Пуля для контролера - Кудрявцев Леонид Викторович. Страница 49

Фигушки! Ушел мерзавец. Плохо, плохо.

Несколько гильз от его автомата все еще с шорохом катились по козырьку и падали, падали с него, для того чтобы внизу тихим звяканьем разорвать на ровные кусочки мгновенно воцарившуюся тишину. Не кричал даже бандит, которого подстрелил охотник. То ли свои прикончили, то ли потерял сознание.

Тимофей бросил взгляд на тех, кого он таки достал. Кажется, неприятностей от них ждать не следует. По крайней мере они не шевелились. А вот третий ушел, и это скверно. Надо срочно менять позицию.

Быстро переместившись на край козырька, он закинул ремень автомата на плечо, потом спустил вниз ноги и мягко спрыгнул на асфальт. И тотчас перекатился в самый угол между стеной следующего дома и каменным забором, вскинул оружие, прислушался. И вовремя.

Бондик появился из-за угла совершенно бесшумно, как привидение. Причем рука у него при этом уже шла на замах. Тимофей его срезал короткой очередью на три патрона, можно сказать, на бегу. И все-таки не успел. Округлое тело наступательной гранаты уже летело в сторону окна штаба, в котором они только что пили пиво.

Время, как ему и положено в такие моменты, замедлилось. Бородатый, чернявый, похожий на «духа» бандит, которому угодили в грудь все три пули, неспешно валился на землю. Граната, так неспешно, словно ее кто-то подтягивал на веревочке, исчезла за краем козырька. А Тимофей, прекрасно понимая, что там, наверху, вот-вот рванет, невыносимо, позорно медленно стал падать на живот, успевая даже подумать, что надо бы закрыть голову руками. Вот только как это успеть, при такой скорости?

Он успел, причем не только закрыть голову, но еще и подумать о том, что на него может сейчас набежать из-за угла следующий бандюган. И ничто ему не помешает расстрелять в упор неподвижно лежащего, бросившего даже автомат сталкера. Хотя откуда бы взяться бандиту, если сейчас рванет? Лишь бы осколки прошли мимо. И по-том, это не «лимонка», это вещь послабее…

Граната не взорвалась. А ведь должна бы, конечно. Тимофей уже хотел радостно вскочить, даже стал прикидывать, как далеко лежит его пушка. А потом послышался звук, сильно смахивающий на тихое «тук-тук-тук», и сталкер, прекрасно понимая, что он означает, замер, захваченный чувством, которое создатели бульварных романов лет пятьдесят назад выражали словами «кровь застыла в жилах».

Именно — застыла. Звук же слышался совсем близко к краю козырька, и уже не было никаких сомнений, что это граната, катящаяся под уклон, постукивающая на неровностях жестяной крыши.

Ну да, не взорвалась, подумал Тимофей. А еще кинувший промахнулся и не попал в окно. Ну, какой козел так гранаты кидает? Причем главное даже не в этом. В том, что сейчас результат этого неудачного броска свалится прямо ему на голову. Вот именно сейчас.

Она упала.

Сталкеру показалось, что он лежит в каком-то стремительно расширяющееся островке тишины. При этом он совершенно точно понимал, что подобного быть не может. Значит, это ему только кажется. Может, и взрыв уже был? А все происходящее лишь иллюзия его мозга, рожденная за мгновение до того, как он разлетелся на мелкие кусочки?

Он даже зажмурился, и это у него получилось. Открыл глаза. Граната была здесь, лежала чуть ли не у него под носом. Чем-то смахивающая на допотопную елочную игрушку. Тимофей помнил, как мама вешала их на елку в детстве. Нет, эта, конечно…

Автомат лежал почти под рукой, и, забрав его, снова с ненавистью взглянув на бесполезную железяку, которая так его напугала, сталкер выругался самым жутчайшим образом. Вот только инстинкт гнал его подальше от этой, пусть и совершенно безопасной штуковины. И подчиняясь ему, Тимофей шагнул за угол, стараясь отгородиться от гранаты прочной кирпичной стенкой. Он шел машинально, как робот, ни о чем не думая, и даже успел сделать один шаг, как перед ним блеснул нож. Широкий такой, с длинным, снабженным кровостоком лезвием, здорово смахивающий на немецкий штык, которых немало в нашу страну попало после той, памятной войны. Прихватывали с собой знающие люди. Поросят ими очень сподручно было колоть.

А рукоятку этого ножа крепко держал еще один бандит.

