Возвращение королевы - Флевелинг Линн. Страница 50

— Тебе бы лучше о себе побеспокоиться.

— Тогда пошли. Кости в моей комнате.

Нирин подождал, пока компаньоны скроются из вида, и негромко сказал:

— Присмотри за ними, Мориэль.

Он пошел к покоям Корина и перед дверью быстро начертил в воздухе пару заклинаний, прикрывающих его подлинные намерения.

Корин открыл дверь на его стук и нетерпеливым жестом предложил войти.

— Заходи, что же ты? Я хочу, чтобы ты услышал это.

Мысли герольда были совершенно открыты. Он ничуть не удивился, когда вошел Нирин, и ничего не имел против его присутствия. Волшебник осторожно прикрыл за собой дверь.

Комната Калиэля была очень похожа на комнату Луты: такая же узкая, сырая и скудно обставленная. Калиэль не стал брать себе нового оруженосца, хотя Бареус и предлагал ему помочь найти кого-нибудь подходящего. Лута вполне понимал колебания своего друга. Кому он мог бы доверять здесь? Насколько Лута знал, Калиэль и с женщинами не имел дел с тех пор, как они приехали сюда, хотя и сам Лута, и Бареус, так же как и Албен, нашли среди служанок крепости немало отзывчивых девушек.

Бареус подошел к маленькому винному столику у стены, ища чаши. Но прежде чем он успел их наполнить, Калиэль сказал:

— Бареус, ты позволишь мне поговорить наедине с твоим господином?

— Конечно, Калиэль. — Бареус недоуменно посмотрел на Луту и вышел.

— Так что, мы будем играть? — спросил Лута.

Вместо ответа Калиэль приложил к губам палец и отошел к узкому окну-бойнице.

— Мышонок? — прошептал Лута. — Ты не называл меня так с…

— Я просто хотел привлечь твое внимание. К тому же мне нужна умная крыса, чтобы выглянуть в это окно.

Лута моргнул. С этой стороны крепости была отвесная стена, и ничего больше.

— И не просто выглянуть, — уточнил Калиэль. — Иди сюда. Я подержу тебя за ноги, а ты попробуй высунуться подальше.

Калиэль придвинул к бойнице деревянный табурет, чтобы Лута мог встать на него. Лута забрался на табурет и внимательно изучил окно. В его нижней части было круглое расширение для стрел лучников; отверстие было достаточно большим, чтобы кто-нибудь некрупный и гибкий мог протиснуться сквозь него.

— Но зачем? — спросил Лута.

Калиэль бросил на него нетерпеливый взгляд.

— Разумеется, чтобы услышать, что говорит этот герольд!

— Что? Сколько ты сегодня выпил? — прошипел Лута. — Это герольд! И он прибыл к Корину! Это же…

Калиэль резким жестом зажал Луте рот, а другой рукой быстро прикрыл ставни.

— Хочешь, чтобы тебя услышали?

Лута оттолкнул руку Калиэля, но замолчал.

— Я знаю, что он приехал к Корину! — шепотом заговорил Калиэль. — Потому и хочу узнать, что там происходит. Это может быть послание от Тобина. По крайней мере, я на это надеюсь! — Он снова отодвинул ставни и выжидательно посмотрел на Луту.

— Если ты меня уронишь, клянусь Билайри, мой призрак будет гоняться за тобой всю твою жизнь!

— Справедливо. Скорей, пока мы все не пропустили.

Калиэль задул лампу. Лута поднялся на табурет и вполз в бойницу. Даже для него здесь было тесновато, но когда он протолкнул плечи, дело пошло легче. С помощью Калиэля, крепко державшего его за ноги, он сумел высунуться наружу и изогнуться в сторону окна комнаты Корина. «Я, наверное, сейчас похож на рысь, висящую на ветке», — насмешливо подумал он, напрягая каждую мышцу.

Окно спальни Корина было всего в нескольких футах от бойницы. Прижимаясь к стене и цепляясь за выступавшие камни кладки, Лута оказался достаточно близко от окна Корина, чтобы слышать происходившее внутри, хотя заглянуть туда не мог — он видел лишь кусок стены, на которой висел гобелен. Дувший в его сторону ветер помогал лучше слышать голоса.

— …от твоей кузины, ее королевского высочества Тамир, принцессы Эро и Атийона.

— У тебя неверные сведения, герольд. Такой принцессы не существует.

Лута подавил вскрик удивления. Это был голос Нирина, а не короля.

