И грянул в Хренодерках гром - Андрианова Татьяна. Страница 45

Но глупо думать, что альма-матер распахнула свои всепрощающие объятия для блудного сына, позволив загулявшему адепту излить слезы раскаяния на своем плече, с доброй улыбкой осушила непрошеную влагу на глазах и отправила с благословением на уроки грызть гранит науки. Разумеется, нет. Т допросили деканы всех факультетов поочередно, затем ректор, затем все члены магического совета. Но ни одно, даже самое изощренное и глубокое сканирование не смогло пролить свет на тайну, почему сбившегося с верного пути адепта нельзя было обнаружить ни одним способом поиска. Сам Т скромно умалчивал о том, где его, собственно, носило столько времени и куда подевались выданные под отчет средства, ссылаясь на внезапно поразившую его амнезию. Мол, шел за травами, как велели, упал, очнулся весь побитый и без денег. Вернулся в академию за помощью, а здесь его портрет висит с траурной ленточкой и надписью: «Скорбим и помним. Ты всегда будешь жить в наших сердцах».

В конце концов, лишняя шумиха магам надоела. На Т записали долг, который он вынужден будет отдать после выпуска из академии вместе с процентами. (Он отдал раньше. По слухам, кошель благоухал изысканными женскими духами и был сделан из дорогой кожи.) Затем заставили экстренно вызубрить пройденный материал, сдать экзамены и со скрипом перевели на следующий курс. На этом история с походом за травами и закончилась. Правда, ходили упорные слухи, что на самом деле адепта похищали драконы и проводили над ним ужасные эксперименты, но сами драконы подобный факт отрицали и даже прислали королю Рансильвании ноту протеста, требуя твердой рукой пресечь гнусные сплетни, порочащие их как вид.

В этот момент раздался жуткий треск, грохот, полыхнуло пламенем. Ощутимо пахнуло серой, и в клубах ядовито-желтого дыма слегка обалдевшим, но в полной боевой готовности, с фаерболами наперевес, магам явился Намурас. Хотя, судя по предварительному представлению, их очам должен был явиться если не сам дьявол во плоти, то, по крайней мере, близкий по рангу к нему демон. Потрепанный, со стоящими дыбом русыми волосами, нескладный, спотыкающийся каждую секунду, ученик Флоднега опрометью кинулся к наставнику и шустро спрятался за широкую спину мужчины, умудрившись сложиться там чуть ли не втрое. Т, с удивлением наблюдавший картину, присвистнул:

— Во пацан дает! — и втянул магический шар обратно в ладонь за ненадобностью.

Но расслабиться маги не успели. Следом за долгожданным учеником в воздухе разверзлась воронка телепорта, в которой возник седой высокий старик. Длинные волосы и бороду развевал магический ветер от телепорта, красная, расшитая золотом и жемчугом мантия натянулась, как парус в шторм, стального цвета глаза метали молнии, угрожая спалить всех, за кого зацепится взгляд. Это был глава совета магов Нилрем, и собравшиеся тут же сильно пожалели, что демоны их не посетили. С ними и договориться можно, да и справиться шансов гораздо больше. Флоднег и Т невольно пригнулись, хотя точно знали, что магическая атака невозможна как через магический кристалл, так и сквозь телепорт из-за сильных магических полей. Иначе бы войны выигрывал первый, кто догадался нанести удар по врагу.

— Намурас! — Голос главы совета магов прозвучал похоронным набатом, так же громко и неотвратимо. — Не смей от меня удирать! Вернись! Хуже будет!

Глядя на перекосившееся гневом лицо старика, все разом поняли, что хуже, конечно, будет. Причем всем.

Флоднег нервно облизнул губы, и это движение сразу привлекло внимание Нилрема. Взгляд главы совета магов прошил специалиста по обучению вервольфов, как выстрел из арбалета. Пришпилил к месту, полностью лишив способности соображать и возможности сделать ноги подобру-поздорову.

— Флоднег! — разъяренным змеем прошипел он, отчего бывалого мага пробила нервная дрожь, а в коленях появилась предательская слабость. — И ты здесь? И почему я не удивлен? Где тебя носит?!

Маг открыл было рот, чтобы ответить, но из горла вырвался какой-то странный гибрид писка мыши и предсмертного кряканья селезня.

Пользуясь тем, что внимание грозного Нилрема переключилось с его скромной персоны на Флоднега, ученик принялся истово молить Всевышнего явить в экстренном порядке чудо своему недостойному рабу, клятвенно заверяя, что в случае спасения перестанет заниматься богопротивным делом, уйдет из мерзких магов и подастся в жрецы.

