Десятое Правило Волшебника, или Призрак - Гудкайнд Терри. Страница 107

Вскоре они оказались у прохода в широкий коридор, прорезанный в сплошном, но довольно мягком камне, составлявшем местный грунт. В стенах были устроены ниши, и Кэлен заметила, что во всех них лежат кости.

– Берегите головы, – бросила Джиллиан через плечо, ведя их в один из боковых проходов.

Им всем пришлось нагнуться, проходя следом за ней в комнату, где потолок был таким же низким, как и дверной проем. На пересечениях коридоров Джиллиан делала повороты без малейших колебании, будто следовала по пути, нарисованному на полу. Кэлен обратила внимание, что на этом пыльном полу были и другие отпечатки ног, ведущие в самые разные коридоры. И эти отпечатки были гораздо крупнее тех, что могли быть оставлены маленькими ногами девушки.

Тесный коридор сменился просторными помещениями. Они прошли через казавшуюся бесконечной вереницу комнат, содержащих упорядоченно расположенные кучки костей. Более узкие комнаты имели в стенах ряды ниш, заваленные костями, будто их собрали сюда из разных мест.

Еще была группа комнат, заполненных одними лишь черепами. Кэлен оценила их количество во многие тысячи. Они были уложены аккуратными рядами в больших нишах, каждый череп затылком к стене. Все ниши были заполнены ими до самого верха. Кэлен вглядывалась в их пустые глаза, которые будто отвечали взглядами в ответ и наблюдали за ее продвижением. Она напомнила себе, что когда-то они были людьми. Все когда-то были живы. Каждый был когда-то дышащим, думающим существом. Все они когда-то прожили жизнь, полную страхов и страстей. Это же напомнило ей о том, как драгоценна и как коротка жизнь человека. Напомнило, как важна эта жизнь, потому что когда она заканчивается, то для любого существа она заканчивается навсегда. И напомнило ей, кроме того, о том, почему она так хотела вернуть свою жизнь.

Когда рядом была Джиллиан, Кэлен ощущала, что у нее словно появилась связь с прежним миром, с тем, кем она была раньше. Когда Джиллиан увидела ее и не забыла тут же, Кэлен почувствовала себя чуточку живой, словно она действительно кто-то и ее жизнь имеет смысл.

Они прошли через комнаты, где были собраны кости ног, сложенные в отдельные ниши, и в отдельные же ниши собраны и кости рук. В некоторых комнатах в основании стен были устроены длинные каменные лари. В них были аккуратно сложены мелкие кости.

Такое вот отделение костей от скелетов показалось Кэлен очень странным. Она подумала, что наверняка более почтительно по отношению к мертвым оставлять кости умерших вместе. Возможно, у них не было такой роскоши, как место для каждого, поэтому и складывали их вот таким образом, изрядно экономя пространство. А может, просто слишком большой и тяжелой была работа по вырезанию ниши только для одного тела или одной семьи, когда потребовалось хоронить сразу много мертвых. Может быть, произошла большая эпидемия, унесшая значительную часть населения, и они не могли обременять себя подобной щепетильностью.

Сам город, замкнутый внутри массивных стен, выглядел довольно тесным. Должно быть, место здесь ценилось очень высоко. И если люди и их умершие собратья должны оставаться в пределах стен, то живым приходится идти на уступки.

С другой стороны, недостаток места казался несколько странным, потому что вокруг города земля тянулась от горизонта до горизонта. Она подумала, что, возможно, это происходило во время войны, когда сентиментальные соображения по поводу мертвых отбрасывались в пользу насущных потребностей живых. Возвышенность, на которой стоял город, казалась наиболее удобным для обороны местом. Несмотря на то, что часть городской стены проходила по краю отвесных обрывов, все равно можно было расширить город в глубь этой возвышенности, где оставалось свободное пространство. Но затем она подумала, что переделывать столь массивные городские стены могли счесть слишком сложной задачей.

А еще она подумала, что, возможно, у живших здесь когда-то людей просто не было того отношения к своим мертвым, какое принято у других народов. В конце концов, какой глубокий смысл в этих костях? Ведь жизнь давно покинула их. И нет тех существ, которым они когда-то принадлежали. Только жизнь имеет реальный смысл. А их мир закончился вместе с их смертью.

