Твое нежное имя - Кэссиди Гвендолин. Страница 29

Мэри покачала головой.

– Родители отца давно умерли, я их едва помню, – изо всех сил стараясь говорить ровным тоном, сказала она. – А мамины родители, бабуля с дедулей, были в одной машине с мамой и папой…

В этот момент они шли по какому-то длинному коридору. Неожиданно Томас втолкнул ее в маленькую пустую комнату и крепко прижал к себе.

– Сколько тебе пришлось пережить, – хрипловато сказал мужчина. – Просто удивительно, как тебя не раздавило.

– Не делай из меня трагическую фигуру, – попросила Мэри. – Случаются вещи и пострашнее.

– Не могу себе представить ничего более страшного… – Томас обхватил ладонями лицо девушки и смотрел в ее глаза с нежностью, от которой замирало сердце. – Ты заслуживаешь счастья и покоя. А если… – Кто-то просунул голову в дверь, быстро извинился и исчез, но очарование момента исчезло. Томас разжал объятия и сокрушенно покачал головой. – Сейчас не время и не место. Пойдем к остальным.

Мэри послушно двинулась следом. Что бы он ни собирался сказать минуту назад, это не имело значения, поскольку было продиктовано жалостью. А Мэри нужно, чтобы Томас любил ее независимо от обстоятельств…

Через несколько минут молодые люди расстались, хотя Мэри время от времени видела Тома, переходившего с места на место и разговаривающего с разными людьми. Как всегда, шумная и яркая, налетела Флер, облаченная в ослепительное желтое платье, и увела Мэри от какого-то занудливого субъекта, почему-то считавшего себя любимцем женщин.

– Как, нормально? – поинтересовалась подруга.

– Замечательно, – заверила Мэри. – Миссис Тэчер все устроила наилучшим образом.

– Вернее, ее поставщики, – беззлобно поправила Флер. – Я слышала, по крайней мере, пять человек интересовались, кто шил наряд для Джун. Оливия говорит, ты все сама придумала. Слушай, это сногсшибательно. Я бы не возражала, если бы ты что-нибудь сочинила и мне!

– У меня нет времени на заказы! – защищалась Мэри. – Прихожу из магазина выжатая как лимон!

– Так посади торговать кого-нибудь другого, а сама возьмись за то дело, для которого на свет родилась. И заработаешь намного больше!

Мэри пожала плечами.

– Мысль прекрасная, но вряд ли осуществимая. Мне нужен стабильный доход.

– Несколько рекомендаций, и все будет в порядке. Я знаю людей, которые будут на коленях умолять тебя моделировать им одежду! – Видно, Флер не привыкла к отказам. – Начнешь, ясное дело, с меня. Мне всегда трудно подобрать готовую одежду, которая бы хорошо сидела. Конечно, от большой груди мужчины тают – особенно те, кто предпочитает имидж женщины-матери, – но хорошо одеться при этом совершенно невозможно!

Девушка расхохоталась. Ей все больше нравилась эта шумная, веселая женщина, всегда готовая подшутить над собой.

Жениха и невесты нигде не было видно. Может, они на террасе, подумала Мэри. Направляясь к двери, она остановилась рядом с мистером Тэчером, сидевшим в углу гостиной. Никто из гостей не обращал на него внимания. Стив выглядел немного лучше по сравнению с прошлым разом. Хотелось, чтобы прогноз врачей был неверен.

– Мне очень жаль, мистер Тэчер, что так получилось, – вырвалось у Мэри, она присела на стоявший рядом с инвалидной коляской стул. – Этой свадьбы не должно быть.

Стив взглянул на нее проницательными глазами, поразительно похожими на глаза матери.

– Теперь уже не о чем говорить. Все свершилось.

Нет, она ничего не скажет. Пусть Джун и Джон сами расхлебывают заваренную ими кашу.

Речь мистера Тэчера почти восстановилась, и Мэри заметила, он слегка двигает прежде полностью парализованной рукой. Но еще больное сердце… Мэри хотелось убедить Стива, а заодно и себя, что все будет хорошо, но слова звучали неуверенно.

– Они ведь любят друг друга…

– Возможно, – насмешливо сказал мистер Тэчер. – Судить рано. Я ожидал от сына всего, кроме непредусмотрительности. Вот про Томаса не скажешь, что он полагается на волю случая. Разве я не прав? – обратился он к кому-то подошедшему сзади.

