Ничего, кроме теней (ЛП) - Клэр Кассандра. Страница 2

Академия Сумеречных Охотников, 1899 год

Джеймс Эрондейл говорил себе, что его мутит только из-за того, что карету сильно трясёт. Он был очень взволнован, направляясь в Академию.

Чтобы добраться до неё из Аликанте, отец без разрешения взял новую карету дяди Габриэля. Ехали только они двое.

- Не смотри так серьёзно, Джейми, - сказал отец. Он что-то прошептал лошадям на валлийском, отчего те поскакали быстрее. – Габриэль сам бы хотел, чтобы мы её взяли. Это же дело семейное.

- Дядя Габриэль упоминал вчера вечером, что карету недавно покрасили. Несколько раз. И он угрожал, что позовёт полицейских, чтобы тебя арестовали. – Сказал Джеймс.

- Габриэль перестанет суетиться из-за этого через несколько лет. – Отец подмигнул Джеймсу. – Потому что к тому времени, мы все будем водить автомобили.

- Мама говорит, что ты никогда не сядешь за руль, - сказал Джеймс. – Ну, а если и сядешь, она заставила нас с Люси пообещать, что мы ни за что не поедем вместе с тобой.

- Твоя мама просто пошутила.

Джеймс потряс головой:

- Вообще-то, она заставила нас поклясться Ангелом.

Он широко улыбнулся отцу. Тот только покачал головой в ответ. Ветер растрепал его чёрные волосы. Мама говорила, что у него с отцом они абсолютно одинаковые, но Джеймс знал, что у него всегда был бардак на голове. А вот волосы отца называли непослушными, что следовало понимать как «обаятельный бардак».

В первый учебный день лучше не думать, насколько он отличался от отца.

Пока они ехали из Аликанте, несколько людей останавливало их на дороге своими обычными восклицаниями «О, Мистер Эрондейл!».

Сумеречные охотницы самого разного возраста произносили эту реплику с предыханием. К другим же отцам обращались просто «Мистер» без всякого «О».

С таким выдающимся отцом, люди ожидают увидеть не менее сногсшибательного сына. Но они определённо разочаровывались, увидев Джеймса, который особо ничем не выделялся.

Джеймс вспомнил один случай, который лишь подчеркнул различия между ним и отцом. Такие моменты всегда уязвляют, а потом лезут в голову посреди ночи и причиняют боль как невидимые порезы.

Однажды какая-то леди из примитивных подошла к ним в книжном магазине «Хэчардс» в Лондоне. Джеймс считал, что это лучший книжный магазин в городе. Фасад магазина был отделан тёмным деревом, с большими стеклянными окнами, что придавало ему серьёзный, внушительный вид, а внутри было много тихих укромных уголков. Обычно они ходили туда всей семьёй, но когда туда наведывались только Джеймс с отцом, многие особы женского пола находили причину, чтобы подойти к ним и завязать беседу.

Отец говорил им, что проводит дни, охотясь за злом и за редкими первыми изданиями книг. Отец всегда знал, что сказать, и как рассмешить кого-нибудь. Эта способность казалась Джеймсу удивительной, но, к сожалению, абсолютно недоступной для него самого. Это как пытаться превратиться в волка, не являясь оборотнем.

Джеймса не беспокоило, что дамы так и вьются вокруг его отца. Всё равно, отец ни на кого из них не смотрел так, как на маму: с удовольствием и благодарностью, как на заветное желание, которое после долгих надежд наконец осуществилось.

Джеймс мало с кем был знаком, но был достаточно наблюдателен, чтобы понять, что такие отношения, как у его родителей – что-то очень редкое и необычайно ценное.

Его беспокоило только то, что разговаривая с его отцом, дамы обращались и к Джеймсу.

Дама в книжном магазине наклонилась вниз  и спросила:

- А что же ты любишь делать, малыш?

- Я люблю книги, - ответил Джеймс, держа стопку книг в руках. – Я очень много читаю, - добавил он. Да уж, ну прямо как занудный «мистер очевидность». Король очевидности. Император очевидности.

Судя по всему, её это ни капли не впечатлило, так что она ушла, больше ничего ему не сказав.

Джеймс просто не знал, как разговаривать с людьми. Он понятия не имел, как заставить их смеяться. Почти все свои тринадцать лет жизни он провёл в Лондонском Институте со своими родителями, маленькой сестрой Люси, и в окружении огромного количества книг. У него никогда не было друга мальчика.

