Музыка андеграунд или одиночки по жизни (СИ) - Чусовая Екатерина. Страница 143

В общем, так получилось, что Машке Зотов оказался крупно должен на всю оставшуюся жизнь. Этот долг он за собой признавал в полной мере и отлынивать от расчетов по нему не собирался ни в коем случае. Даже если это означало прогулку в прошлое. Ничего, не маленький. Перетерпит.

- Ну, здравствуй, наркоманка-алкоголичка, - с обычной своей кривой полуулыбкой поприветствовал подругу Зотов.

- Иди ты... - мрачно ответила девушка, наблюдая, как увесистый пакет с "передачкой" ложится на стол. Ей и так было тошно и ужасно стыдно от осознания того, что натворила, а тут еще этот... воспитатель.

Впрочем, их отношения позволяли воспитывать друг друга, и отчасти она понимала, зачем он это делает. Закрепляет негативное отношение. Для верности, так сказать. Чтоб наверняка...

- Спасибо, - выдавила Маша, когда парень, четко следуя "пожеланию" развернулся к двери, и с тоскливым вздохом добавила: - Посиди со мной... пожалуйста.

Не меняя курса, словно именно это и собирался сделать, Зотов забрал стоявший у двери стул, перенес поближе и уселся рядом.

- Рассказывай...

Где-то через полчаса, когда актуальные темы, вроде ее поведения, самочувствия и некоторых текущих дел их совместного проекта были исчерпаны, девушка расслабилась и позволила себе пожаловаться на скуку. Аккуратно и ненавязчиво, зная, как Зот не любит нытье и причитания, но с толикой злорадного удовлетворения - пусть слушает. Ей, как болеющей, немножко можно.

Как ни странно, парень в ответ только слегка хмыкнул, даже язвить не стал. Отошел к окну, постоял немного, глядя как трепыхается листва растущего под окном тополя... И не оборачиваясь, спросил:

- Машк... А ты Костяна помнишь?

- Конечно! - без раздумий кивнула она. Естественно, она помнила кузена Эдика. Воображение мгновенно нарисовало ей улыбающегося парня с озорными глазами, лукаво задающего коронный вопрос "Орел или решка?" - А что?

- Да так. Ничего. Он в травме сейчас, на четвертом этаже, палата восемь, - Эдик кивнул на виднеющееся из окна центральное здание больничного комплекса. - Можешь сходить, если захочешь. Развлечете друг друга, так сказать.

От изумления девушка аж дара речи лишилась, тупо уставившись в ничего не выражающую спину. Гад, не мог лицом повернуться?

Она прекрасно помнила как тогда, чуть больше года назад обозленный, взбешенный и в хлам пьяный Зотов заявил, что они больше не ездят на гонки и в ультимативной форме потребовал от нее прекратить все и всяческое общение с командой. И на все вопросы "как и почему" зло сказал - как плюнул - "предатели". Короткое слово засело в голове надолго. Зная, как много связывает его с парнями, зная, как тепло он относился к родственнику, как уважал капитана и его зама, с каким удовольствием перебрасывался солеными и едкими шуточками с экипажем "Семеры"... Тогда она была в шоке. Но поверила моментально. Не сыграть и не подделать было ту смесь боли и отвращения, стоявшую в темных глазах, то отчаяние и разочарование в голосе... "Я думал, они нормальные, а они как все... Предатели!" - поднимая полный бокал вискаря, словно тост сказал Эдька, и выпил залпом.

Не то, чтобы он тогда рассказал что-то внятное. Зотов вообще умел говорить расплывчато, выдавая ровно столько информации, сколько слушателю стоило знать. Не жаловался и не уточнял подробностей, но кое-что она для себя уяснила. Он им доверился, они его сдали. Вот так просто и банально, сплошь и рядом случается.

Спрашивается, что должно было случиться, чтобы он их простил?

Маша знала, что расспрашивать бесполезно. Не сказал тогда, и сейчас не скажет. "Можно", значит "можно". Даже более того, желательно.

- Схожу, - кивнула наконец она, понимая, что больше из парня слова не выдавит. - Передать что-то?

- Ничего, - мотнул головой парень. - Можешь спросить, надо ли чего. Мне вряд ли скажут, а тебе... Передашь потом, я организую. Не уточняй только про меня.

