Шанс для влюбленных (Шанс Гидеона) - Кент Памела. Страница 17

Гидеон бросил взгляд на дом, словно ждал, что оттуда может появиться Моника. У подножия лестницы, ведущей к парадной двери, стояла элегантная кремовая машина.

— Я помогал ей выбирать ее, — коротко заметил он. — Как и большинство женщин, она склонна больше увлекаться внешним видом машины, чем техническими характеристиками.

— Миссис Флеминг не произвела на меня впечатление женщины, которая легко увлекается чем-либо… или кем-либо, — добавила Ким, когда они снова въехали в лес на другой стороне дороги.

— Да? — Он с интересом оглянулся на нее через плечо. — А какое она на вас произвела впечатление? Я имею в виду, кроме того, что она весьма своевольна.

— Она — доминирующая личность, — сказала Ким. — Очень привлекательная, — торопливо прибавила она на тот случай, если он надеялся услышать именно это. — У нее чудесные глаза.

— Удивительные глаза, правда, — благодушно согласился он. — Прямо-таки гипнотизирующие. Я сомневаюсь, что человек, попавший под ее влияние, сможет легко от него избавиться. — Теперь его голос звучал задумчиво. — Тем не менее больше всего я уважаю ее за то, что она великолепно контролирует себя. У Моники нет никаких слабостей, никаких фальшивых сантиментов… Она очень женственная, лучшая хозяйка на приемах, которую я когда-либо видел, и в то же время ей удается избежать тошнотворной привычки многих женщин приобретать собственнические замашки и приклеиваться. Когда Моника снова выйдет замуж, она сделает своего мужа счастливым. Он сможет жить своей жизнью, а рядом с ним будет красивая жена, которая занимается своими делами и не заставляет его бросить его дела.

Ким вдруг показалось, что между ними повеяло холодом. Она была потрясена, и внутри появилось сосущее чувство пустоты.

— А миссис Флеминг собирается замуж… в ближайшее время? — дрожащим голосом спросила она.

Они подъехали к воротам из пяти горизонтальных брусьев, и Фабер спешился, чтобы открыть их перед ней, потому что ее лошадь уже дважды отказывалась брать препятствия.

— Я думаю, да, — ответил он, глядя на Ким снизу вверх с едва заметной улыбкой в глазах. — Нельзя ожидать, что такая женщина, как Моника, долго будет оставаться в одиночестве, не правда ли?

— Ну-у, нет, я… Нет, думаю, нельзя, — ответила Ким, избегая его взгляда.

— Я хочу сказать, что это будет неразумно, правда? Я перечислил лишь несколько ее достоинств, поверьте мне, на самом деле их гораздо больше. — Он погладил нос лошади длинными смуглыми пальцами, продолжая смотреть на Ким. Ее маленькая ножка, крепко сидящая в стремени, слегка касалась его, стоящего на раскисшей дороге. — Она освежает, как прохладный бриз, и бодрит, словно мартовский день. Для мужчины вроде меня это означает, что она почти что неотразима… Только, как вам известно, я считаю, что брак подходит не для всех, и это все усложняет.

— Вы можете и передумать, — заметила Ким, слегка сжав губы и наклоняясь вперед, чтобы рассмотреть кончик уха своей лошади.

— Могу.

— И поскольку брак гораздо более естественное состояние, чем одиночество, вы можете передумать в самое ближайшее время.

— Вполне возможно.

Он говорил серьезно, но в серых глазах плескалось веселье, и Ким показалось, что почему-то причиной этого веселья явилась она. Гидеон еще постоял возле нее, закурив сигарету и выпустив тонкую струйку ароматного голубого дыма, которая поднялась к голым верхушкам деревьев, потом легко вскочил на лошадь, и они продолжили прогулку. Он показал ей несколько интересных видов, небрежным кивком указал на маленький аккуратный коттедж Боба Дункана, а потом снова въехал в лес вокруг Мертон-Холл, и они направились домой.

Его черный «роллс-ройс» стоял на подъездной аллее, и он без энтузиазма объявил, что приехал его брат.

— Мистер Чарльз Фабер?

— Да. Тони сейчас где-то на Континенте. Нам пока не удалось с ним связаться.

— Так вы пытались… Я хочу сказать, вы посчитали, что это необходимо?

— В возрасте моей матери сердечный приступ — вещь серьезная, — ответил он.