И вот теперь он едет в Академию Сумеречных Охотников, чтобы стать таким же превосходным воином, как и его отец. Но это беспокоило его не так сильно, как то, что придётся общаться с людьми.

Скорее всего, там будет куча народу. И куча разговоров.

Джеймса удивляло, как от такой тряски у кареты ещё не отвалились колёса. А ещё он не понимал, почему мир такой жестокий.

- Я знаю, ты нервничаешь по поводу Академии, - сказал отец. – Мы с мамой были не уверены, стоит ли тебя отпускать.

Джеймс прикусил губу.

- Думаете, я буду там настоящей катастрофой?

- Что? – спросил отец. – Конечно, нет! Просто твоя мама волновалась, что из дома уезжает единственный здравомыслящий человек, кроме неё самой.

Джеймс улыбнулся.

- Мы всегда были так счастливы, что наша маленькая семья вместе. – Сказал отец. – Я в жизни не думал, что могу быть таким счастливым. Но возможно, ты был слишком изолирован в Лондоне. Было бы замечательно, если бы ты нашёл друзей своего возраста. Кто знает, может в Академии ты даже встретишь своего будущего парабатая.

Родители  всегда винили себя в том, что их дети слишком оторваны от мира, но Джеймс считал, что в этом нет их вины. Когда Люси ездила во Францию с мамой, то познакомилась там с Корделией Карстаирс, и уже через две недели они были не разлей вода. Они посылали письма друг другу каждую неделю. Целые тонны писем. Хотя Люси была также оторвана от мира, как и её брат. Джеймс тоже путешествовал, но у него никогда не было приятеля. Единственным человеком, которому он нравился, была девушка по имени Грейс, но о ней никто не знал. Возможно, что он не нравился бы даже ей, если бы она была знакома с кем-нибудь ещё.

Родители были не виноваты в том, что у него нет друзей. Может, это в нём самом был какой-то изъян.

- Возможно, - продолжил отец небрежно, - Ты и Аластер Карстаирс подружитесь.

- Он старше меня! – запротестовал Джеймс. – Он не захочет тратить на меня время.

Отец слегка улыбнулся:

- Кто знает? В переменах и новых знакомствах есть что-то удивительное, Джейми. Никогда не знаешь, кто и когда ворвётся в твою жизнь и изменит её до неузнаваемости. Всё перевернётся вверх дном, и это сделает тебя только счастливее.

Отец был так счастлив, когда Люси подружилась с Корделией Карстаирс. Ведь бывший парабатай отца, Джеймс, тоже был Карстаирсом. Хотя теперь его официально звали Братом Захарией, так как он стал одним из Безмолвных Братьев. Отец тысячу раз рассказывал Джеймсу о том, как встретил дядю Джема, как на протяжении нескольких лет дядя Джем был единственным, кто в него верил, кто видел, какой он на самом деле. Пока не появилась мама.

- Я тебе уже рассказывал обо всём, что твоя мама и дядя Джем сделали для меня. Они сделали из меня человека. Спасли мою душу, - сказал отец серьёзно. – Ты не представляешь, что это такое – быть спасённым и стать новым человеком. Но ты узнаешь. Как родители, мы просто обязаны были дать тебе такую возможность. Вот, почему мы отпустили тебя в Академию, даже несмотря на то, что будем жутко скучать.

- Жутко? – переспросил Джеймс робко.

- Ну, твоя мама сказала, что постарается быть мужественной и не терять присутствия духа, - сказал отец. – Американцы такие бессердечные. А вот я буду плакать в подушку каждую ночь.

Джеймс рассмеялся. Он знал, что смеётся не очень часто, и по этому отец выглядел чрезвычайно довольным каждый раз, когда ему удавалось его рассмешить. Конечно, Джеймс, в свои тринадцать лет, был уже довольно взрослым для таких представлений, но ведь пройдут месяцы, прежде чем он снова увидит отца. Он придвинулся к отцу и взял его за руку. Тот удерживал поводья одной рукой, а вторую, переплетённую с рукой Джеймса, опустил в карман дорожного плаща. Джеймс опёрся щекой на его плечо, не обращая внимания на то, что карету ощутимо потрясывало, пока они ехали по просёлочным дорогам Идриса.