Обреченное королевство - Сандерсон Брэндон. Страница 49

— Наверно, мы выглядели как десять дураков, когда лезли наверх, — быстро сказал Далинар. — Я бы хотел, чтобы вы заранее сообщали мне о своих намерениях. Тогда я сумел бы подготовить вашу почетную гвардию. Все-таки военная зона.

— Ба. Ты слишком беспокоишься, дядя. За все эти годы паршенди никогда не нападали так близко к нашей части Равнин.

— Ну, а что было две ночи назад?

Элокар громко вздохнул.

— Сколько раз я должен повторять одно и то же, дядя? С Клинком в руке я могу сразиться хоть с тысячей солдат врага. Поэтому они могут послать кого-нибудь ночью, когда темно и тихо, и вот от этого ты должен защищать меня.

Далинар не ответил. Элокар панически — нет, параноидально — боялся наемных убийц. Но кто может обвинить его в этом, учитывая то, что случилось с его отцом?

Прости, брат, подумал он, как делал каждый раз, когда вспоминал ту ночь. Гавилар умер, один, и рядом не было брата, который защитил бы его.

— Я расследовал дело, как вы и просили, — сказал Далинар, отгоняя прочь ужасные воспоминания.

— И что нашел?

— Боюсь, немного. На вашем балконе не было и следа посторонних, и никто из слуг не заметил поблизости никого чужого.

— И тем не менее кто-то смотрел на меня из темноты.

— Может быть, но они не вернулись. И не оставили следов.

Элокар казался разочарованным, между ними повисло тяжелое молчание. Ниже, на плато, Адолин говорил с разведчиками и готовил войска для прохода по мосту. Элокар не хотел, чтобы Далинар брал с собой такой большой отряд. И действительно, большинство из них никак не могло помочь на охоте — только Носители Осколков могли убить тварь. Но Далинар хотел, чтобы племянник чувствовал себя в безопасности. После долгих лет сражений рейды паршенди стали намного менее опасными — писцы алети считали, что от армии паршенди осталось меньше четверти, хотя, конечно, точно знать было невозможно — но одно присутствие короля могло подтолкнуть их к безрассудной атаке.

Ветры обдували Далинара, его опять охватило странное ощущение, что он уже был здесь. Стоял на вершине, глядел на разрушения. Видел это величественное и потрясающее зрелище.

Точно, подумал он. Я стоял на похожей скале. Во время…

Во время видения. Самого первого.

«Ты должен объединить их, сказал странный гулкий голос. Ты должен подготовить их. Выстрой из своего народа крепость силы и мира, стену, которая сможет противостоять ветрам. Перестаньте ссориться из-за пустяков. Объединитесь. Идет Вечный Шторм».

— Ваше Величество… — Далинар обнаружил, что говорит. — Я… — Он замолчал так же быстро, как начал.

Что он может сказать? Что видел видения? Что — вопреки всем доктринам и здравому смыслу — они посланы Всемогущим? Что надо немедленно кончать с войной и возвращаться в Алеткар?

Чистейшая глупость.

— Дядя? — спросил король. — Ты что-то сказал?

— Ничего. Пойдемте, вернемся к остальным.

Адолин намотал поводья из свиной кожи на палец и сидел верхом, ожидая отчета еще одной группы разведчиков. Он сумел выбросить из головы отца и Садеаса и прикидывал, как должен объяснить свои отношения с Риллой так, чтобы заслужить симпатию Джаналы.

Джанала любила старинные эпические поэмы; быть может, следует объясниться в возвышенном стиле? Он улыбнулся, вспомнив роскошные черные волосы и лукавую улыбку. Бесстрашная девица, дразнившая его всякий раз, когда он ухаживал за кем-то другим. Это тоже надо использовать. Может быть, Ринарин прав и он должен был пригласить ее на охоту. Намного интереснее ждать сражения с большепанцирником, когда на тебя глядит прекрасная девушка с длинными волосами…

— Получены новые донесения разведчиков, светлорд Адолин, — сказал Тарилар, подбегая к нему.

Адолин со вздохом вернулся к делу. Вместе с Кобальтовой Гвардией он находился у подножия утеса, на вершине которого все еще стояли его отец и король. Тарилар, глава разведчиков, был мрачным человеком с мощной грудью и толстыми руками. При взгляде с некоторых направлений его голова казалась слишком маленькой по сравнению с телом, как если бы была вдавлена.

