Десятое Правило Волшебника, или Призрак - Гудкайнд Терри. Страница 129

Она сунула сапог в стремя и запрыгнула в седло, а затем еще раз бегло окинула глазом людское море, оценивая свои шансы, если попытается вырваться на свободу. Она способна сделать это через всю эту толпу, потому что, за исключением двух сестер и Джеганя, никто не мог помнить о ней достаточно долго, чтобы получить зрительный образ. Там, среди этих людей, какой устрашающей ни была эта мысль, она, в сущности, невидима. Для них это будет выглядеть так, будто лошадь без всадника скачет куда-то, и никто из них, скорее всего, не захочет попасть под ее копыта без основательной причины.

Сестры, продолжавшие тщательно следить за ней, тоже уселись в седла и расположились по сторонам от нее, чтобы быть уверенными, что она не имеет шанса удрать. Хотя она и невидима для солдат, сестры могли воспользоваться кольцом на ее шее, чтобы заставить ее свалиться на месте. Для этого им не обязательно быть поблизости; в свое время ей тяжело обошлись эти уроки. Ноги все еще болели от того, что с ней проделали недавно. И то, что ей сейчас придется ехать верхом, – неплохо, потому что она не думала, что способна далеко уйти пешком.

Людское море уже начало двигаться темными волнами. Отблески едва взошедшего солнца заискрились на оружии миллионов воинов, придавая армии вид некой жидкой субстанции. Как будто проплывая на плоту, несущем личную стражу императора и свиту из сестер, слуг и рабов, они начали дрейфовать через широко раскинувшийся океан людей, сам движущийся к горизонту на север.

Жаркое солнце вставало справа от них. Кэлен вместе с этой людской массой, устремившейся на север, ехала между двумя сестрами, посреди охраны императора. С высоты седла у нее был отличный обзор всего окружающего. К тому же сейчас ей не приходилось тащить на спине вещи, как это было прежде.

Болтовня среди солдат вскоре стихла под монотонным напряжением марша. Вести разговоры становилось для них все труднее. Вскоре Кэлен начала потеть от жары. Люди, несшие тяжелую поклажу, с трудом переставляли ноги, опустив глаза в землю прямо перед собой. Для них остановиться, скорее всего, означало быть растоптанными. То, что она обозревала, было многомиллионным войском, движущимся на север.

Почти весь день сквозь людские толпы пробирались повозки или люди на лошадях, раздавая пищу. Повозки, распределенные равномерно по всей армии, везли воду. За ними выстраивались шеренги людей, продолжавших шагать и в то же время ожидавших своей очереди, чтобы получить воду из продолжающей катиться повозки.

Ближе к середине дня небольшая повозка появилась и посреди императорского кортежа. В ней была горячая еда, которую раздавали всем офицерам. Сестры передали и для Кэлен то же, что было предложено остальным – тонкий хлеб, в который завернуто соленое и мягкое, будто пористое, мясо. На вкус так себе, но Кэлен проголодалась и была очень рада даже этому.

К вечеру практически каждый утомился от столь напряженного марша. Они подкреплялись на ходу и ни для чего не останавливались. За день было покрыто гораздо большее расстояние, чем, на ее взгляд, могла бы преодолевать армия такого размера. Она чувствовала себя так, будто покрыта толстым слоем той земли, по которой они путешествовали весь день. Но при этом не была уверена, что порадуется дождю, который прибьет пыль, потому что тогда им придется пробираться по грязи.

Кэлен очень удивилась, разглядев впереди нечто, похожее на императорский лагерь. На жарком ветру развевались флаги, как будто приветствовали императора. Она поняла, что императорский обоз ехал быстрее и шатер сейчас уже установлен. Армия на марше имела столь большую протяженность, что понадобятся дни, чтобы все они миновали какую-то определенную точку, так что повозкам не требовалось выезжать вперед из-под защиты армии. Люди расступились, дав им дорогу, повозки обогнали марширующих солдат, и, прежде чем начала сгущаться темнота, был разбит лагерь, с тем чтобы ко времени прибытия императора все было готово.

