Испытание медными трубами (сборник) - Метлицкая Мария. Страница 16

Лена восхитилась ее стратегией. «Теперь – кто кого», – подумала она, и ей почему-то стало смешно. Еле сдержалась.

Элла стала медленно вставать со стула.

– Подожди, – с досадой и явным раздражением сказала Татьяна. – Прям так сразу обидки кидать! – возмутилась она.

«Видно влияние внучки, – подумала Лена, – или нелюбимой снохи. Такой сленг! Пятый класс, вторая четверть».

Стратег и тактик Элла неохотно опустилась на стул.

– А цена? – цыкнув зубом и изображая абсолютное равнодушие, спросила хозяйка.

– На обороте, – последовал царственный кивок Эллиной головы.

Татьяна перевернула фотографии и разложила их в ряд на столе. Потом она сделала «большие глаза», медленно перевела взгляд с подруги на Лену и театрально произнесла:

– Вы что, сумасшедшие?

Лена покраснела и посмотрела на Эллу. Та была абсолютно спокойна.

– Значит, так! – решительно сказала она. – Выпендриваться будешь в бутике в Лондоне или в спа-салоне перед косметичкой. А я тебя знаю сорок лет из твоих семидесяти двух. И это – раз. То, что ты сейчас перед нами разыгрываешь, может быть интересно только моей Лене, так как она тебя плохо знает. И то вряд ли. И это – два. То, что ты любишь цацки до умопомрачения, я, дорогая, в курсе. И это – три. А четыре – то, что мы к тебе пришли первой – первой, заметь! Не к Беллочке Симановской, не к Раде, не к Манане – это ты не оценила, потому что наглая. Права твоя невестка. Не умеешь ценить ни дружбу, ни хорошее отношение. А цена – так можно же говорить. Языки-то на что? Продавец – вменяемый человек. Хотя я интересовалась – цены вполне терпимые. Просто у людей ситуация безвыходная. Ты же понимаешь, с такими вещами расстаются, только когда самый край. Всегда на чьем-то несчастье – кому-то выгодная сделка. Ты у нас, конечно, бизнесмен еще тот, но где твоя хватка, Таня, где нюх? Неужели все кануло в Лету? – И Элла гневно сверкнула очами.

Лена была в шоке. Оказывается, она эту Эллу совсем не знает. Такой артистизм! «Раневская отдыхает», – сказала бы Жанка.

– Ой, да ладно, – по-простонародному, с растяжечкой, произнесла Татьяна. – У Белки дочка дом на Лазурном продает. Радка мужа лечит от тяжелой болезни, а у Мананки любовник молодой – ей не до себя, его содержать надо. И ты, Эллуся, все это знаешь не хуже меня. И вообще, я что-то не пойму, чего ты так стараешься? Тебе-то какая выгода?

Элла рассмеялась:

– Да самая простая! Ты меня за доброе дело и хорошее к тебе отношение в Марбелью пригласишь. И не меньше чем на два месяца, – сурово добавила она.

Татьяна откинулась на стуле и рассмеялась.

– А родственница твоя что так старается? Тоже в Марбелью хочет?

– А родственница моя старается, чтобы подружке помочь, которая в неприятности попала. Но тебе этого не понять.

Татьяна не ответила на колкость подруги и в задумчивости подошла к окну. Минут десять она изучала окрестности. Потом повернулась и сказала:

– Ну, допустим, будем торговаться. Допустим, сторгуемся. А как я узнаю, подлинные ли это вещи? Не подделка? Сейчас такое подделывают – эксперты разобраться не могут. Я смогу отнести их на экспертизу? Или просто показать частнику, своему, проверенному человеку?

– Сможешь, Таня. Конечно, сможешь. Отнеси сначала эксперту в Грановитую палату. Или в Алмазный фонд. Там у тебя обязательно поинтересуются, откуда у тебя все это.

– А я скажу – наследство от бабушки! – быстро сообразила Татьяна.

– Ага, от бабушки. Крестьянки Тамбовской губернии. Или дочки ее, твоей матери, ткачихи ивановской мануфактуры. А папаши, как я помню, у тебя не было и вовсе. Те, кому это интересно, быстро это все узнают. КГБ, знаешь ли, у нас еще никто не отменял – только название заменили, а суть осталась. И они, кстати, – те же люди, с удовольствием и повышенным служебным рвением, обязательно поинтересуются, откуда у тебя эти штучки или деньги на них. А там до твоего сыночки, честного слуги народа, – рукой подать. Он у тебя, кажется, еще и депутат?

