думаю, знаешь, что произошло? Джоплин заставил Джека Карвера украсть зеркало – точно так же, как он и раньше крал для него разные древности. Сандерс говорил, что за последние годы у него на раскопках часто случались кражи. А за этими кражами стоял серый кардинал – наш серый воробышек Джоплин. Но на этот раз Карвер перехитрил Джоплина. Он понял, насколько ценно это зеркало, и не отдал его Джоплину, а отнес Винкману, который хорошо ему за это заплатил. Джоплин пришел в ярость.

– Верно, – сказала я, продолжая изучать стену – голую, белую, без трещин, без паутины и, разумеется, без каких-либо рычажков. – Настолько пришел в ярость, что убил старьевщика своим удивительным кинжалом.

– Точно, точно. А знаешь, все это время я готов был биться об заклад, что Джоплин и мухи не обидит. Но если череп прав, если Джоплин действительно находится под влиянием Эдмунда Бикерстафа и потерял рассудок…

– Да, – прошептал череп, – лишать рассудка мой господин умеет. Он выбирает слабохарактерных людей и подчиняет их своей воле. Вот так, например: «Люси, я тебе приказываю! Разбей мою стеклянную тюрьму и выпусти меня на волю!» Вы-ы-ыпусти меня!