»Ребенки» пленных не берут - Гвор Михаил. Страница 14

— Кто будет взрывать?

— Да хоть я! — гулко стукнул Антон кулаком по груди.

— Ага. А еще поухай по-обезьяньи, Тарзан недолианенный, — фыркнул Белозеров. — Здесь нужен кто-то из молодых. Причем, из самых быстрых, чтобы успел уйти.

— Необязательно. Отходить надо не вдоль ручья, а на тот гребень, — Антон махнул рукой в сторону бокового склона, — по лощине до перегиба, а там висячая терраса, выводящая почти к Маргузору.

— Ее же взорвали, если ничего не путаю.

— Взорвали, но чуть дальше. А перед тем местом можно спуститься к реке перед первым «редутом». Или обойти еще выше, прямо к стационару.

— Джигиты там не пролезут?

— Нет, предусмотрено. Нас пропустят, а вот потом…

— Добро, ставь. Отход согласуем.

Стас проводил Антона взглядом и побежал по дороге вверх. Нижняя закладка самая тяжелая: сюда на машине не подъедешь. Сам же и взрывал дорогу. Так что взрывчатку пришлось тащить на себе и ишаках. Обратно до излучины только своим ходом. А там ждет машина.

Ничего, размяться даже полезно, чтобы жопа не отрастала. Полчаса бега, и УАЗ, взревев мотором, покатил по первому серпантину, останавливаясь через каждые несколько минут. Парни закладывали фугасы. По логике и прошлому опыту, противник пойдет на склон густой цепью. Даже если урон окажется невелик, психологическое воздействие будет впечатляющим. ПОМЗами бы всё здесь засеять… Жаль нету ПОМЗов.

Сбоку доносилось довольное урчание Пушистика. Странные всё-таки вещи происходят в горах со звуком. Бульдозер далеко, примерно там, куда будет отходить Антон. На равнине с такого расстояния артиллерийскую канонаду не различишь! Здесь же — будто за углом рычит. А бывает — метров с десяти не слышно.

Следующая точка самая ответственная. Именно отсюда будет нанесен основной удар. Удар, после которого армия Ахмадовых должна прекратить свое существование. Если… Много неизвестных в данном уравнении. Но хочется надеяться.

Здесь почти всё приготовлено. Маскировать ничего не надо. Заложили, проверили и всё.

Собственно, основные приготовления заканчиваются. Остальное в компетенцию Стаса не входит. Да там и нет особой возни. Позиции давно оборудованы, своё место каждый знает. Только дать отмашку…

Ну что, баши Бодхани? Добро пожаловать в гости. А то братец, небось, уже заждался на том свете!

19 августа 2024 года

Таджикистан, Душанбе

Рюмшин влетел в комнату, всю увешанную схемами и картами. На стене — трофейный «мосинский» карабин, исписанный изречениями из Корана. Полковник давно уже облизывался на него, но начальник разведки уходил от данного вопроса. Только сейчас комдиву было совсем не до легендарного ствола.

— Ну, что случилось, что ты целого полковника посреди ночи к себе вызываешь? — вопросительно уставился Рюмшин на Махонько, не обращая внимания на присутствующих. — Давай еще Пилькевича позовем? Чтобы не один я впустую по темноте бегал!

— Уже вызвал, Сергей Палыч! — ответил от двери начштаба.

Рюмшин оглянулся на бывшего спасателя, в спешке не успевшего переодеться. Так и стоял тот в дверях в спортивном костюме и тапках на босу ногу.

— Утро доброе, Андрей Владимирович, — поприветствовал Пилькевича полковник и повернулся к Махонько.

— Ну, Паша, разъясняй причину ночных метаний.

— Товрищ полковник, докладываю о причинах незапланированного Вашего разбужения, — начал Махонько, но, сообразив, что не время страдать ерундой, тут же перешел на нормальный язык, — полчаса назад на КПП пришел представитель Ирбиса и привел посылку. От Амонатовых.

— Что значит, «привел»? — удивился полковник.

— Посылка ходячая. Так что, если быть точнее — сама пришла. Она еще и говорящая, — усмехнулся Махонько. — Интересные вещи рассказывает, между прочим.