«Ничего у тебя, студиозус, не выйдет! Как говорится, до царя далеко, до Всевышнего высоко, — скептически фыркнул про себя Т, вслушиваясь в жаркие слова молитвы. — Лучше бы намагичить чего попытался. А то ведь явится сюда наш глава совета во плоти, и небо с овчинку покажется… Черт! Я же сам маг!»

Т возрадовался сему открытию и принялся магичить.

Но, видимо, ночь действительно была одна из таких, когда небеса открыты и искренние молитвы доходят до Всевышнего. А может, лукавый подслушал и решил, по своему обыкновению, посмеяться над представителями рода человеческого. Поднялся ветер, и смрадный, пахнущий серой дым затянуло прямо в окно телепорта. Нилрем мучительно закашлялся, покрылся аллергической сыпью, принялся задыхаться, посинел и осел на пол. Пораженные этим зрелищем маги и один раскаявшийся ученик получили дивную возможность созерцать мягкие тапки верховного мага целых десять секунд, прежде чем воронка телепорта захлопнулась и исчезла с громким хлопком.

— Ну ничего себе! — пораженно выдохнул Т. Полусформированное заклинание сорвалось с его пальцев, ушло куда-то в темные небеса над Безымянным лесом и там где-то высоко оглушительно рвануло. Рассыпались цветные разноцветные искры, позволив местным обитателям впервые оценить всю красоту праздничного фейерверка.

— Намурас! — Вопль Флоднега по громогласности не уступал нилремовскому ни одного децибела. Местное зверье, которое еще держалось и не нагадило под себя от ужаса, все-таки сделало это и с позором мигрировало в более тихие места от греха подальше. — Я тебя о чем просил?!

Нескладный крестьянский сын, не привыкший к воплям обычно спокойного наставника, нервно икнул и сел на пробивающуюся весеннюю зелень, плюхнувшись на костлявую пятую точку.

— Вы сказали, — испуганно проблеял он, — чтобы я доставил вам ошейники подчинения и перстни к ним. Вот! — Русоволосое чудо торжественно подняло и помахало перед потрясенным взором Флоднега кожаным мешочком с вензелем питомника вервольфов — оскаленной мордой оборотня в волчьей ипостаси. — Принес, — добавил он, чтобы у наставника точно не закралось сомнений в том, что исполнительный ученик выполнил задание в точности.

Флоднег взглянул в голубовато-серые глаза ученика так пристально, словно старался разглядеть соринку, неведомым образом оказавшуюся на глазном дне.

— Намурас, я же четко сказал: доставить ошейники и перстни, а не самому являться. Ежу понятно, что телепорт такого размера, да еще на охраняемой магами территории сразу отследят, хотя бы из чистого любопытства, — мученически вздохнул он, убедив несчастного ученика, что магия все-таки не является его призванием.

Намурас шмыгнул носом, страдальчески скривился и выдавил:

— Мы этого не проходили.

Оправдание было откровенно жалким. Флоднег понял, что сожалеть об уже пролитом молоке не имеет никакого смысла.

— Существует еще и внеклассное чтение, — сурово сжал губы он.

Парнишка всхлипнул. Флоднег вырвал у него из рук вожделенный кожаный мешок, чуть не порвав его при этом. Раздался жалобный треск, но швы выдержали натиск мага. Все-таки в питомнике некачественных вещей не держат.

Неожиданно за парня вступился Т, хотя вставать между учеником и наставником не было у него в привычке, да и своего ученика он не брал, как ни уговаривали.

— Совсем мальчишку запугал, — укоризненно попенял он однокурснику. — Смотри, на нем уже лица нет. Того и гляди, грохнется в обморок. — И взглянув на приободрившегося было Намураса, добавил ворчливо: — Возись с ним потом.

Намурас громко шмыгнул носом, чтобы не разрыдаться, мужественно сдержал готовые уже пролиться слезы и собрался сказать двум мужчинам все, что о них думает. Чтобы потом подхватить полы длинной ученической мантии и отважно убежать. Но тут узрел, как за спинами магов в лунном сиянии неторопливо прошествовал леший, а за ним, сверкая, словно серебряная статуя, прошествовал самый большой бык, которого ему доводилось видеть. Если учесть, что парнишка был рожден в деревне, возможностей видеть скотину у него было предостаточно.