Кэлен увидела, что сразу на нескольких кострах на вертелах жарится мясо. И от его аромата у нее сводило живот от голода. На железных кронштейнах над кострами же висели кипящие котлы. Повсюду суетились рабы: таскали какие-то вещи, суетились возле столов, переворачивали вертела, помешивали то, что было в котлах, и добавляли необходимые ингредиенты, готовя вечернюю трапезу. Уже стояли готовые тарелки с хлебом, с мясом и фруктами.

Джегань, ехавший прямо перед Кэлен, слез с лошади перед своим шатром. Подбежавший слуга тут же принял поводья. Когда сестры и Кэлен спешились, к ним тоже подбежали юноши, чтобы так же забрать и их лошадей. Сестры, будто подчиняясь беззвучным командам, торопили Кэлен, чтобы та шла вместе с ними, тогда как сами они спешили вслед за Джеганем за большой, украшенный рисунком подвесной полог, прикрывавший вход в шатер, но сейчас отведенный в сторону и удерживаемый мускулистым, не носящим рубашку солдатом. Он лоснился от пота, вероятно после работы по установке шатров, и от него неприятно кисловато пахло.

Внутри все выглядело точно так, как было этим утром, когда они двинулась вместе с армией. Глядя на это, было трудно поверить, что они вообще куда-то уходили. Лампы уже были зажжены. Кэлен радовалась запаху горящего масла, потому что он перекрывал зловоние мочи, навоза и пота. Внутри шатра несколько рабов метались, накрывая стол, расставляя на нем блюда и закуски для императора.

Джегань резко повернулся и, схватив сестру Улисию за волосы, потащил ее вперед. Она издала поначалу короткий крик от неожиданной боли и удивления, но быстро прекратила нытье и предпочла не сопротивляться, в то время как он подтягивал ее ближе к себе. Рабы лишь мельком взглянули на сестру Улисию, отвлекшись из-за ее крика, но тут же вернулись к своей работе, словно ничего и не видели.

– Так почему же больше никто не видит ее? – спросил Джегань.

Кэлен уже поняла, о чем он.

– Магия, ваше превосходительство. Магия Огненной Цепи. – Сестра Улисия оказалась в неудобной позиции: полусогнутая, лишенная равновесия. – Именно такова вся идея этой магии – чтобы никто не мог видеть ее. Эта магия была специально создана для того, чтобы сделать человека как бы исчезнувшим. Возможно, это придумали как метод создания шпиона, которого невозможно заметить. Мы использовали эту магию как раз для этой цели – нам удалось забрать шкатулки Одена из Народного Дворца, и никто не узнал, что это сделали мы.

Кэлен, услышав, как ее использовали и для чего память и прошлая жизнь были отобраны у нее, почувствовала, будто сердце комом подступило к горлу. Комок в горле рос, пока она слушала, с каким высокомерным равнодушием сестры относились к ее драгоценной жизни. По какому праву эти женщины вот таким образом украли чью-то жизнь?

Еще совсем недавно она думала, что была просто никем, человеком без памяти, рабом этих сестер. И вот теперь, за столь короткий промежуток времени, она обнаружила, что прежде была Кэлен Амнелл и еще, к тому же, Мать-Исповедница – что бы это ни значило. Теперь она понимала, что не знала своего родового имени, Амнелл, и не знала, что она Мать-Исповедница, потому что эти сестры зачаровали ее.

– То есть предполагается, что эта магия должна работать таким вот образом, – сказал Джегань. – Так почему же тогда ее видел тот трактирщик? Почему та маленькая скальная крыса, там, в Касске, видела ее?

– Я… я не знаю. – Сестра Улисия начала заикаться.

Он рывком вновь приблизил ее к себе. Она потянулась было руками, чтобы ухватиться за его кулаки, боясь, что он сорвет с нее скальп, но передумала, отказываясь от попытки сопротивления действиям императора и позволила своим рукам свободно висеть на выгнутых плечах.

– Я постараюсь по-другому сформулировать свой вопрос, чтобы даже такая глупая сука, как ты, смогла понять его. Что ты сделала не так? В чем ошиблась?

– Но, ваше превосходительство…

– Должно быть, ты сделала что-то не так, или те двое не должны были видеть ее! – Сестра Улисия дрожала, но не ответила на вопрос, в то время как он продолжал отчитывать ее. – Ты и сестра Эрминия управляли той магией. Я могу видеть ее, потому что был в ваших головах и благодаря этому защищен от этого магического воздействия. Но никто другой не должен быть способен видеть ее.