Вампир: украденная жизнь - Сэндс Линси. Страница 38

— Он больше не мог смотреть на меня без отвращения. Не позволял покидать дом в одиночку, не разрешал заводить друзей. Заявлял, что единственное мое предназначение — быть матерью его детей. — Она в отчаянии покачала головой. — И все же, не смотря на свое заявление, он очень долго отказывал мне в детях.

— Отказывал в детях? — мягко спросил Джулиус.

Маргарет кивнула.

— Я хотела еще одного ребенка. Люцерну было чуть больше ста, и я ощущала неистребимое желание и потребность снова держать младенца на руках. — Она на минуту задумалась. И внезапно пришло понимание: — На самом деле, это чувство появилось у меня сразу после европейского тура, — слегка вздохнув, призналась она. — Думаю, он изменил нас обоих.

— И ты хотела ребенка? — спросил Джулиус.

Маргарет кивнула:

— Я хотела его больше всего на свете. Мне необходимо было держать младенца на руках. Я ощущала, что рукам этого не хватает. Я чувствовала, как будто… — Она замолчала и покачала головой, осознав, насколько смешно это звучало.

— Скажи мне, что ты чувствовала?

Каким-то образом Маргарет поняла, что для него очень важен ее ответ. Проблема в том, что она не знала, почему.

Поколебавшись, Маргарет призналась:

— Я чувствовала себя так, как будто потеряла ребенка. Как будто рядом со мной должно было находиться дитя, но его не было. Я хотела младенца… Так сильно, что постоянно приставала к нему с этим. — Маргарет залилась краской, признавшись, что умоляла мужа поделиться с ней своим семенем. — До этого я никогда ни о чем его не просила. Во мне было чересчур много гордости. Но тогда я забыла о ней.

Она снова пожала плечами, с трудом выдавив из себя улыбку:

— Но, в конце концов, он согласился. Спустя сто лет он пришел ко мне в постель, и родился Бастьен.

— Ты почувствовала себя счастливее? — спросил Джулиус.

— Это помогло, — подтвердила Маргарет, повернув к нему голову. — Я люблю детей, Джулиус. Я воспитала своих, а также племянников и племянниц. Я не могу представить, что найдется мать, желающая убить чьего-то ребенка, не говоря уж о своем собственном.

— Да, я не думаю, что ты бы смогла, — тихо произнес Джулиус и закрыл глаза, но не раньше, чем она успела заметить в них блеск слез.

— О чем ты думаешь? — шепотом поинтересовалась она.

— Вспоминаю… свой сон.

— Расскажи, — попросила она.

— Он о тебе и обо мне, но в другое время.

Она улыбнулась.

— Мы были любовниками и половинками. И были настолько счастливы, что иногда от этого щемило сердце. Но я, казалось, всегда боялся поверить в возможность такого счастья. Боялся потерять его. И потом я лишился всего. Лишился из-за поступков другого человека, но больше из-за недостатка собственной веры.

— Недостатка веры? — нахмурившись, спросила Маргарет. — Во что?

— В тебя… в мое первоначальное чутье в отношении тебя, — признался Джулиус. — Во сне кто-то сказал мне о тебе что-то, что было не совсем ложью и для него казалось истиной, но все же это была не совсем правда. Сначала я был полностью уверен, что все совсем не так, но со временем позволил своим страхам и сомнениям убедить себя в том, что случилось именно то, чего я так боялся, что все наше счастье оказалось фальшивкой. Поэтому я отпустил тебя.

Маргарет нахмурилась, увидев печаль на лице любимого и протянув руку, откинула волосы с его лба.

— Звучит как страшный сон. Мы должны верить, что никогда не допустим такого в реальной жизни.

— Да, — хрипло согласился Джулиус. — Больше никогда.

Маргарет хотела спросить, что он имел в виду под «больше никогда», но тут губы Джулиуса нашли ее рот, а его руки отправились в восхитительное путешествие по самым сокровенным уголкам ее тела. И вскоре она забыла о вопросе, который собиралась задать. Казалось, Маргарет жила все семь сотен лет лишь ради этого момента: чтобы он держал ее в объятиях, а она сжимала его в своих. Она даже не надеялась, что жизнь может снова стать такой замечательной, и поняла страхи, которые Джулиус ощутил в том сне. Она сама внезапно испугалась, что ее лишат счастья, что она проснется одна в своей холодной постели и поймет, что все было сном или даже хуже: что рядом с ней в кровати окажется не Джулиус, а Жан Клод.

