Тайный воин - Флевелинг Линн. Страница 80

Глава 35

Когда впереди показался Рилмар, Тобин, Ки и Никидес вырвались вперед, спеша узнать, что там с Лутой, пережил ли он дорогу. В крепости их встретила Секора, вид у хозяйки был мрачный. Ларент сидел вместе с Бареусом у главного очага. Оруженосец закрыл лицо руками и медленно покачивал головой, пока Ларент говорил ему что-то низким, на удивление мягким голосом.

— Как Лута? — спросил Тобин.

— С ним сейчас дризид, — сказала Секора, показывая на ту комнату, в которой они накануне разговаривали с Ларентом. — Раненый ваш только недавно перестал кричать. Целитель никому туда входить не велит, только Арлу пускает. Это моя служанка, она приносит воду и что он попросит.

Они устроились рядом с Бареусом, но никто не мог сидеть спокойно. Вскоре пришли Корин и остальные; Тобин слышал, как кто-то из них смеялся внизу. Даже раненые пребывали в отличном расположении духа, гордясь удачной битвой.

Компаньоны поднялись наверх, и Лисичка сел рядом с Бареусом, молча выражая сочувствие.

— С твоими разбойниками покончено, сэр Ларент, — сказал Корин старику.

Тобин не понял выражения лица Ларента, когда тот повернулся к принцу и посмотрел на него здоровым глазом.

— Я слышал, ты и своих людей потерял?

— Да, боюсь, потери есть.

— Подай бренди, Секора! — приказал Ларент. — Давайте выпьем за убитых и за тех, кто вернулся.

Слуга принес потемневшие серебряные чаши, и Секора наполнила их бренди. Тобин сначала брызнул несколько капель на тростник под ногами в качестве подношения, йотом выпил остальное. Он никогда не любил крепкие напитки, но сейчас был благодарен бренди за его обжигающий жар. После нескольких глотков внутри разлилось тепло, ему захотелось спать; негромкий шум, доносившийся со стороны кухонного очага, и домашняя болтовня служанок как будто уплыли куда-то вдаль. Корин и несколько старших юношей ушли, но Тобин остался ждать с Бареусом и их друзьями.

— Я его предал! — стонал Бареус. — Я не должен был выходить вперед!

— Но я слышал, как он приказал тебе, — сказал Лисичка.

Однако оруженосец был безутешен. Соскользнув со скамьи, он уселся прямо на пол, устланный стеблями тростника, и обхватил голову руками.

Подали ужин — но унесли его почти нетронутым. Наконец из гостиной вышел старец-дризид в коричневом одеянии, вытирая руки окровавленной тряпкой.

— Как он? — резко спросил Корин.

— На удивление хорошо, — ответил целитель. — Этот парень выносливый, как куница.

— Он выживет? — воскликнул Бареус, вскакивая; в его покрасневших глазах загорелась надежда.

— Все в руках Создателя, но стрела задела лишь край одного легкого. На два пальца левее — и он бы уже лежал рядом с другими мертвыми. Второе легкое дышит нормально, оно даст ему возможность пережить эту ночь. Если рана не воспалится, его можно будет вылечить. — Он повернулся к Секоре. — У тебя есть мед, госпожа? Для быстрого исцеления ничего нет лучше медовых повязок. Если это не поможет, положи на рану собачью слюну, чтобы очистить гной. И кто-нибудь должен сидеть рядом с ним ночью, следить, чтобы он дышал. Если он дотянет до утра, то, скорее всего, выживет.

Бареус выскочил из холла еще до того, как дризид замолчал.

Тобин поспешил за ним. Лута лежал на низкой кровати на колесах рядом с очагом. Дышал он тяжело. Глаза юноши были закрыты, лицо посерело, только губы были синими, да еще темнели круги под провалившимися глазами. Бареус опустился на колени рядом с кроватью и вытирал слезы, когда Тобин подошел к нему.

— Можешь сделать оберег Далны? — спросил Бареус, не глядя на Тобина.

Тобин посмотрел на запачканную кровью лошадку-амулет, все еще висевшую на шее Луты; не очень-то он помог в этот раз. Но все равно Тобин кивнул, чтобы успокоить оруженосца.

— Я спрошу у дризида, что лучше сделать.

После того как все сожгли на домашнем алтаре по горсти земли, зерно и благовония, компаньоны собрались у кухонного очага, ожидая своей очереди дежурить около Луты. Квирион сидел чуть в стороне, слишком пристыженный, чтобы смотреть на кого-либо из них. Тобин никому ничего не сказал, но все знали: Квирион сбежал.

Усталость навалилась на Тобина, и он, сам того не заметив, задремал. Внезапно проснувшись, он обнаружил, что огонь в очаге догорел, дрова превратились в тлеющие угли, а в доме все затихло. Сам он лежал на боку, положив голову на ногу Ки. Оруженосец негромко похрапывал, привалившись к ящику для дров. По другую сторону очага Тобин заметил Никидеса, мирно спящего на плече Руана. Корина, Калиэля и Лисички поблизости не было.

