Наказание – смерть (Расплата за смерть, Ангел мщения) - Робертс Нора. Страница 9
Светофор уже давно переключился на зеленый свет, а она все не трогалась с места, завороженно глядя на экран. Сзади послышались нетерпеливые гудки других водителей.
– Здравствуй, Даллас.
– Вебстер?
Ева непроизвольно напряглась. Она была хорошо – даже слишком хорошо! – знакома с Доном Вебстером. Но какой полицейский не напряжется, когда ему звонит офицер из отдела внутренних расследований – «гестапо», как называли его между собой копы?
– Почему ты звонишь мне по личному номеру? Инструкции требуют, чтобы ваша служба связывалась с нами по официальным каналам.
– У тебя найдется несколько минут? Мне нужно с тобой поговорить.
– Ты и так со мной говоришь. В чем дело?
– Нет, этот разговор не телефонный. Мы должны увидеться.
– Зачем?
– Всего десять минут, Даллас!
– Я уже еду домой. Позвони мне завтра.
– Всего десять минут! – повторил он. – Встретимся в парке, прямо рядом с твоим домом.
– Это как-то связано с отделом внутренних расследований?
– Узнаешь. Я у тебя на хвосте.
Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Ева убедилась, что Вебстер говорил не в переносном, а в буквальном смысле – его машина действительно двигалась сзади, – и почувствовала себя еще более неуютно. Она не стала останавливаться у ворот своего дома, а проехала еще пару кварталов и, найдя единственное свободное место у тротуара, ловко припарковала машину. Ее не удивило то, что Вебстер не стал утруждать себя поиском места для парковки, а просто бросил автомобиль посередине улицы, проигнорировав возмущенные взгляды элегантной супружеской четы, которая выгуливала на лужайке трех изысканных афганских борзых. Он поставил на приборный щиток включенную полицейскую мигалку, вышел из машины и направился к Еве.
Обаятельная улыбка Вебстера неизменно помогала ему в общении с женщинами, и он это прекрасно знал. Вот и сейчас, изобразив самую благожелательную улыбку, он радушно приветствовал Еву. Лицо у него было худым и угловатым – эдакий ученый муж, только без очков и бархатной шапочки. Курчавые волосы были коротко острижены.
– В неплохом местечке ты поселилась, Даллас. И соседи у тебя такие, что перед ними прямо хочется пасть ниц.
– Да, веселые ребята. Мы часто устраиваем вечеринки с плясками на столе в голом виде. Что тебе нужно, Вебстер?
– Скажи сначала, как ты поживаешь? – Вебстер неторопливо направился к зеленой лужайке; растущие вокруг нее деревья весна уже тронула своим дыханием.
С трудом подавив раздражение, Ева сунула руки в карманы и последовала за ним.
– Прекрасно. А ты?
– Не жалуюсь. Чудесный вечер! Тебе нравится весна в Нью-Йорке?
– А что ты думаешь о последней игре «Янки»? Ну, теперь, когда мы так мило побеседовали, я все же хотела бы узнать, что тебе от меня нужно.
– Ты всегда была неразговорчива, Даллас. – Он вспомнил тот единственный раз, когда ему удалось затащить Еву в постель. Она и тогда произнесла не больше десятка слов. – Может, поищем лавочку? Вечер-то действительно чудесный!
– Я не хочу искать лавочку. Я не хочу хот-дог и не желаю беседовать о погоде. Я хочу домой. И если тебе нечего мне сказать, я пошла.
Она развернулась и сделала несколько шагов.
– Ты ведешь дело об убийстве Коли, верно? – послышалось за ее спиной.
Ева обернулась.
– Да, а что? – В мозгу Евы раздался тревожный звоночек. – Какое отношение это имеет к отделу внутренних расследований?
– Я не сказал, что оно имеет к нам какое-то отношение, но, когда погибает полицейский, мы всегда проверяем сопряженные с этим факты.
– Рутинная проверка не предполагает личных встреч в нерабочее время с лицом, ведущим расследование, – отчеканила Ева и, подойдя к собеседнику, посмотрела ему прямо в глаза. – Итак, Вебстер, почему отдел внутренних расследований сует нос в дело, которое я веду?