Джулиус открыл сонные глаза, потянулся к Маргарет и нахмурился, когда ее не оказалось рядом. Другая сторона постели была пуста. Она снова проснулась раньше него и ушла, и это взбесило его. Совсем как предыдущим утром, когда он пробудился от бушующего желания. Возможно, это их второй раз, по крайней мере, для него, но потребность в ней была столь же огромной, как тогда, когда он впервые встретил ее и влюбился.

Эти мысли отошли на второй план, стоило ему только вспомнить про вчерашнее нападение. Маргарет чуть не убили, и ей требовался отдых, чтобы полностью восстановиться. О чем, черт возьми, она думала?

Повернувшись на бок и оперевшись на локоть, Джулиус взглянул на часы, стоящие у кровати и нахмурился, увидев, что не было еще и двенадцати дня. Что она делает в такое время на ногах? Откинув одеяло в сторону, он встал и направился к двери, даже не побеспокоившись об одежде. Кроме Маргарет в доме были одни мужчины. К тому же в данный момент все еще должны спать… включая Маргарет.

Рассердившись, Джулиус открыл дверь и вышел в холл. Дверь в ванную оказалась открыта, позволив ему убедиться, что в ней никого не было, и направиться в спальню Маргарет, чтобы проверить, не находилась ли она там, когда услышал доносящийся снизу голос Тайни.

— Маргарет, что ты здесь делаешь? — спросил смертный, и Джулиус подошел к краю лестницы, чтобы взглянуть вниз.

И не поверил своим глазам, когда увидел, что Маргарет спустилась вниз, одетая только в одну из его футболок, которая висела на ней мешком и лишь наполовину прикрывала бедра. Джулиус достал футболку, чтобы ей было в чем пойти в ванную прошлой ночью, но она не сняла ее, когда скользнула обратно в постель, утверждая, что ей нравится чувствовать его одежду на своем теле.

Тогда Джулиус не смог удержаться от самодовольной ухмылки, но сейчас ему было не до смеха. «Хотя футболка и прикрывает самые важные местечки, вряд ли прилично ходить в ней перед Тайни», — раздраженно подумал он.

— Маргарет? — На хмуром лице Тайни ясно читалась паника, когда он, выйдя из гостиной, прошел в холл и встал между нею и входной дверью. — С тобой все в порядке, Маргарет?

Смертный попытался схватить Маргарет за плечи и тем самым, обратив на себя ее внимание, заставить остановиться, но она, даже не замедлив движения, подхватила его, как будто он был пуховой подушкой, валявшейся у нее на пути, и отбросила в сторону. А сама продолжила маршировать по направлению к выходу на улицу, даже не взглянув в сторону Тайни, когда тот с глухим стуком ударился о стену и свалился на пол.

Придя в замешательство, Джулиус помчался вниз по ступенькам.

— Ты в порядке? — спросил он Тайни, пробегая мимо, и, увидев его ошеломленный кивок, переключил свое внимание на Маргарет, которая в эту минуту, открыв дверь, вышла на улицу навстречу солнечному дню. Он выкрикнул ее имя, но она даже не обернулась, успев сделать еще несколько шагов, прежде чем он настиг ее и схватил за руку.

Джулиус развернул Маргарет к себе, всматриваясь в ее полностью лишенное эмоций лицо с пустыми безжизненными глазами, и пропустил момент, когда она подняла руки, чтобы убрать его со своего пути, как Тайни, отбросить в сторону, как смертного, но внезапно оцепенела и обмякла.

Выругавшись, Джулиус подхватил ее на руки, прежде чем она успела рухнуть на мощеную булыжником дорожку, и замер, увидев людей на улице. По крайней мере, с дюжину человек стояло на тротуаре по обе стороны дороги. Кто-то — в одиночку, другие — компаниями, но все до единого таращились на него, совершенно голого и держащего на руках женщину, находившуюся в бессознательном состоянии и одетую в одну лишь футболку.

Зевак было слишком много, чтобы самому стереть все их воспоминания. На это пришлось бы потратить несколько минут. Минут, в течение которых сюда подойдут еще люди, которым тоже нужно будет очищать память, поэтому Джулиус пробормотал первое, что пришло ему в голову: