Возвращение королевы - Флевелинг Линн. Страница 44

— Скачи в Сирну и доставь это принцу Корину лично, — сказала Тамир, отдавая ему запечатанный пергамент. — Никто, кроме него, не должен видеть это письмо. Если понадобится — уничтожь его.

Герольд коснулся печати губами.

— Клянусь Астеллусом, я доставлю твое послание в течение недели, если не случится несчастий в пути.

— Хорошо. И дождись ответа принца Корина. Я вскоре отбываю в Атийон, так что ответ привези туда. Удачной тебе дороги.

Гонец поклонился и вышел.

— Наконец-то в Атийон, да? — спросил явно довольный Ки.

— А потом в Афру, — кивнула Тамир, отковыривая от стола каплю воска.

— Ты так и не спросила Аркониэля о том, что говорил Брат?

— Да когда же мне было? — сердито сказала она, прекрасно понимая, что это всего лишь отговорка.

Просто что-то в глубине души не позволяло ей задать этот вопрос, хотя промедление и означало, что гнев Брата не оставит ее.

— Ладно, тебе надо наконец отдохнуть.

Тамир посмотрела на Ки и увидела, что он явно нервничает, поглядывая на кровать.

«Может, он хочет снова спать рядом со мной или боится, что я предложу это?» — подумала она. Чего хотелось ей самой — она не знала. В ту ночь, когда она была расстроена, все казалось таким естественным. Но теперь она ощущала куда большую неловкость, чем обычно.

— Ну… ладно, спокойной ночи, — промямлил Ки и разрешил ее сомнения, быстро скрывшись в гардеробной.

— Спокойной ночи.

Тамир еще немного постояла около письменного стола, бездумно водя пером по пергаменту. Она совсем не спешила укладываться в постель в одиночестве.

Глава 20

Когда был собран первый урожай, а поля вновь засеяны, в Сирну явились еще несколько знатных лордов, чтобы принести клятву верности молодому королю. Лута с пылом искал среди вновь прибывших знакомые лица. Но таких находилось немного.

Каждый день прибывали гонцы, но некоторые из доставленных ими посланий были холодны по тону и уклончивы в части обещания поддержки. В других как будто бы выказывались уважение Корину и неприятие претензий Тобина. Однако и в них задавался тот же вопрос, который постоянно задавали те лорды, что бездельничали в Сирне с самой весны: почему Корин не идет с армией на столицу и не пытается ее вернуть? Почему остается в далекой крепости, когда страна так нуждается в нем? Почему не совершает поступков, подобающих королю? Некоторые предлагали руки своих дочерей, не зная, что у короля уже появилась новая жена.

Корин со свитой возвращался по южной дороге с утренней верховой прогулки, когда Лута заметил всадника, приближавшегося стремительным галопом.

— Взгляни-ка туда, — сказал он, показывая в ту сторону.

— Гонец, — сказал лорд Нирин, ладонью прикрывая глаза от солнечных лучей.

Процессия остановилась, и капитан Мелнот с несколькими солдатами поскакал навстречу герольду.

Однако тот не придерживал коня, пока едва не столкнулся с ними. Тогда, натянув поводья взмыленного коня, он выкрикнул:

— Я привез послание для короля Корина!

— Пусть подойдет, — приказал Корин.

Гонцом оказался один из людей Нирина.

— Я наблюдал за событиями в Эро, твое величество. На них снова напали пленимарцы. Они высадились к северу от города, но принц Тобин разбил их.

— Ты был свидетелем битвы, Ленис? — спросил Нирин.

— Да, мой лорд. У них при дворе есть весьма сильные волшебники, и они применили какие-то огненные чары.

— А что с моим кузеном? — резко спросил Корин, нервно теребя поводья. — Он все еще изображает из себя девушку?

— Да, твое величество. Я мельком видел ее… то есть его, когда он проскакал мимо меня.

— И?.. — еще резче бросил Корин.

Гонец ухмыльнулся.

— Из него получилась премилая девица, твое величество.

Почти все расхохотались при этих словах, но Калиэль и Лута обменялись тревожными взглядами. Победа означала только новый знак доблести Тобина. И его сторонники, иллиорцы, могли расценить ее как знак благоволения бога. И точно так же могли взглянуть на это некоторые сторонники Корина в Сирне. А ведь беспокойство, питаемое отказом Корина наконец тронуться в путь, и без того нарастало.

