Десятое Правило Волшебника, или Призрак - Гудкайнд Терри. Страница 74

Прекратите бессмысленно тяготеть к этой идее. Думайте. Не позволяйте тому, что делалось прежде, застилать ваши глаза. Прекратите бездумно бросаться навстречу гибели. Думайте – думайте – о том, как выполнить нашу задачу.

– Вы хотите сказать, что у вас есть лучшая идея, чем простое сражение с ними? – спросил более молодой офицер. Как и большинство других, он выглядел по-настоящему озадаченным.

Ричард сделал вдох, успокаивая себя. Затем понизил голос и, высматривая среди окружающих рассудительные лица, продолжил:

– Да. Вместо того чтобы совершать предсказуемое и самим бросаться в решающее сражение, я хочу просто уничтожить врага. Ведь, в конце концов, это и есть основная задача великой решающей битвы. И если битва не может послужить решению этой задачи, нам следует искать другой способ.

В отличие от тех, кто сражается за убеждения Ордена, никому из нас нет нужды хвастать славной победой на поле боя. В самих таких деяниях нет славы. Есть просто успех или поражение. Поражение означает новый темный век. Успех означает для нас свободную жизнь. На чашу весов брошена цивилизация. Все предельно понятно.

Не существует специально отведенного поля сражения в такой борьбе за жизнь, в такой борьбе за само наше выживание, против людей, движимых желанием уничтожить нас лишь потому только, что они считают, что мы не имеем права на существование. Такая борьба – это не сражение за кусок земли и не война за территорию, а война, ведущаяся в умах людей и вызванная самими идеями, что побуждают к действию.

Тех, кто нам дороги, тоже не удовлетворит всего лишь победа на поле боя; они успокоятся только в том случае, если мы одолеем в этой борьбе идей.

Наконец генерал Мейфферт поднял руку, прося слова.

– Лорд Рал, если не вступать с ними в сражение, то как нам справиться в борьбе против этих враждебных сил, которые, как вы только что объяснили, настолько могучи, что непобедимы? Ведь, в конце концов, даже если движут ими идеи, нам-то приходится иметь дело с их мечами.

Люди закивали, довольные тем, что их генерал задал вопрос, бывший у всех на уме. Именно этого вопроса ожидал и Ричард. Он развенчал их надежду на победу в традиционном сражении, лишая тем самым оснований их обычные рассуждения. Теперь же должен показать им, как выиграть войну.

В то время как барабанный бой дождя по натянутой сверху просмоленной парусине начал усиливаться, Ричард, сцепив руки за спиной, оценивал все обращенные к нему лица.

– Вы должны быть и громом и молнией свободы. Вы должны быть возмездием, брошенным против людей с растлевающими идеями, которые не только позволяют злу пребывать в их душах, но и оправдывают и защищают его.

Нам следует вести эту войну по-своему. Мы должны вести ее исходя из того, какова она реально есть… Это не война армий на поле боя как продолжение войны идей, а война за будущее человечества.

И как таковая это война, в которой Древний мир участвует полностью, в которой каждый, находящийся на их стороне, принимает участие этой борьбе. Они неистово преданны своему делу. Они верят в то, что делают. Они считают, что право на их стороне, что они действуют нравственно, исполняют волю Создателя и потому имеют основания убивать любого, кого хотят, чтобы установить правила того, как человечество должно жить.

Они вкладывают все свое имущество, свой труд, свое богатство и свои жизни в эту борьбу. Все их люди – а не только армия – желают покорить нас и заставить нас подчиниться их убеждениям. Они хотят, чтобы мы были рабами их веры, точно так же, как и они. Они потворствуют своей армии в нападении на невинных людей, здесь, в Новом мире, чтобы силой заставить нас склониться к их вере. Они хотят, чтобы мы, как последователи той же веры, что и они, приносили наши жизни в жертву этой вере и жили так, как хочется им, чтобы мы жили, и диктовали своим детям, во что им следует верить, – принуждая к этому, если необходимо, силой.

