Тайный воин - Флевелинг Линн. Страница 91

Под руководством Лхел слуги подготовили несколько древних жилищ к ночлегу, наладив временные крыши из сучьев и попон.

А тем временем Малканус, Лиан и Ворнус отвели Аркониэля в сторонку.

— Это и есть твоя Третья Ореска? — раздраженно спросил Малканус, тыча пальцем в сторону детей, толпившихся вокруг горной ведьмы. — Мы что теперь, станем некромантами?

— Ты ведь знаешь, что это запрещено, — предостерегающе сказал Ворнус. — Нельзя позволять ей учить детей.

— Я знаю нашу историю, — сказал Аркониэль, — но могу вас заверить: она не совсем точна. Я много лет учился у этой женщины и познал подлинные корни ее магии. Прошу, просто позвольте мне показать вам кое-что, и вы увидите, что я говорю правду. Иллиор никогда бы не свел нас с ней, если бы нам не было предназначено учиться у нее. Разве это не особый знак?

— Но мы практикуем чистую магию! — воскликнула Лиан.

— Нам нравится так думать, но я не раз видел, как ауренфэйе только головами качали, видя кое-что из нашей работы. И помните, наша магия не менее неестественна для нашего рода, чем магия Лхел. Нам пришлось смешать кровь Скалы с кровью Ауренена, прежде чем в Трех Королевствах появились такие волшебники, как мы. И может быть, пришло время добавить в смесь новую кровь, кровь коренных обитателей Скалы. Горный народ жил здесь задолго до того, как в эти места пришли наши предки.

— Ну да, и горные люди убили сотни наших, — огрызнулся Малканус.

Аркониэль пожал плечами.

— Они сражались против захватчиков. Вы сами разве не сделали бы то же самое на их месте? Но я уверен, что мы пришли сюда, чтобы постараться наладить мир. А сейчас просто поверьте мне, когда я говорю, что мы нуждаемся в помощи Лхел и в ее магии. Поговорите с ней. Услышьте открытым сердцем то, что она вам скажет, как услышал я. Она обладает огромной силой.

— Я чувствую эту силу, — пробормотала Серана. — И меня это тревожит.

Несмотря на все заверения Аркониэля, волшебники разошлись, покачивая головами.

К нему подошла Лхел и сказала:

— Идем, я научить тебя чему-то новому.

Подойдя к телеге, она порылась в клади и вытащила медный таз, потом направилась вдоль ручья, увлекая Аркониэля в лес. Склон здесь был крутым, а берега спускались к воде ярусами, поросшими мхом и уже слегка задетыми морозом папоротником и сладким тростником. У самого края воды густо стоял ситник с зонтиками сухих цветков. Лхел выдернула один стебель и очистила мясистый белый корень. Он был жестким и сухим в такое время года, но все-таки съедобным.

— Здесь много еды, — сказала Лхел, когда они пошли дальше. Снова остановившись, она извлекла из-под старого сгнившего ствола давно упавшего дерева большой желтый гриб и предложила Аркониэлю попробовать его. — Вам надо охотиться, пока не лег снег, и коптить мясо. И собирать дрова. Я не знаю, все ли дети увидеть весну. Думаю, Тотмус не доживет.

— Но ты же его вылечила! — испуганно воскликнул Аркониэль. Он успел сильно привязаться к мальчику.

Лхел пожала плечами.

— Я сделала что могла, но болезнь у него глубоко в легких. Она вернется. — Лхел помолчала. — Я знаю, что они говорят обо мне. Ты говоришь со мной, я благодарна, но старшие правы. Ты не знаешь всю глубину моей силы.

— А узнаю когда-нибудь?

— Надеюсь, нет, мой друг. Но вот сейчас я тебе покажу новое, но только тебе. Дай слово, что ни с кем не делишься.

— Клянусь моими руками, сердцем и глазами, мое слово — твое.

— Вот и хорошо. Начинаем. — Приложив ладони ко рту, Лхел испустила резкий блеющий крик, потом прислушалась. Аркониэль не слышал ничего, кроме гудения ветра в кронах деревьев над головой и журчания ручья.

Лхел повернулась и снова крикнула, глядя на противоположный берег ручья. На этот раз издали донесся едва слышный ответ, потом еще раз, ближе. И вот из-за деревьев на другой стороне ручья вышел большой олень, с подозрением принюхивавшийся к воздуху. Самец был огромным, как верховой жеребец, и на каждом из его рогов красовалось по десять острых зубцов.