Татьяна удрученно молчала. Потом вскинулась.

– Ну, хорошо. Допустим, ты права. Но остались же частные ювелиры, которые могут все это оценить?

– Нет, Таня, не остались. Все они лежат на Востряковском, центральный вход, правая сторона. Там они все – частные и честные. А здесь – жулье на жулье на Арбате или просто чьи-то знакомые. Ты сегодня к ним, а они через три дня к тебе. Не сами, конечно. Хорошо, если тебя дома не будет, и вынесут только брюлики твои. Ну а если ты случайно рядом окажешься, так, поверь мне, они не растеряются. А тебе ведь есть что терять в этой жизни. Не самая плохая у тебя жизнь, а, Тань? Да и потом, милая моя, где же ты видела дурака, что даст тебе все эти ценности в руки? Драгоценности до сделки в руки никто не отдает. – Элла тяжело вздохнула и посмотрела на часы.

Лена видела, что она очень устала. Да и у нее самой совсем не было сил. Элла встала из-за стола и тяжело пошла к двери. Лена двинулась за ней. Татьяна следом. Одевались в прихожей молча. Лена заметила, что фотографии Татьяна не отдала и тихонько задвинула под сухарницу.

– Я позвоню, – сказала она.

Элла равнодушно пожала плечами:

– Звони.

Наконец вышли на улицу. У Лены дрожали ноги. Ей казалось, что она никогда так не уставала. Элла тоже остановилась и глубоко вдохнула влажный октябрьский воздух. Вышли из арки на Тверскую.

– Поймай мне такси, – устало велела Элла.

Лена подняла руку, и тут же остановилась машина. Элла тяжело уселась на переднее сиденье и махнула Лене рукой:

– Не волнуйся, объявится, никуда не денется! – сказала она.

– Да я вообще жалею, что во все это ввязалась. Не мое это все, – удрученно проговорила Лена.

– Не твое, – согласилась родственница. – А ты думала, деньги просто так в руки падают? Даже Танькин сын у психиатра лечится. На таблетках сидит. А что делать, Лена? Такой шанс заработать выпадает не часто. Как от него отказаться? Тем более при твоем-то муженьке!

Лена хотела ответить, но машина уже тронулась с места. Она посмотрела ей вслед и медленно побрела к метро. Подумала, что Элла сильно постарела и сдала – и это за какой-то год. Вспомнила, что у нее были какие-то проблемы с сыном, нелады с мужем. Так, однажды проговорилась. Вообще-то жаловаться она не любила.

Слава не звонила – держала паузу. А вот Элла позвонила через два дня и с довольным смехом доложила, что «клиент созрел» и даже не желает торговаться – боится, видимо, упустить.

– Теперь действуй, дело за тобой! – подбодрила она Лену.

На следующий день встретились со Славой – как всегда, в кафе – и обговорили детали.

Лена позвонила Татьяне. Договорились увидеться на следующий день. Назавтра, в семь вечера, Славина машина стояла у знакомой арки. Лена села на переднее сиденье, Слава протянула ей белый пластиковый пакет с логотипом «Ашана». В пакете лежал завернутый в газету плотный сверток.

– Не дрейфь! – Она смотрела, как Лена держит пакет побелевшими от волнения руками. – Иди спокойно и не оглядывайся. И не бойся – все схвачено.

Лена вздохнула, медленно вылезла из машины и обреченно пошла к уже известному подъезду. У самой двери нервы не выдержали, и она оглянулась. На скамейке, опустив голову, сидел молодой мужчина и, глядя себе под ноги, курил. Лена зашла в подъезд.

Татьяна открыла ей сразу, словно стояла под дверью. Кинула тапки.

– Заходи.

Прошли на кухню. Ни чай, ни кофе она не предложила. «Началась деловая часть», – подумала Лена и вытащила сверток из пакета.

Дрожащими руками Татьяна развернула его. В газете оказалось два бархатных мешочка и коричневый кожаный футляр с аметистовым ожерельем. И Лена, и Татьяна замерли.

– Господи! Какая красота! – прошептала Лена.

Татьяна ей не ответила и начала развязывать тесемки кисетов. На стол легли браслет и кольцо. Татьяна взяла в руки браслет, повертела его и аккуратно положила перед собой. Потом взяла кольцо и надела на средний палец.

– Впору? – тихо спросила Лена.