– Ты о чем? – спросил старший сын.

– Ты всегда был разумнее Джона.

– Хотелось бы надеяться. А с какой стати вы обо мне вспомнили? – шутливо поинтересовался Томас.

– Твой отец только что говорил, какого он о тебе высокого мнения, – сказала Мэри и лукаво поглядела на человека в инвалидном кресле, ответившего ей добродушной улыбкой.

– Я сильно подозреваю, что в этой юной леди, как в тихом омуте, водятся черти, – заметил Стив Тэчер. – Ты пришел забрать ее, Том?

– Только если она согласится.

– Нет, не согласна, – совершенно искренне заявила Мэри. – Но если хочешь, можешь присоединиться к нам.

– Благодарю вас, мэм. – Томас сел на стул с высокой спинкой и приподнял бровь. – Настоящая чертовка, правда?

– С головы до ног, – охотно согласился отец. – Я бы сказал, надо поставить ее на место.

– Поставить можно. Удержать сложнее.

– Ну, это не составит труда: она такая маленькая.

– Да, но когда разбушуется!..

– Вы оба ошиблись в выборе профессии. – Мэри была очарована непринужденным диалогом отца и сына и не стала обращать внимания на подтрунивание. – Вы могли бы составить замечательный актерский дуэт.

Две пары совершенно одинаковых серых глаз обменялись понятным только им взглядом, и старший из мужчин кивнул. Мэри догадалась, что заслужила одобрение. Впрочем, мысли путались. Томас сидел так близко, обтянутое серой фланелью колено едва не касалось ее собственного. Девушка не могла дождаться вечера.

Подошла Оливия; улыбка, с которой она посмотрела на Мэри, казалась теплой и дружеской. Новый золотистый с черным костюм необычайно шел женщине. Она оглядела компанию и заметила:

– А вы здесь неплохо устроились!

– Семейный сбор, – обронил Стив. – Ты не могла бы напомнить, чтобы остальные члены клана подошли ко мне перед отъездом?

– Еще есть время. Самолет вылетает в восемь тридцать.

– Джон так хлестал шампанское, будто его собираются снять с производства, – холодно заметил отец. – Надеюсь, он не сам поведет машину?

– В половине седьмого придет такси, – успокоил его Томас. – Все предусмотрено заранее.

– Тогда я, пожалуй, прилягу на часок-другой, – отозвался Стив.

– А мы поищем твою сестру и ее мужа, – решительно заявил Томас, поднимаясь со стула. – Похоже, по возвращении из церкви ты и словом с ними не перекинулась.

– Напомните, молодые должны разрезать торт! – крикнула вдогонку Оливия.

Держа Мэри за руку, Томас пробирался сквозь толпу гостей. Они нашли Джун и Джона на террасе в окружении сверстников.

– Кто хочет сладкого? – спросил Джон с пьяным добродушием, выслушав поручение матери. Обняв за плечи смеющуюся жену, он высоко поднял бокал с шампанским. – Пью за нас двоих!

– Ты хотел сказать – за троих, – ехидно заметил кто-то сбоку.

– А вот и неправда! Спорим, никакого третьего нет? – расхохотался ничуть не смутившийся Джон.

Мэри почувствовала, что пальцы Томаса больно сжали руку, а глаза подозрительно посмотрели на ее лицо. Покрывшиеся жарким румянцем щеки тут же выдали тайну.

Встретившись взглядом с братом, Джон дурашливо отсалютовал.

– На этот раз ты опоздал, старик! Дело сделано.

Лицо Томаса окаменело. Он круто развернулся и пошел прочь, волоча за собой Мэри. Девушка покорно шла за ним, поскольку не собиралась уклоняться от разговора, который не сулил ничего хорошего. Объяснение неизбежно.

Томас привел Мэри в ту же маленькую комнату. Увидев письменный стол и шкафы с книгами, девушка поняла, что это кабинет. Не желая, чтобы помешали и на этот раз, Томас закрыл дверь и оперся на нее спиной. В глазах Томаса стоял смертельный холод.

– Ты с ними заодно! – прошипел он. – Знала с самого начала!

Если бы Томас, хоть на секунду усомнился, Мэри сразу рассказала бы ему все. Но несправедливое обвинение выбило почву из-под ног.

– Ну и что? – в бешенстве выкрикнула Мэри.

Том смотрел на девушку, словно видел впервые в жизни. На щеках играли желваки.