— Прости меня, твое величество, — поспешно сказал герольд, и в его голосе послышался испуг. — Мне велено передать, что твоя двоюродная сестра шлет тебе наилучшие пожелания. Могу я прочесть послание?

— Читай. — Это сказал Корин.

Лута услышал шуршание пергамента, потом зазвучал четкий, ровный голос герольда:

— «Любимому брату принцу Корину. Я знаю, Кор, ты много слышал обо мне и о том, что случилось. В это, должно быть, очень трудно поверить, но это правда. Я девушка, но я все тот же твой кузен, которого ты знал прежде. Тебе нужно лишь встретиться со мной, чтобы во всем убедиться. Высший жрец оракула Афры и жители Атийона были свидетелями моего перерождения и могут ручаться за меня. Теперь я пишу тебе в своем истинном обличье, как Тамир, дочь Ариани и Риуса, владелица Атийона. И моя печать тому свидетельством».

Лута сдержал дыхание. Письмо действительно было написано в манере Тобина, и он приводил убедительные доказательства…

Герольд продолжал читать:

— «Прости за мою вынужденную ложь тебе и всем остальным. Но я сама узнала все лишь несколько лет назад и очень страдала, что приходится таиться от друзей. У меня не было намерения предавать тебя, когда я стала твоим компаньоном. Я тогда ничего не знала, клянусь Великим Пламенем. И я никогда не причиняла зла тебе или твоему отцу, хотя он и поступил жестоко с моей матерью и ее родными, хочешь верь, а хочешь — нет. Королевой должна была стать моя мать, а после нее — я. Мне очень тяжело писать тебе это, Корин, но твой отец навлек на нашу страну проклятие, и теперь на мне лежит тяжкий долг снять его и исцелить землю.

Я не желаю тебе зла, кузен. И никогда не желала. Ты всегда был добр ко мне. Я всегда любила тебя как брата и всегда буду любить. Неужели так важно, кто из нас двоих будет носить корону? Ты — законный принц Скалы. Я хочу, чтобы ты стал моей правой рукой и при дворе, и на поле битвы. Твои дети унаследуют твой титул и все привилегии.

Прошу, пришли ко мне парламентера. Я так хочу, чтобы между нами не было вражды!»

Герольд сделал паузу.

— Прошу меня простить, твое величество, но я должен прочесть подпись так, как она написана: «Твоя любящая кузина и сестра, принцесса Тамир, бывшая прежде Тобином».

— Да, понимаю. — В голосе Корина прозвучало что-то такое, от чего у Луты сжалось сердце. Король не гневался, он был печален.

— Это полная чушь и гнусные ухищрения! — резко произнес Нирин. — Твое величество, ты ведь не можешь…

Корин сказал что-то так тихо, что Лута не расслышал.

— Твое величество? — переспросил Нирин.

— Я сказал, убирайтесь! Оба! — закричал Корин так яростно, что, если бы Калиэль не держал Луту крепко, он, наверное, свалился бы вниз.

Калиэль втащил Луту назад в спальню.

Лута упал на пол, дрожа, сердце в его груди бешено колотилось. Калиэль плотно закрыл ставни и сел рядом.

— Ну? Что ты слышал? — тихо спросил он.

— Да, письмо от Тобина. По крайней мере, так утверждал герольд, а они ведь не могут лгать, правда же? Только он сказал, что Тобин — действительно девушка, и…

— Ты бормочешь так, что ничего не понять. Давай сначала. Поспокойнее.

Лута начал сначала, повторив все, что сумел запомнить из услышанного.

— Нирин тоже там был?

— Могу поспорить, он наложил на герольда какие-то чары и заставил его нарушить данную клятву.

— Он и Корина заколдовал. И ты прав: это все очень похоже на Тобина. Говоришь, у него есть доказательства? Может, это просто хитрость… Или ловушка.

— Ага, и Нирин так же говорит.

— Мне не нравится соглашаться с этим мерзавцем, но определенный смысл я тут нахожу.

— Да брось, Калиэль! Тобин никогда бы не предал нас, и Ки тоже. Уж во всяком случае, по собственной воле. Я об этом все время думаю. Ведь при дворе Тобина тоже есть волшебники. Вот я и гадаю, не мог ли кто-то из них тоже наложить чары, как Нирин пытается делать с Корином? Там была одна старушка, постоянно вертелась рядом. Тобин говорил, она как-то связана с его семьей.