Возвращение королевы - Флевелинг Линн. Страница 34

— Я попытаюсь… но ты же знаешь, я все равно останусь с ней, что бы она ни решила.

— Это и есть твой долг и мой тоже. Ладно, иди. Ты сейчас единственный, кого она хочет видеть, я уверен.

Когда Ки проскользнул в ее комнату, Тамир сидела у огня, уткнув подбородок в ладони. Это была знакомая Ки поза, как знакомо было ему и выражение глубокой тоски в ее взгляде. Ки вдруг захотелось подойти к ней и обнять. Но прежде чем он решил, следует ли подчиниться этому порыву, Тамир повернулась и холодно посмотрела на него.

— Я слышала, как вы там шептались. О чем, интересно знать.

— Фарин сказал, чтобы я не позволял тебе слишком терзать себя.

— Понятно. И как ты предполагаешь это сделать?

Ки усмехнулся:

— Может, для разнообразия напьешься как следует, чтобы хорошенько выспаться? Я ведь слышу, как ты мечешься и бормочешь что-то по ночам.

Тамир вскинула брови.

— Тогда нам обоим надо напиться. Ты ведь тоже не спишь.

Ки пожал плечами.

— Ты иногда во сне говоришь с Братом. Он что, все еще где-то рядом?

— Да.

— Но почему? Что его удерживает здесь?

Тамир в ответ лишь покачала головой, но Ки понял, что она многое скрывает от него.

— Думаю, он еще не закончил свои дела со мной, — заговорила она наконец. — Не волнуйся, я с ним справлюсь.

Ки видел, что она опять недоговаривает, но не стал выпытывать.

— Мне жаль, что тебе пришлось выслушать все это о Корине, — сказал он. — Наверное, больно слышать такое.

Тамир слегка повела плечом.

— А ты поставь себя на его место. Что бы ты сам думал? Если бы только я могла поговорить с ним!

— Вряд ли это скоро случится, — мрачно усмехнулся Ки.

Тамир отправилась спать, продолжая размышлять о Корине, но во сне ее снова ожидал Брат, изможденный и окровавленный, и его черные глаза пылали ненавистью. Он что-то держал в руках, что-то ужасное, и хотел показать это ей.

— Они сделали это с нами, сестра! — прошипел он.

Его руки были в крови, и сначала Тамир не поняла почему. Ведь он держал всего лишь одну из старых тряпичных кукол, сшитых ее матерью, — куклу, изображавшую мальчика без рта, как и все те, что делала Ариани в годы детства Тамир. Однако, когда Брат сунул тряпичного мальчика в руки Тамир, она увидела, что кукла тоже в крови. Кровь сочилась из открытой раны на груди Брата. Рана была свежей, как в том видении, что явилось Тамир в тот день под дубом Лхел, во время повторного наложения чар связи.

Внезапная острая боль в груди на несколько мгновений лишила Тамир дыхания.

— Они это сделали — рычал Брат. — И ты! Ты позволяешь им оставаться в живых! Моя кровь теперь и на твоих руках тоже!

Посмотрев вниз, Тамир обнаружила, что Брат прав. Ее руки были липкими от крови, и она держала в одной руке серебряный нож Лхел, а в другой — ее острую серебряную иглу.

Тамир проснулась в холодном поту, сердце бешено колотилось, не хватало воздуха. Ночник погас. В сгустившейся тьме комнаты Тамир услышала какой-то шум и резко села, прижавшись спиной к подушкам и отчаянно пытаясь нащупать на столбике полога перевязь с мечом. Ее руки все еще были влажными, липкими. Кровь?

— Твое высочество! — прозвучал в темноте испуганный голос Балдуса.

И тут же она увидела Брата — светящийся злобный призрак мерцал на другом конце кровати. Он не был теперь ни обнажен, ни окровавлен, но по-прежнему держал в одной руке куклу без рта, а другой рукой указывал на Тамир, безмолвно обвиняя в чем-то.

Пальцы Тамир нашли наконец ножны, и она закричала, когда теплые, сильные руки схватили ее за плечи:

— Нет! Оставь меня в покое!

— Это я, Тоб!

Она дернулась, вырываясь из объятий Ки, но он держал ее крепко, и в этом было что-то утешающее, как и в звуке ее прежнего имени. И даже не посмотрев в сторону Брата, Тамир уже знала, что он исчез.

Дверь за их спинами стремительно распахнулась, в светлом проеме возник силуэт стражника с обнаженным мечом в руке. Балдус взвизгнул, когда его ударило дверью.

— Твое высочество, что случилось? — резко спросила капитан Гранния.

Ки выпустил руку Тамир и отступил от кровати; на нем была лишь длинная ночная рубаха.

— Просто кошмар приснился. Ее высочеству ничего не грозит.

Только теперь Тамир сообразила, как все это могло выглядеть.

— Да, просто кошмар приснился, — кивнула она. — Вернись на свой пост и закрой дверь.

Гранния в последний раз смущенно посмотрела на них, отсалютовала и повиновалась.

Тамир ожидала, что и Ки сразу вернется на свою койку в гардеробной, но вместо того он сел на край кровати и прижал ее к себе. Слишком потрясенная, чтобы сопротивляться, Тамир приникла к нему, счастливо ощущая его сильную руку на своем плече. И темноте она тоже была рада, ведь так Ки не мог видеть ее вспыхнувших щек.

— Теперь о нас начнут болтать, — пробормотала она.

Ки хихикнул.

— Можно подумать, раньше не болтали.

— Твое высочество? — прошептал Балдус. Мальчик все еще был напуган.

— Все в порядке, — успокоил его Ки. — Принцессе просто приснился страшный сон. Спи.

Глаза Тамир уже достаточно привыкли к темноте, чтобы различать силуэт Ки, но она узнала бы его и не видя. Ки мылся так часто, как только мог, но все равно от него всегда слегка пахло лошадьми и кожей, свежим воздухом и вином и чуть-чуть — потом. Это был чудесный запах, знакомый и успокаивающий. Не думая о том, что делает, Тамир протянула руку и запустила пальцы в мягкие волосы на его затылке — и ощутила, как он вздрогнул от удивления.

Но тут же Ки обнял ее и прошептал:

— Что это было?

— Не знаю. — Она не хотела больше думать о Брате, во всяком случае не в темноте.

Балдус все еще тихонько хныкал на своем тюфяке за дверью. Тамир слишком хорошо понимала, как он чувствует себя один, в темноте.

— Иди сюда, — позвала она пажа.

Мальчик мгновенно вскарабкался на кровать и свернулся клубочком у ее ног. Тамир потянулась к нему, убедилась, что он прихватил с собой свое одеяло, и погладила пажа по голове, стараясь успокоить. Волосы у мальчика были прохладными и жесткими, совсем не похожими на волосы Ки.

— Прости, пожалуйста, твое высочество, — сдавленно прошептал Балдус.

— За что простить?

— За то, что испугался. Мне показалось, я увидел привидение. И я подумал, что ты тоже его увидела.

Тамир почувствовала, как пальцы Ки сжали ее плечо.

— Это был страшный сон, только и всего.

Балдус быстро заснул, и Ки перенес мальчика назад на его постель, а потом вернулся к кровати и сел на край.

— Тамир, я ведь не в первый раз слышал, как ты окликаешь его во сне, только сегодня все было гораздо хуже, да? Объясни мне, что происходит? Я ведь знаю, что он рыщет вокруг. Иногда я его чувствую и вижу, как ты внезапно замираешь и смотришь на то, чего никто больше не видит. Как я могу помочь тебе?..

Тамир нашла в темноте его руку и потянула, заставив Ки сесть поближе.

— Он по-прежнему гневается на меня из-за того, как именно он умер, но о подробностях он мне не рассказывает, а просто требует, чтобы я за него отомстила, — прошептала она.

Ки помолчал, потирая большим пальцем костяшки пальцев Тамир, и от этого по телу девушки растеклась волна спокойствия. Наконец Ки сказал:

— Есть кое-что такое, о чем я тебе никогда не рассказывал.

— Насчет Брата?

— Да. Я просто забыл обо всем. Это было в день смерти лорда Оруна.

— Так давно!

Тамир и сама старалась забыть тот день, когда Брат убил оскорбившего ее опекуна одним прикосновением призрачной руки.

— Когда в тот день ты пошла к лорду Оруну, я остался в доме твоей матери, помнишь? Я тебе никогда не говорил об этом, вообще никому не говорил, но в тот день я видел Брата, пока тебя не было. В первый раз видел. Я тогда был в комнате Фарина, шагал взад-вперед, тревожился из-за того, что ты окажешься там наедине с Оруном, ну и вообще. А потом прямо из воздуха вдруг появился Брат и сказал что-то вроде: «Спроси Аркониэля». Я напугался до полусмерти, но все равно спросил, что я должен узнать у волшебника. Он не ответил, просто уставился на меня своими мертвыми глазами, а потом исчез. — Ки помолчал, вздыхая. — А потом принесли тебя, полумертвого, и я узнал насчет лорда Оруна и забыл о призраке. Но Брат все не уходит, и теперь я об этом поневоле задумываюсь. Тебе не кажется, что Аркониэль знает гораздо больше, чем говорит?