Все люди, верящие в образ жизни, устанавливаемый Орденом, все те, кто жертвует, кто поддерживает, кто молится за то, чтобы их солдаты сокрушили нас, – все они являются частью их военной машины. Каждый из них постоянно добавляет что-то к общему делу. И все эти люди – наши враги, подобно солдатам, которые вместо них орудуют мечами. Именно они обеспечивают их армии постоянный приток молодых людей и всего, что им необходимо, чтобы истязать нас, от еды до моральной поддержки и помощи.

Ричард указал рукой на юг.

– В действительности этих людей, что помогают войне, гораздо больше, чем открытых врагов, потому что каждый, кто желает нам вреда «издалека», кто осознанно ненавидит наш выбор, кто верит, что ему не придется отвечать за навязывание нам их воли, является молчаливым пособником ее.

Награбленное добро и военная добыча текут в обратную сторону, как благодарность за их поддержку. Туда же отправляют и рабов, чтобы те работали на них. Кровь и слезы проливаются реками исключительно для того, чтобы принудить их к следованию вере.

Эти люди сделали свой выбор, убедив себя, что имеют право на наши жизни, приняли решение совершить все необходимое, чтобы править нами. Они должны ощутить последствия сделанного ими выбора, особенно когда разрушают этим жизнь других, тех, кто не причинил им никакого вреда.

Ричард развел руками.

– И как нам этого добиться?

Он сжал кулаки.

– Мы должны перенести эту войну в дома тех людей, кто поддерживает и поощряет ее. Теперь это должно касаться не только жизней наших друзей, наших семей, всех тех, кто нам дорог, всех тех, кто брошен в тот кровавый котел, что подогревается людьми Древнего мира. Теперь это должно касаться и их жизней тоже.

Они увидят в этом борьбу за будущее человечества. Надеюсь, это будет именно так. Я хочу, чтобы они полностью осознали, что если они имеют намерение убивать и порабощать нас – по каким бы то ни было причинам, – то это порождает неизбежные результаты.

С этого дня мы начнем настоящую войну, войну тотальную, войну без пощады. Мы не будем связывать себя бессмысленными правилами относительно понятия «мораль». Наш наказ в этом сражении – победить. Это единственный путь, позволяющий нам и всем, кто нам дорог, выжить и сохранить свободу. Наша победа и будет заключать в себе всю мораль. Я хочу, чтобы каждый из тех, кто поддерживает Орден, поплатился за свою агрессивность. Хочу, чтобы они заплатили за это своим благосостоянием, своим будущим и своей жизнью.

Пришло время добраться до этих людей, имея только холодную и черную ярость в наших сердцах.

Ричард поднял сжатую в кулак руку.

– Сокрушим же их, обращая их в кровь и прах!

Наступила минута тишины, когда все одновременно затаили дыхание, а затем вырвалось оглушительное радостное восклицание, будто все собравшиеся здесь втайне знали, что не имеют шанса на успех и что в конечном счете обречены на гибель и смерть, но вот теперь им показали, что выход есть. Наконец-то у них появился реальный шанс защитить свои дома, спасти всех, кто дорог им, спасти свое будущее.

Ричард позволил, чтобы это проявление чувств длилось еще какое-то время, после чего поднял руку, призывая выслушать продолжение речи.

– Армия Ордена пользуется поддержкой людей, оставшихся на их родной земле. Каждый из солдат Ордена знает, что их семьи, друзья и соседи поддерживают их. И потому солдатам Ордена необходимо слышать тех, кто находится дома, в Древнем мире. Я хочу, чтобы то, что они услышат, оказалось стонами и причитаниями. Хочу, чтобы они знали, что их дома бедствуют, их города и селения опустошаются, уничтожается их хозяйство и урожай, а их родные и близкие остаются ни с чем.

Орден проповедует, что жизнь в этом мире не стоит ни гроша. В таком случае, продемонстрируем им это. Сорвем тот тонкий налет цивилизации, который они так презирают.

Ричард бросил взгляд на Верну и на стоявших рядом с ней женщин, сестер Света.

– Они ненавидят магию; так заставим же их бояться ее. Они считают, что все, обладающие магией, должны быть уничтожены. Так заставим их убедиться в том, что они не смогут добиться этого. Они хотят мир без магии и волшебства, так сделаем так, чтобы у них не возникало даже желания рассердить нас очередной раз. Они хотят победить; так заставим их мечтать о капитуляции.