Шесть секунд до взрыва - Пучков Лев Николаевич. Страница 10

– Ну-ну, – неопределенно хмыкнув, полковник показал мне жестом на сегмент мягкого уголка, а сам напялил фартук и открыл холодильник.

Усевшись за стол, я некоторое время наблюдал, как Шведов сооружает здоровенную яичницу с ветчиной на имевшей свежие следы предыдущих жарок огромной сковородке. Во рту пересохло, голова была страшно тяжелая и непременно желала упасть на грудь – думать ни о чем не хотелось.

– Ну вот, совсем другое дело, – резюмировал Шведов, покосившись на меня. – Ты слегка эмоционально разгрузился. А может, и не слегка… Похмеляться будешь? Пиво есть.

– Не буду, – героически отказался я и, облизнув пересохшие губы, выровнял голову и зафиксировал взор на физиономии полковника, точнее, на его правом ухе, так как полковник располагался боком по отношению ко мне и разворачиваться пока что не желал. – Результат? – грозно прошептал я и поперхнулся.

Ха! Шустрый больно! Результат, – передразнил Шведов и укоризненно покрутил головой, но, напоровшись на мой пронзительный взгляд, поспешил добавить: – Да все в ажуре, братан. Все тип-топ… Я сооружу тебе тур в Чечню со всеми удобствами и под хорошей «крышей». Короче – повезло. Хотя, если хорошенько разобраться, везение – суть совокупных усилий индивида и в конечном итоге критерий его рационального труда на пути к намеченной цели.

– Какой тур? – удивился я. – Туда что, туристы ездят? Вот так ничего себе!

– Не торопись, май дарлинг, – полковник подмигнул мне и ловко водрузил сковородку на подставку. – Давай поедим, а в процессе я быстренько опишу тебе суть.

Глянув на сковородку, я вдруг ощутил зверский аппетит – до того заманчиво выглядели сочные ломти розовой ветчины, обильно залитые яйцом и присыпанные зеленым луком.

– Можно, – согласился я и, вооружившись вилкой, приступил к трапезе, слушая между делом рассказ полковника.

– Там козел один есть, – сообщил Шведов, набив рот яичницей, – англичанин. Независимый журналист с громким именем и все такое.

– Что, совсем плохой? – поинтересовался я в перерыве между движением челюстей. – Почему козел?

– Ну не то чтобы совсем, – поправился полковник. – И, может, вовсе не козел. Но фрукт. Короче, хочет книгу писать о справедливой войне чеченского народа против российских оккупантов и зверствах федеральных войск.

– Вот как! – удивился я. – А вы его в расход не вывели?

– Нельзя, – полковник негодующе взмахнул вилкой. – Плюрализм, бля. Демократия.

– Очень жаль, – констатировал я и насадил на вилку очередной кусок ветчины.

Согласен, – кивнул Шведов и продолжил: – Однако не в этом суть. Ты, насколько я помню, сносно владеешь чеченским?

– Ну, сносно – это сильно, – поправил я. – Понимаю разговорную речь, могу обиходные фразы произносить.

– Ага, – Шведов подмигнул мне. – А еще ты обучался в спецшколе с английским уклоном. Так что, насколько мне известно, довольно хорошо владеешь английским. Ну, прямо шпион!

– Откуда вы знаете про спецшколу? – удивился я. – Вы что, затребовали мое личное дело?

– Это не важно, – Шведов небрежно махнул рукой. – Так что там с английским?

– Разговорным владею сносно, – признался я, – читаю средненько, пишу вообще только со словарем – в грамматике дуб дубом.

Ну и ладушки, – успокоил полковник. – Писать тебе вряд ли придется. Короче – мы пасем этого козла. Мало ли что? Вдруг он не тот, за кого себя выдает. Сейчас такое время – и под более солидной личиной проникают шпионы. Всех не проверишь. Он себе давно уже все оформил и выбил документы, необходимые для беспрепятственного передвижения в зоне боевых действий, готовился двигать уже неделю назад. Но наши выставили условие, так как одному туда соваться весьма рискованно, нужен человек, хорошо знающий местные обычаи, географию, короче – гид. Кроме того, он сам по-русски может общаться только с разговорником, хотя и коллекционирует нашу ненормативную лексику. Этот козел предпринимал какие-то телодвижения в плане самостоятельного поиска гида, однако наши быстро отмазали всех желающих заработать. Отправить с ним никого не можем – каждый человек на счету. Если с каждым журналистом отправлять по сотруднику, некому работать будет. Сейчас он сидит в «России» злой как черт и хочет куда-то там жаловаться. В принципе, ему ненавязчиво объяснили, что это бесполезно. Ну вот, собственно, и все. Сейчас приведешь себя в порядок, и поедем к нему.

– А он возьмет меня? – усомнился я. – Вдруг он заподозрит, что я ваш сотрудник?

– Если я не ошибаюсь, ему сейчас по барабану – сотрудник, не сотрудник, – Шведов закончил подчищать хлебом остатки яичницы и разлил по чашкам кофе. – Он торчит здесь лишних семь дней и ухватится за тебя, как за спасительную соломинку. Представишься специалистом-этнологом, хорошо знающим обычаи горских народов и географию Чечни. Вот, кстати, это тебе. – Шведов вытащил из-под стола «дипломат» и, раскрыв его, извлек кожаную автомобильную аптечку и пластиковую карточку. – Это твоя ксива и походный арсенал. По дороге объясню, как им пользоваться.

На карточке красовалась моя фотография с информацией о том, что я – Роберт Дэниел, корреспондент английской газеты «Гардиан».

– Ох ты! – воскликнул я. – Лихо! А откуда у вас моя фотография?

– А, какая разница, – уклончиво пробормотал Шведов. – Бери, пользуйся. Этому козлу объяснишь, что так вам будет безопаснее путешествовать: русского могут где-нибудь под горячую руку пустить в расход, а англичанина, рубь за сто, не тронут. Если будет интересоваться, где взял удостоверение, объяснишь, что купил на базаре. Он все равно будет запрашивать свой ИЦ и сразу выяснит, что никакого Роберта Дэниела в природе не существует. Так что – пусть лучше сразу тебе верит. Ну, марш в ванную, отправляемся через пятнадцать минут.

Спустя сорок пять минут я сидел в гостиничном номере и беседовал с белокурым дородным мужиком лет сорока, который беспрестанно лучился обаятельной улыбкой и пристально смотрел на меня серыми глазами, в коих не отслеживалось даже капельки доверия.

Звали его Тэд Прайс, моему приходу он действительно страшно обрадовался. Особенно, когда я сообщил, что знаю Чечню как свои пять пальцев, и вообще, Тэд оказался весьма обаятельным парнем.