— Давай, — сказал Адолин.

— Гонцы встретились с главным егерем и вернулись. На соседних плато никакого признака паршенди. Восемнадцатая и двадцать первая рота заняли свои позиции, остальные на подходе.

Адолин кивнул.

— Пускай двадцать первая рота вышлет верховых на четырнадцатое и шестнадцатое плато. И еще двоих на шестое и восьмое.

— Шестое и восьмое? За нами?

— Если бы я собирался устроить ловушку, — сказал Адолин, — я бы отрезал путь назад. Выполняй.

Тарилар отдал честь.

— Есть, светлорд. — Он побежал выполнять приказы.

— Ты действительно думаешь, что это необходимо? — спросил Ринарин.

— Нет. Но отец так всегда делает. Сам знаешь.

Вверху что-то задвигалось. Адолин посмотрел на верхушку утеса как раз тогда, когда король с него спрыгнул. Он летел вниз с высоты сорока футов на каменную землю, за его спиной развевался плащ. Отец стоял на краю обрыва, и Адолин мог себе представить, как он ругается, глядя на безрассудно-храбрый прыжок. Доспехи Осколков должны были смягчить удар, но все равно прыгать с такой высоты очень опасно.

Элокар приземлился с громким треском, вверх брызнули осколки камней и лучи Штормсвета. Он не сумел устоять на ногах. Отец, наоборот, выбрал безопасный путь, спустился на самую нижнюю полку и только потом прыгнул.

В последнее время он все чаще и чаще выбирает более безопасные пути, рассеянно подумал Адолин. И находит причины, чтобы передать мне командование. Адолин, задумавшись, вывел коня из тени скалы. Надо получить донесение от арьергарда — отец обязательно захочет его услышать.

Он проехал мимо группы светлоглазых из команды Садеаса. Короля, Садеаса и Ваму сопровождали целые толпы слуг, помощников и подхалимов. Увидев их, одетых в удобные шелковые камзолы с открытой грудью, сидевших в тенистых паланкинах, Адолин ощутил собственную потную громоздкую броню. Под горячим солнцем любой человек захотел бы что-нибудь менее тесное, чем Доспехи Осколков, какими бы замечательными они ни были.

Но, конечно, он не мог одеваться как штатский. Он должен был носить мундир, даже на охоте. Так требовал Военный Кодекс алети. Не имеет значения, что уже столетия никто не чтит Кодекс. Никто, кроме Далинара Холина и, естественно, его сыновей.

Адолин проехал мимо пары светлоглазых бездельников, Вартиана и Ломарда, двух прихлебателей Садеаса. Они громко разговаривали между собой. Вероятно, специально, чтобы Адолин мог услышать.

— Опять плетется за королем, — сказал Вартиан, качая головой. — Как щенок громгончей, щиплющий пятки хозяина.

— Позор, — поддержал его Ломард. — Когда Далинар в последний раз добыл гемсердце? Он сможет получить его только тогда, когда король разрешит ему охотиться без соперников.

Адолин сжал зубы и проехал мимо. Кодекс, по мнению отца, запрещал Адолину вызвать кого-то на дуэль, пока он на дежурстве или командует хоть чем-нибудь. Адолина раздражали эти бесполезные ограничения, но Далинар, как командир, отдал приказ, а приказы не обсуждаются. Ничего, в другой обстановке он найдет способ вызвать обоих идиотов на дуэль и поставит их на место. К сожалению, невозможно вызвать всех, кто говорит против отца.

Однако хуже всего то, что в их словах немало правды. Княжества алети очень походили на королевства и управлялись собственными законами, хотя и признавали Гавилара королем. Элокар унаследовал трон, и Далинар по праву взял себе княжество Холин.

Однако большинство кронпринцев признавали власть короля только на словах. Так что Элокар остался без земли, которая принадлежала бы только ему. И он был склонен действовать как кронпринц Холинара, активно занимаясь повседневными делами. Далинар же, вместо того чтобы управлять княжеством, выполнял все капризы Элокара и всеми силами защищал племянника. И в глазах многих других выглядел слабаком — кем-то вроде почетного телохранителя.