Отыскав на полке над очагом свечу, Тобин зажег ее от углей, потом пошел через лабиринт шкафов и корзин с какими-то вещами к лестнице. Он уже почти добрался до нее, когда из темноты возникла чья-то фигура и коснулась его руки. Это была Ахра.

— Если ты ищешь своего кузена, так он сидит с тем мальчиком, которого сильно ранило, — прошептала она. — И пусть сидит, так я думаю.

— Что там случилось, Ахра?

Она приложила палец к губам, потом задула его свечу и повела Тобина вниз по лестнице, а дальше через сырой коридор во двор, к поросшему мхом каменному колодцу. Сдвинув деревянную крышку, она вытянула наверх ведро и, сняв висевший на гвозде ковш, зачерпнула воды и подала Тобину. Вода была холодной и сладкой. Тобин сделал несколько больших глотков и вернул ковш Ахре.

— Так что все-таки случилось? — снова спросил он.

— Придвинься ближе, — сказала она, садясь на каменное кольцо колодца. Тобин сел рядом, и она, наклонив голову к его уху, заговорила очень тихо: — Вообще-то нам бы не следовало говорить об этом, но ты все равно узнаешь. — Она прижала кулаки к согнутым коленям, и Тобин лишь теперь понял, что Ахра в ярости. — Разбойники встали лагерем в маленькой долине, примерно в четверти мили от того места, где мы оставили вас. Мы встретили одного нашего разведчика, и тот сообщил, что в лагере никого нет, вообще никаких следов вооруженных мужчин. Я сразу почуяла неладное и пыталась сказать об этом принцу. И капитан его гвардейцев, и старик Порион тоже пробовали его предостеречь, но он никого не слушал.

Мы вышли к опушке леса, оттуда все было хорошо видно. Вдоль ручья стояли в ряд палатки, и еще хижины у воды. У костров хлопотали несколько женщин — и ни одного мужчины. Вокруг лагеря там большой луг, укрыться негде. Я сказала принцу: «Вряд ли они спят в такой час», но он лишь отмахнулся и ответил: «Да они, наверное, пьяные. Это же сброд, а не солдаты».

Но ведь очень многие разбойники были хорошо обученными воинами, прежде чем ушли на вольные хлеба. И это я тоже пробовала объяснить принцу, но он ничего не слушал. А потом Порион показал на два больших загона — там было всего несколько лошадей, но куда подевались остальные? Любой мог понять — мужчины ушли из лагеря, только принц не понимал, что нас могут атаковать. Он даже не стал ждать возвращения разведчиков. И мы вышли из леса, помчались во весь опор, совершенно безрассудно, да еще и с боевым кличем… Компаньоны постарались, этого у них не отнять. Этот крик мог бы до смерти напугать врага, захваченного в постели, если бы этот враг там был.

Мы доскакали до лагеря, но там никого не было, только несколько несчастных женщин. Они не знали, куда подевались мужчины, но нам не понадобилось много времени, чтобы это выяснить. Они дождались, пока мы спешимся и нарушим строй, чтобы обыскать лагерь, — и тогда вырвались из леса, а ведь лес был меньше чем в полумиле от нас… Полсотни вооруженных всадников! Они налетели на нас, как ураган.

Ахра помолчала и вздохнула.

— А принц просто стоял и смотрел на них. Все ждали, потом Порион спросил, уважительно так «Что прикажет мой лорд?» Тут принц опомнился, но было уже слишком поздно. Хотя поздно было уже в ту минуту, когда мы поскакали к лагерю. У нас не оставалось времени, чтобы снова вскочить в седла или послать к тебе гонца. Компаньоны и часть моих людей окружили принца и использовали то прикрытие, что нашлось рядом, — стог сена рядом с загонами. Остальные рассыпались по сторонам. К этому времени их лучники уже заняли позицию и осыпали нас дождем стрел. — Ахра покачала головой. — Конечно, принц сражался хорошо, когда вообще принялся за дело, но я потеряла многих воинов только из-за того, что ему захотелось взять лагерь наскоком. Ты ведь слышал его слова? Это о моих людях он сказал: «Их еще много осталось». — Горечь в голосе Ахры заставила Тобина внутренне сжаться. Отпив еще глоток воды из ковша, она продолжила: — Но Фарин, да и другие тоже, рассказали мне, как ты командовал своими людьми и как дрался. Тебя коснулась рука Сакора, это правда. Я гордилась тобой, слушая их, но ничуть не удивилась. Мой отец сразу увидел в тебе этот дар, а вот о принце у него сложилось не слишком высокое мнение. А этот старый мошенник редко ошибается.