— Сейчас сезон гона, — напомнил Аркониэль ведьме. Самец, ищущий олениху, в это время года был, пожалуй, самым опасным существом, какое только можно встретить в лесу.

Но Лхел не обратила внимания на его слова. Приветственно подняв руки, она запела высоким голосом, на одной ноте, как делала иногда. Олень громко фыркнул и встряхнул головой. Несколько лоскутов бархатной кожи оторвались от его рогов. Аркониэль видел, как полетел в сторону один такой лоскут, и запомнил место, куда тот упал; если он переживет эту встречу, то кожа пригодится ему для одного целебного состава.

Лхел все пела, зазывая оленя на свою сторону ручья. Олень перепрыгнул узкий поток и остановился, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Лхел улыбнулась Аркониэлю, почесывая дикое существо между рогами, как будто успокаивала домашнюю молочную корову. Продолжая монотонно напевать, она свободной рукой достала из-за пояса серебряный нож и точным движением вонзила его острие в толстую вену под нижней челюстью оленя. Поток темной крови вырвался наружу, и Лхел подставила под струю таз. Олень мягко фыркал, но продолжал стоять спокойно. Когда дно таза на дюйм или около того покрылось кровью, Лхел передала его Аркониэлю и положила ладонь на рану, одним прикосновением остановив кровь.

— Отходи назад, — пробормотала она. Когда они отошли на безопасное расстояние, Лхел хлопнула в ладоши и крикнула: — Я отпускаю тебя!

Олень опустил голову, резко втянул носом воздух — и одним прыжком скрылся за деревьями.

— А теперь что? — спросил Аркониэль.

От таза поднимался сильный, насыщенный запах, и Аркониэль сквозь металл ощущал тепло и силу крови. Лхел усмехнулась.

— А теперь я покажу тебе то, что ты так давно хотел знать. Поставь таз на землю.

Она присела на корточки рядом с тазом и жестом предложила Аркониэлю сделать то же самое. Вытащив из-под истрепанного платья висевший на шее мешочек, Лхел протянула его Аркониэлю. В мешочке он обнаружил несколько маленьких узелков с травами, перевязанных шерстяными нитками, и несколько совсем маленьких мешочков. Под руководством Лхел он накрошил в таз горсть сушеных цветков вьюнка, добавив в них иглы лиственницы. Из маленьких мешочков были извлечены несколько щепоток растертой в пудру серы, костей и охры, окрасившей его пальцы в цвет ржавчины.

— Перемешай все это первой веточкой, какую нашаришь рядом с собой, — приказала Лхел.

Аркониэль нашел короткую побелевшую палку и размешал смесь. От крови все еще поднимался пар, но ее запах изменился.

Лхел развернула один из тех огненных камней, что сделал для нее Аркониэль, и с его помощью подожгла связку сухого сладкого тростника. Когда она осторожно подула на душистый дым, так что он лег на поверхность смеси, кровь забурлила и почернела.

— А теперь пой, как я. — Лхел испустила вереницу странных слогов, и Аркониэлю пришлось потрудиться, чтобы повторить их. Она не стала переводить чары, но поправила его произношение и заставила напевать снова и снова, пока Аркониэль не произнес все без ошибок.

— Хорошо. Теперь будем ткать защиту. Бери таз.

— Так ты скрываешь свою стоянку, да?

В ответ Лхел лишь подмигнула ему.

Она привела его к старой кривой березе, нависшей над ручьем, и показала, как надо намазать ладони кровью и пометить дерево, напевая при этом чары.

Аркониэль слегка поморщился — кровь на ощупь была густой и маслянистой. Напевая, он прижал ладони к шелушащейся белой коре. Кровь на одно мгновение ярко отпечаталась на коре — и тут же исчезла. Не осталось даже влажного следа.

— Вот это да!

— Мы еще только начали. Пока ничего не сделано.

Лхел подвела Аркониэля к большому валуну и заставила повторить процедуру. Кровь с такой же готовностью исчезла в камне, как и в дереве.

К тому времени, как солнце опустилось за горные вершины, а в тени стало холодно, они сделали вокруг лагеря широкий круг, творя кольцо магии, которое должно было перепутать все в голове любого постороннего, который вдруг забрел бы сюда. Лишь те, кто знал пароль — «алака», или «проход», — могли миновать такую защиту.