Они повернули к конюшням, а оттуда пешком вернулись к дому, на этот раз срезав путь через кусты. У Ким возникло ощущение, что Гидеон Фабер не горит желанием увидеть брата. В выражении его лица, когда они вошли в холл, была какая-то обреченность, и она готова была поклясться, что он мысленно расправил плечи и сжал зубы, словно готовясь к испытанию, прежде чем отрывисто спросить у Пиблса, приехал ли ожидаемый гость.

— Да, сэр. Он наверху с миссис Хэнсуорт, — ответил Пиблс.

— Он уже виделся с миссис Фабер?

— Еще нет, сэр. Дело в том, сэр, — казалось, Пиблс был расстроен, он избегал смотреть в глаза хозяину, — что миссис Фабер стало нехорошо около часа назад, пришлось послать за врачом. Он все еще там, наверху, с миссис Хэнсуорт и мистером Чарльзом. Они хотели пригласить еще одного врача для консультации, сэр.

— О! — воскликнул Гидеон. Ким, все еще стоявшая рядом с ним, не могла сказать, был ли он потрясен: в этот момент по лестнице спустился мужчина, очень похожий на Гидеона, но выглядевший чуть старше, хотя на самом деле был моложе. Мужчины поприветствовали друг друга без особой радости.

— Маме хуже, — отрывисто произнес Чарльз. — Доктор Дэвенпорт недоволен, хотя в данный момент рецидив позади. Он добрался до какого-то парня в Лондоне — специалиста-кардиолога, — и при удачном стечении обстоятельств он будет здесь до полуночи. В крайнем случае — завтра рано утром.

— Ты еще не виделся с ней? — спросил Гидеон.

Чарльз небрежно, слегка расстроенно развел ухоженными руками:

— Они решили, что это будет неразумно. Слишком много волнений, ну и все такое. Но надеюсь, что скоро мне все-таки разрешат ее увидеть, не зря же я ехал в такую даль.

Гидеон повернулся к Ким и указал на дверь библиотеки.

— Может быть, вы сможете быть чем-то полезны наверху, мисс Ловатт, — немного холодно и подчеркнуто официально сказал он ей. — В любом случае мне придется попросить вас временно прекратить работу в библиотеке. Возможно, нам придется провести там несколько консультаций.

— Конечно, — ответила Ким, гадая, почему он до сих пор не представил ей своего брата.

Чарльз Фабер оказался гораздо учтивее Гидеона. Он с любопытством поглядывал на девушку и обратился за разъяснениями к брату.

— Ты не хочешь представить меня, Гидеон? Не очень вежливо скрывать от члена семьи личность красивой юной леди, с которой ты только что выезжал на прогулку. Кроме того, Нерисса что-то рассказывала мне о некоей мисс Ловатт, которая здесь работает. Это конечно же не она?

— Она. — Голос Гидеона был суров. — Она приехала, чтобы помочь маме написать книгу.

Чарльз сжал руку Ким и улыбнулся ей; его улыбка ей не понравилась.

— Мы все знаем, что мама у нас крепкая, она быстро справится с этим недомоганием и будет так же жизнерадостна через пару недель. Я уже много лет слушаю, что она собирается написать эту книгу, и мисс Ловатт, по-моему, именно тот человек, который поможет ей в этом как нельзя лучше!

Ким поднялась по лестнице в свое крыло дома, и там к ней, сидящей в беспокойном ожидании, присоединилась Нерисса. Весь вид Нериссы говорил: «Ну почему все это должно было случиться именно тогда, когда я обещала уехать из дома совсем ненадолго?» Она в бессильном жесте протянула руки к Ким.

— Если бы я только знала, я бы разобралась с делами до отъезда, — сказала она. — Я ненавижу оставлять дом и дела, если можно так сказать, висящими в воздухе. Филин — очень занятой человек, за ним надо присматривать, а от Ферн нет никакой пользы, если надо взять мои обязанности на себя.

— Я думала, она собирается приехать и пожить здесь, — сказала Ким, глядя, как Нерисса ходит взад-вперед, расстроенная, но не так уж озабоченная тем, что ее матери стало хуже.

— Да. — На лице Нериссы появилось покорное выражение. — Думаю, и за Филипом придется послать, если мамино состояние не улучшится. Но он будет в ярости.

— А как там миссис Фабер? — спросила Ким, от души желая, чтобы члены этой странной, недружной семейки проявляли побольше сочувствия к слабой старушке, которая так мечтала написать мемуары и увидеть их напечатанными. И которая, по случайному стечению обстоятельств, была их матерью.