Строптивая наследница - Джеффрис Сабрина. Страница 58

Минерва начинала понимать, что он имеет в виду.

— Так ты именно поэтому не рассказал мне о встрече с ним в Кале? — спросила она. — Почему ты солгал мне о том, куда ходил? Беспокоился о том, как я восприму эту новость?

— Я тебе не лгал, — повторил Джайлс. — Это действительно была деловая встреча. И — да, я именно по этой причине не открывал тебе всю правду. Ну как я должен был сказать тебе, что нашей жизни, возможно, настал конец? Что твой муж может оказаться замешанным в громком скандале, из-за которого ты и твоя семья опять попадут в газеты?

— Мне на это наплевать! — воскликнула Минерва. — Для меня важен только ты!

Джайлс невесело усмехнулся.

— Каких-то несколько недель назад ты называла меня повесой и негодяем, — сказал он. — Мне понадобилось предпринять немало усилий для того, чтобы убедить тебя в том, что это неправда. И прости меня за то, что я не подумал, насколько ты будешь поражена, узнав, что я оказался именно тем пропащим типом и неудачником, каким ты меня представляла.

— Я никогда не считала тебя неудачником, — тихо проговорила Минерва. — Просто мне казалось, что ты безрассудный и беспечный, как мои братья.

— Но именно таким я предстаю в этой безобразной истории с Ньюмаршем, — возразил он.

— Это неправда.

Джайлс отвернулся.

— Я знал закон, но меня это не остановило. Я делал то, что хотел, чтобы получить мимолетное удовлетворение от мести.

— Но ведь не только желание отомстить двигало тобой? — заметила Минерва. — Ты хотел остановить сэра Джона и Ньюмарша, чтобы они не причинили зла другим людям!

— Да, но действуй я менее импульсивно, я бы нашел законный способ привлечь их к ответственности. И тогда добился бы правосудия, основанного на законе, — непоколебимого и справедливого. А не того, которое построено на песке и может погубить меня.

Минерва начала догадываться, что больше всего волновало ее мужа.

— А Рейвенсвуду было известно, что бумаги украл ты?

Джайлс поднял на нее глаза.

— Да, — ответил он. — Но почему ты спрашиваешь об этом?

— Именно его всегда считали очень осторожным, полным здравого смысла, — сказала Минерва. — И все же он рискнул воспользоваться информацией, добытой незаконным путем. Потому что Рейвенсвуд знает: иногда цель оправдывает средства.

Джайлса ее слова озадачили.

— Он сделал это потому, что он мой друг, и потому…

— Он поступил правильно! — Лицо ее мужа сохраняло непроницаемое выражение, но Минерва уверенно продолжала: — По этой причине документы так и не были использованы в суде. Так что процесс прошел законным образом. Мистер Пинтер сказал, что они использовали бумаги лишь для того, чтобы надавить на Ньюмарша и вынудить того к сотрудничеству, которое и помогло отправить Салли в тюрьму. Так что правосудие не было построено на песке!

— Да, но…

— Ты сожалеешь о своем поступке?

Джайлс недоуменно заморгал.

— Что ты имеешь в виду?

— Можно подумать, что ты сожалеешь о том, что отправил сэра Джона Салли в тюрьму.

Их взгляды встретились.

— Я сожалею о том, что не сделал этого должным образом. Я сожалею о том, что был таким глупцом и даже не попытался идти законным путем. Сожалею, что поставил себя выше закона. Но больше всего я сожалею о том, что поставил под угрозу собственное будущее ради мести за человека, который…

Выругавшись, Джайлс замолчал.

— …За человека, который не счел нужным остаться в живых и разобраться в собственных проблемах, — тихо договорила за него Минерва.

Что там Джайлс говорил в тот день, когда Гейб уехал на бега? «…я знал все ошибки отца не хуже своих собственных».

Теперь у Джайлса был совершенно потерянный вид.

— Много лет я был таким же, как он: самонадеянным, безрассудным, я не думал о последствиях своих поступков, — вздохнул он. — А вот мой брат — нет. Он знал, что отец нас всех погубит. Он наблюдал за тем, как отец совершает необдуманные, рискованные капиталовложения, и предупреждал нас о том, что однажды нам придется собирать осколки… — Замолчав, он стал мерить шагами комнату. — И какой же была моя реакция? Я лишь смеялся и называл брата безумцем. Я продолжал веселиться, играл и волочился за шлюхами по всему Лондону. Я почти не занимался делами, сам не знаю, как мне удалось получить должность барристера. Закон ничего не значил для меня до того дня, как отец…

Его лицо заледенело.

— После того как он умер, оставив нас почти в нищете, я захотел наверстать упущенное за долгие годы, за растраченную попусту жизнь, — продолжал Мастерс. — Ньюмарш был другом моего отца. Он убедил многих своих друзей вступить в дело Салли в обмен на часть доходов. Я догадался об этом, уже когда Ньюмарш пригласил меня на свой вечер.

— Странно, что он вообще пригласил тебя, — заметила Минерва.

Джайлс горько усмехнулся:

— Он был уверен, что меня интересуют всякого рода развлечения, а не тревога за семейную честь. Он и не думал о чем-то беспокоиться. — Его голос зазвучал увереннее. — Но Ньюмарш ошибался. Я решил, что вечер — отличная возможность отомстить ему, и не преминул ею воспользоваться. А потом я отнес бумаги Рейвенсвуду, и тот сказал, что будет добиваться правосудия, если только я соглашусь…

Джайлс замолчал, на его лице появилось выражение досады.

— …Если ты согласишься на что? — нетерпеливо спросила Минерва.

Он провел руками по лицу.

— Джайлс, о чем Рейвенсвуд попросил тебя? — спросила Минерва.

— Полагаю, больше нет смысла что-то от тебя скрывать. — Он уверенно посмотрел жене в глаза. — Рейвенсвуд попросил меня следить и подслушивать — в высшем обществе, да и вообще везде… И время от времени сообщать ему информацию. Сообщать о моих знакомых… — Джайлс судорожно вздохнул. — Ты спрашивала о моих таинственных исчезновениях? Именно ради этого я исчезал.

Минерва ошеломленно смотрела на него.

— Так ты шпион?! Ты шпионишь для Рейвенсвуда?!

— Нет, скорее я информатор… Министерства внутренних дел, — пояснил он.

Минерва прожигала его взором, не в силах сказать что-либо. Все это время она убеждала себя в том, что даже предполагать такое смешно. Значит, ее мнение о нем…

— То есть все эти годы?.. — сбивчиво заговорила она. — С того самого вечера?..

— Я бросил это дело, когда узнал, что у меня есть шанс стать королевским адвокатом, — сказал он. — И я считал, что прошлое осталось позади — до тех пор, пока Ньюмарш не попросил Рейвенсвуда о встрече со мной в Кале.

— Боже мой! — Наконец-то все разрозненные части мозаики встали на место. — Так вот почему ты умеешь вскрывать замки и так убедительно врать в гостинице! Вот почему в одно мгновение ты можешь казаться негодяем, а в следующее — добропорядочным гражданином!

Джайлс пожал плечами.

— Негодяям люди чаще говорят то, чего ни за что не сказали бы в присутствии добропорядочного гражданина, — промолвил он.

— И ты прикидывался негодяем для того, чтобы скрыть шпиона. — Как же она ошибалась насчет его истинного характера! — А моим братьям это известно?

— Никому не известно, — ответил Джайлс. — И если бы все шло так, как я запланировал, ты тоже ничего бы об этом не узнала.

Минерва удивилась:

— Почему?

— С одной стороны, все оставалось в прошлом, о котором мне хотелось забыть. С другой — я действительно не хочу это обсуждать.

— Даже со своей женой? — спросила Минерва, будучи не в силах скрыть боль в голосе.

Неожиданно она вспомнила, что Джайлс говорил ей в тот день у пруда. «В моем прошлом есть вещи, о которых я не смогу говорить с тобой. Да, я не всегда вел себя безупречно. Да, я совершал ошибки. Но будь я проклят, если расскажу тебе обо всем лишь для того, чтобы ты не считала, что я такой же, как твой отец».

— Особенно со своей женой, — произнес он с ударением на слове «особенно». — Которая имеет обыкновение описывать меня в своих романах.

— Но я делала это лишь потому, что не понимала значения твоих поступков! — оправдывалась Минерва. — Знай я, что они так важны, причем не только для тебя, но и для всей страны, я бы никогда…