— Ну, лох, молись, — выдохнул он, шагнув к Тимофею вплотную.

Тут у него во лбу появилась аккуратная дырочка. Бандит издал странный, почти нечеловеческий всхлип и стал заваливаться на Ковальского. Тот шагнул в сторону, уступая ему дорогу, и умирающий, который каким-то чудом все еще держался на ногах, сделал пару шагов, которых как раз хватило для того, чтобы не просто упасть, а завалиться за угол. Прямиком на тот пятачок, в котором только что скрывался Тимофей. И тут граната взорвалась.

Сталкера швырнуло так, что он покатился по асфальту кубарем. При этом он каким-то чудом не саданулся головой о прицепную штангу ржавого, давно уже утратившего колеса тракторного прицепа, стоявшего неподалеку. К счастью, этого не произошло. Значит — жизнь продолжается.

Тимофей встал, приложил к губам ладонь левой руки, ободранную об асфальт, и, посасывая ее, пробормотал:

— Ну, ведь надо же. Прямо писец какой-то северный.

В голове у него гудело так, словно кто-то по ней хорошенько ухнул кулаком. Собственно, так на самом деле и было. В очередной раз оглядевшись, сталкер опять поднял автомат и, внимательно его осмотрев, признал, что вроде бы он в исправности. Все-таки хорошую штуку в свое время сделал Калашников. Как раз для подобных приключений.

Он, пошатываясь, поднялся, выпрямился во весь рост и только тут увидел, что рядом с ним уже стоит ведьма. То есть получалось, все время, пока он рассиживался, она его охраняла. Мерси, милая девочка.

— Иногда, когда в кого-то всаживаешь пулю, — сказала ему ведьма, — случаются очень странные эффекты. С чего он так?

— Бывают в жизни странные случаи, — бурнул Тимофей, — необъяснимые. Понимаешь?

— Шутишь, что ли?

— Почему бы и нет?

— Да пошел ты со своими шуточкам лесом, через два пенька вприсядку.

Ковальский тяжело вздохнул.

Вот нет у некоторых чувства юмора. Ампутировали, что ли?

— Ладно, забудь, — сказал он. — Сколько бондиков еще осталось?

— Один.

— Где?

— Вон в том сарае, под крышей устроился. Вроде как хитрец. Сейчас его Стасик снимет. Он в обход пошел. Не мешайся.

— А может, помочь?

— Нет, не надо. Сейчас его Стасик…

Ну, если не надо, то, значит, не надо. Можно и перекурить.

Нащупывая сигарету, Тимофей искоса глянул на ведьму.

— Слушай, а ты всех мужчин называешь так?

— Как?

— Ну вот ты гражданина начальника кличешь Стасиком. Это только его? Или других тоже?

— Многих.

— А меня?

— Чином не вышел.

— Вот как…

— Именно, — задорно улыбнулась ведьма.

Грохнул выстрел из ружья, и сразу же за ним в ближайшем сарае упало нечто тяжелое. Звук был такой, словно на каменный пол с размаху кинули здоровенный мешок муки. Из сарая вышел Станислав.

— Кажется, все, — сказал он. — Так, Анна?

— Все, — подтвердила ведьма.

— Ну, вот и замечательно. Теперь лишь остается приготовиться к встрече гостя. Кстати, он далеко? Сколько у нас еще есть времени?

— Выше крыши, — сообщила Анна. — Ему осталось пройти с километр по ровной дороге. Правда, он уже где-то минут пять, как остановился и стоит на месте.

22 . Сундуки с сокровищами. Анна Кошкина

Они забавные, поняла ведьма. А еще — они не строили на нее далекоидущих планов. Просто встретились люди, сделали дело и разбежались. На этом — все. Никто никому ничего не должен. Она уходит на болото подбирать патроны, пока не случилось, допустим, еще одного выброса. Эти субчики… Ну, у каждого из них, очевидно, своя судьба. Почти наверняка ни один из них продолжить с ней знакомство желанием не горит.

Ведьма окинула Стасика оценивающим взглядом.

Молодец. И ведь почти не показывает волнения. А волноваться должен. Любой человек, обладающий хоть каким-то опытом Зоны, знает, что контролеры останавливаются, только добравшись до надежного убежища. Ходят они медленно, запросто могут, допустим, двигаться по кругу, но, что называется, «в чистом поле» стоящими неподвижно их увидеть невозможно. Так же как и зомби.