— Должен ли я сообщить об этом в крепости, твое величество? — нервно спросил гонец.

Корин оглянулся на Нирина, прежде чем ответить.

Волшебник пожал плечами:

— Вряд ли можно скрыть подобную новость.

Корин махнул гонцу рукой, отпуская его.

— Проклятье! — воскликнул Албен. — Лорд Нирин, что скажешь? Этот проклятый Тобин вновь победил, а мы сидим тут без дела, только натираем мозоли на задницах!

— Можно не сомневаться, что это был всего лишь небольшой набег, мой лорд, — спокойно ответил Нирин. — Молва, как обычно, все преувеличивает.

— Это не имеет значения, — возразил Албен.

— Он прав, ты же понимаешь, — выпалил Лута. — Мы должны были быть там и отражать нападение!

— Придержи язык, — приказал Корин. — Я решаю, выступать или нет. Вам всем следует хорошенько это запомнить!

Но когда они возвращались в крепость, в душе Корина все кипело. Бесцельное пребывание в Сирне опостылело ему так же, как и остальным.

Новость об одержанной у стен Эро победе еще больше усилила разочарование и недовольство Луты и всех остальных. В тот вечер в главном зале и в другие вечера, последовавшие за ним, Лута видел все больше мрачных взглядов и все чаще слышал осторожное ворчание. Воины, сбежавшие из столицы вместе с Корином, снова сгорали от стыда. И Лута слышал, как они шептались между собой о том, что пророчество вполне может оказаться правдой и стоит, пожалуй, прислушаться к нему…

Но никто не осмеливался ни о чем спросить короля.

Лута отмечал дни на календарной палке и знал, когда у Ки были именины. В тот вечер они с Калиэлем подняли за друга кубки, гадая, празднует ли Ки в этом году свой день и как. Именины Корина прошли в тоске и унынии.

Отношения между Корином и Калиэлем не становились лучше. Калиэль все так же сидел по правую руку от молодого короля, однако, если раньше по вечерам в личных покоях Корина собирались все компаньоны, теперь его желанными гостями были лишь Албен и Урманис. Мориэль везде совал свой длинный нос, появляясь там, где его меньше всего ждали, а Корин, казалось, стал привечать его и все чаще приглашал в свой тесный круг собутыльников, собиравшийся каждый вечер, когда Корин не отправлялся сразу после ужина в башню к Налии.

В те дни они стали немного чаще видеть королеву-супругу. Время от времени она сидела с ними за столом, когда Корин ужинал в своих комнатах с компаньонами.

От глаз Луты не ускользнула натянутость отношений Налии и Корина. С Алией Корин был любящим и внимательным мужем, но становилось все более очевидным, что к новой жене он не испытывает подобной привязанности. Налия была тихой, робкой, но все же пыталась поддерживать вежливую беседу с теми, кто оказывался рядом с ней. Несколько раз она замечала пристальный взгляд Луты и чуть заметно улыбалась.

Долгими вечерами она часто гуляла во дворе крепости или на стенах, всегда под неусыпной охраной. Лута и другие компаньоны составляли ее свиту, но и Нирин неизменно был рядом, не давая возможности поговорить с ней. Корин никогда не сопровождал жену в ее прогулках, и это слишком бросалось в глаза.

Но даже без разговоров Лута чувствовал, как в нем растет симпатия к этой девушке. Он и сам был человеком простым и скромным, но считал, что это не имеет значения ни для воина, ни для королевской супруги. Да, Налия не блистала красотой, но у нее был очень приятный голос, и Лута часто пытался представить, как мог бы звучать ее смех. Он восхищался тем, с каким достоинством держалась Налия, но глаза у нее были такими печальными, что у него сжималось сердце.

Наверное, ей было очень тяжело знать, что все в крепости только и судачат о том, забеременела она наконец или нет. Корин продолжал наносить ночные визиты в башню, но Лута не раз видел лицо короля в тот момент, когда Корин подходил к дверям комнаты Налии: он ничуть не напоминал счастливого молодожена. И ни для кого не было тайной то, что Корин никогда не задерживался в спальне Налии дольше чем на час или два, а потом возвращался в собственную постель.