***

Эвакуатор подъехал к автосервису уже тогда, когда Леша начал задумываться, а не было ли все вчерашнее злым фарсом или попыткой поиграть на нервах, хотя это слишком даже для Зотова с его извращенным чувством юмора... Как оказалось - не было. Благодаря удачному расположению своего рабочего места, парень первым увидел сгружаемую Импрезу, ставшую покореженным металлом, с такого ракурса казавшимся скрепленным меж собой лишь чудом.

- Нехило кто-то угла дал... - ехидно присвистнул недалеко от Леши один из механиков, даже и не сказать кто - не до того.

Ограничившись мрачным взглядом предположительно в сторону свистевшего, парень отложил рабочие перчатки и подошел к машине друга, по пути вернув неизвестно когда снятые наушники "на родину", чтобы никаких комментариев не пробилось сквозь музыку. Объяснять кому-то "чья, откуда и зачем" сейчас не хотелось. Да и, наверное, не ему это делать. А уж реагировать на такие вот неразумные комментарии вообще чревато агрессивной вспыльчивостью и ее последствиями.

"Охренеть..." - мелькнула в голове единственная мало-мальски цензурная характеристика. Теперь, в свете дня повреждения уже не угадывались, как ночью, а детально демонстрировались: неестественный излом мятой двери, мелкая паутина трещин покраски на крыле, неровный "оскал" не до конца осыпавшегося калёного стекла... И бурые пятна, словно на синий металл за ночь напала ржа... И даже глаза прикрывать не нужно, чтобы восстановить, дополнить картинку - обхвативший голову Кэп, обсыпанный крошевом Костян, кровь, кажущаяся в темноте черными разводами. "Сегодня первой стартует Клипса" - воспоминанием накладывается на мысли парня голос Димона. Если бы все было так, как решил капитан, исход гонки был бы иным... Может не лучше, но другим. Реакций дрифтера могло хватить, чтобы вытянуть машину на траекторию, не задев ни опор моста, ни отбойников. Можно было бы пройти поворот, не зацепив этой мазутной лужи... Сотни других "можно было бы", исход которых не просчитать уже никак.

- Но мог бы, мог! - срывается едва слышное рычание, а в кулаке неожиданно остается эмблема "Subaru", до этого кое-как, но державшаяся на положенном ей месте. "А если бы нет?" - робко возникает в голове новая, сомневающаяся мысль, тут же разрастающаяся, подхваченная воображением, услужливо показывающим, что было бы, если бы не... И хоть закрывай, хоть нет, глаза, а кажется, что синий металл тускнеет, выгорает на солнце до серебра, постепенно темнеющего, отражающего далекие блики уже ночных фонарей. Сминается кузов, пробегает тонкая паутинка трещин по лобовому стеклу и... секунда, какие-то жалкие доли ее, дающие возможность зажмуриться, отвернуться от тысячи брызнувших осколков. Если состояние позволит... Страшно даже подумать, что могло бы быть с миниатюрной Кристиной, окажись она, не дай Бог, на месте Кости. Только вот не так просто отделаться от подобных кадров...

- С таким воображением и "ужастиков" не надо, - проворчал Леша, резко проводя ладонью по лицу и отходя на пару шагов от Импрезы. Даже вот от такой неполной попытки представить иной исход уже закончившейся гонки, хотелось все бросить, подняться на второй этаж, найти Кристи и сжать ее в крепких объятиях. Чтобы сбилось дыханье, слетело с губ удивленное "Леш...?" и тонкие пальцы неуверенно коснулись спины. Только вот как объяснить в таком случае собственное состояние девочке-Солнцу, не испугав при этом ее еще больше, чем есть сейчас?

- Леха!!! - похоже, звал его Иван уже не в первый и даже не третий раз, судя по раздраженному лицу и ладони, сжимающей плечо Алексея.

Хоть как-то отвечать парень не стал, и так понимая, зачем тут оказался бригадир - узнать, что это за тачку привезли и придать нужное направление работнику, находящемуся не там, где положено. Но наушники Леша всё же снял, решив не нервировать лишний раз начальство.

- Поработать так случайно не хочешь? - обманчиво спокойно поинтересовался Иван, складывая руки на груди.