– Видишь ли, я ознакомился с предварительным отчетом. Жуткое убийство. Это трагедия не только для его семьи, но и для всех нас.
Ева постепенно начинала понимать, что происходит.
– Ты знал Коли?
– Не совсем. Большинство детективов шарахаются от нашего отдела, как черт от ладана. Вот ведь как интересно получается: когда речь заходит о продажных полицейских, все негодуют и требуют призвать их к ответу, но в то же время чураются тех, кто выводит этих самых продажных копов на чистую воду.
– Ты хочешь сказать, что Коли был продажным полицейским?
– Ничего такого я не говорю. Но даже если бы в отношении его велось следствие, я бы не имел права обсуждать с тобой эту тему.
– Бред собачий, Вебстер! У меня на руках – убитый коп, и, если он был в чем-то замешан, я должна это знать.
– Повторяю, я не имею права обсуждать с тобой работу отдела внутренних расследований. Но я узнал, что ты заинтересовалась финансовыми делами Коли и даже получила ордер на доступ к этой информации.
Ева чувствовала, что вот-вот взорвется, и немного помолчала, пытаясь взять себя в руки.
– Я не имею права обсуждать с тобой работу отдела по расследованию убийств, – наконец сказала она. – Тем более что я не понимаю, чем могло следствие, которое я веду, заинтересовать ваш крысиный отдел.
– Ну вот, теперь ты пытаешься меня оскорбить, – развел руками Вебстер, оставаясь при этом совершенно спокойным. – А ведь я просто хотел намекнуть тебе – неофициально, по-дружески, – что все Управление полиции только выиграет, если это дело будет закрыто как можно быстрее и без шума.
– Ты хочешь сказать, что Коли был связан с Рикером?
На сей раз самообладание отказало Вебстеру. Его лицо напряглось, взгляд стал настороженным, но голос остался таким же ровным, как и прежде:
– Не понимаю, о чем ты, Даллас. Но тебе следует знать, что копаться в финансовых делах детектива Коли – совершенно напрасный труд. Ты не найдешь там ничего интересного, но зато огорчишь его близких. И вообще, я не понимаю, почему вокруг дела Коли подняли такую шумиху. В конце концов, этот человек погиб не при исполнении служебных обязанностей.
– Этого человека забили до смерти! Он был полицейским! У него осталась вдова! Двое детей потеряли отца! И ты считаешь, что при этом важен тот факт, что он погиб не при исполнении служебных обязанностей?
– Нет. – У Вебстера хватило такта, чтобы смутиться и отвести глаза в сторону. – Просто это действительно так.
– Не учи меня работать, Вебстер! Никогда больше не вздумай указывать мне, как я должна вести расследование убийства! Если ты перестал быть полицейским, то я – нет.
Ева снова развернулась, намереваясь направиться к машине, но Вебстер поймал ее за руку и повернул к себе, хотя и знал, какая буря может разразиться вслед за этим. Однако глаза Евы, к его удивлению, были пусты и холодны.
– Отпусти мою руку. Сейчас же, – мертвым голосом проговорила она.
Вебстер повиновался и сунул руку в карман, словно обжегшись.
– Я хотел сказать тебе только одно: наш отдел считает, что это дело должно быть закрыто без всякого шума.
– А почему вы думаете, что мне есть какое-то дело до пожеланий вашего поганого отдела? Если хотите сообщить мне что-то в связи с расследованием убийства детектива Таджа Коли, сделайте это официальным путем. И не ходи больше за мной по пятам, Вебстер. Никогда.
Ева села в машину, дождалась просвета в потоке автомобилей и отъехала от тротуара. Вебстер смотрел ей вслед. Он видел, как Ева развернулась и вскоре въехала в ворота своего дома. «Ворота нового мира, в котором она теперь живет», – подумал Вебстер. Он сделал несколько глубоких выдохов, а когда это не помогло, изо всех сил пнул ногой покрышку своего автомобиля.
Вебстеру было ненавистно то, что ему приходилось делать, а еще более ненавистно сознание того, что ему никогда не одержать над ней верх.