Но принимая во внимание, как трудно выстроить такой подземный город для мертвых, жившие здесь, должно быть, проявляли заботу к этим костям, точнее к людям, которыми те когда-то были. И еще Кэлен заметила, что вокруг ниш сделаны, теперь уже выцветшие, рисованные или вырезанные украшающие орнаменты. Нет, конечно, эти украшения сделаны живыми. Тем самым они проявляли скорбь по умершим.

«Интересно, – подумалось ей, – когда я умру, вспомнит кто-нибудь, кем я была, и даже будет ли вообще знать, что вот когда-то жила на свете такая женщина, как Кэлен, очень любившая жизнь?» И она ощутила некоторую зависть ко всем этим костям. Друзья и члены семьи каждого умершего, чьи кости находятся здесь, в этом месте, хорошо знали того, кем те раньше были, оплакивали их и оставили останки этих высокочтимых людей покоиться здесь вот таким образом, чтобы живые помнили тех, кто уже ушел.

А еще Кэлен хотелось бы знать, что стало со всеми теми людьми, кто жил в этом месте, с теми самыми людьми, что захоронили эти кости? Ей было интересно, кто же захоронил их самих? Ведь, в конце концов, опустевшие строения молчаливо свидетельствуют, что никого из этих людей не осталось. Кроме Джиллиан. Из чего Кэлен сделала вывод, что Джиллиан относится к небольшой группе кочевников, забредающих время от времени в это место.

Внезапно они вступили в область, выглядевшую частично осыпавшейся, пол был покрыт каменной крошкой. Сестра Эрминия схватила девушку за руку.

– Это путешествие по катакомбам становится все более нелепым и глупым. Тебе не стоило бы водить нас здесь шутки ради.

Джиллиан подняла руку, указывая дальше.

– Но мы уже почти дошли. Идемте, идемте, и вы увидите.

– Хорошо, – сказала Улисия, – тогда продолжим путь.

Джиллиан обошла огромную каменную плиту, выглядевшую так, будто когда-то целиком перекрывала проход. На полу, там, где она была сдвинута в сторону, чтобы освободить проход и открыть доступ к тому, что скрывалось за ней, остались выщерблины. Когда Джиллиан прошла дальше, Кэлен разглядела, что ее лампа осветила комнату с полками, вырезанными в твердом камне. Все эти полки были уставлены книгами. Цвет кожаных корешков потускнел, но было ясно, что когда-то большинство переплетов были в ярко-красных или глубоких синих тонов, а остальные – самых разных цветов, от бледно-зеленого до золотого.

Сестры с удивлением и явным восхищением уставились на эти книги. Их настроение внезапно улучшилось. Сестра Эрминия слегка присвистнула, замедлив ход и разглядывая полки вокруг себя. Сестра Цецилия громко рассмеялась. И даже сестра Улисия улыбнулась, пробежав пальцами по пыльным корешкам.

– Сюда, – сказала Джиллиан, предлагая им продолжить путь.

Они почти с восторгом последовали за девушкой, и та провела их еще через несколько комнат, в основном небольших и очень тесных, с полками, набитыми книгами. Джиллиан вела их извилистым маршрутом через лабиринт коридоров, прорезанных в камне, уводя все дальше в глубины подземной библиотеки. Головы сестер крутились во все стороны, по-видимому, торопясь прочитывать названия на корешках, которые они успевали увидеть, пока плелись позади Джиллиан и Кэлен. А свет лампы тем временем продолжал прорезать тьму подземелья, являя перед ними все новые и новые книги.

– Чертов Свет! – прошептала сестра Улисия себе под нос в полном восторге. – Мы нашли центральный узел, самое главное место в Касске. То самое место, где должна быть эта книга. Могу спорить, Тови потратила свое время как раз на ее поиски.

– Могу спорить, она уже нашла ее, – сказала сестра Цецилия оживившимся от восторга голосом.

Сестра Улисия усмехнулась.

– У меня такое чувство, что ты права.

Пройдя по широкому и тщательно обустроенному коридору, с округлым потолком и со стенной росписью, уже давным-давно выцветшей до призрака того, чем она когда-то была, они повернули и оказались перед двойной дверью. Эта дверь, украшенная простой резьбой в виде виноградной лозы, была вовсе не широкой – путешественники вряд ли могли пройти только через одну ее половину. Кэлен предположила, что двойной она устроена потому, что вход из двух половинок выглядит более величественным.