Только сейчас Рюмшин обратил внимание на посторонних, тихо сидящих в углу кабинета. Умеют некоторые люди «не отсвечивать». А люди, действительно, интересные. Один — определенно местный, из ирбисовских, молодой таджик, худощавый, жилистый. Простая одежда, традиционная пайцза. Второй же… Темноволосый, глаза темные, но русский, точно русский! Славянское лицо ни один загар не спрячет. Поношенный выгоревший камуфляж, погоны… Этот еще откуда?

— Докладывайте, товарищ старший сержант, — приказал капитан. Незнакомец тут же подскочил со стула, вскинул ладонь к кепке:

— Старший сержант Юринов. N-ская отдельная бригада ВДВ, Новосибирск. Документы, удостоверяющие личность, сданы товарищу капитану! — и виновато разведя руками, улыбнулся.

— Откуда? — переспросил Рюмшин. — Из Новосибирска?!

— Еще и Юринов… — выдохнул Пилькевич, не скрывая удивления.

— Так точно, товарищи полковники, — ехидно заметил Махонько. — Юринов. Из Новосибирска. Город такой в Сибири есть. Но это еще не всё. Наш гость — лепший камрад некого Умида Мизафарова. Доставлен человеком Ирбиса по личной просьбе Фарруха Амонатова.

Наступила тишина. Полковники пытались переварить полученную информацию. Наконец Рюмшин прошел к столу, жестом выгнал Махонько и уселся на его место. Изгнанный капитан тут же перекочевал на подоконник, оперся об косяк и невозмутимо достал из дюралевого портсигара самокрутку.

— Рассаживайтесь, товарищи, и попробуем разобраться по порядку, — совершенно будничным тоном сказал полковник. — Итак, товарищ старший сержант, каким образом Вас занесло из Новосибирска в Душанбе?

— Выполняю разведывательный рейд с целью нахождения места для передислокации бригады! — Снова вскинулся загадочный старший сержант.

— В одиночку? Через полмира? — недоверчиво прищурился Пилькевич.

— Никак нет! Но в данный момент остался один! — сержант на секунду задумался и уточнил, — не в смысле, что все погибли, товарищ полковник. Разделились мы. Обстоятельства. И вообще…

— Мизафарова давно знаешь?

— Две недели, товарищ полковник!

— Кончай товарищать! Не на плацу. Каким образом ты его другом умудрился стать? Нахруза, что ли завалил?

Офицеры рассмеялись: нездоровая любовь отставного пограничника ко всякого рода кулачным поединкам была известна всем. Как и его боец.

— Так точно! Сошлись. Он упал и больше не встал.

Рюмшин поперхнулся смехом. Впрочем, не он один ошарашено рассматривал щуплого сержанта.

— Что? — выдавил Махонько, — Дэва запинать сумел? Как?

— Жить захочешь — не так раскорячишься, — ответил сержант, — Да и не предупредил никто, что он непобедимый. Здоровый, это не отнять. Но большой шкаф громко падает. Вот он и свалился, чуть в горах лавина не пошла.

Никто даже не попытался засмеяться. Человек, по незнанию победивший самого известного бойца двух стран, достоин не смеха.

— А Амонатова чем купил? — продолжил Рюмшин.

— Мы с Фаррухом еще до войны знакомы были. За одну команду выступали.

— Не знал, что внук бека увлекался рукопашеством.

— Мы в шахматы играли, — разъяснил сержант.

— Во что? — все же переспросил Пилькевич.

— В шахматы. Фаррух — гроссмейстер.

— То-то он умный такой, — задумчиво протянул полковник. — А ты? Тоже гроссмейстер?

— Так точно!

— Крандец! Не человек, а копилка с сюрпризами. Что еще припрятано? Может ты и Бодхани Ахмадову друг?

— Никак нет! Не друг. Мы с Ахмадовым немного поссорились. Совсем немного, — грустно сказал Юринов.

— То есть, получается, сынок его на тебя неудачно напоролся?

— Никак нет! — опять сказал сержант, — сын Бодхани Ахмадова напоролся на капитана Урусова, командира нашей группы. Ну и помер, естественно. А капитан пропал в неизвестном направлении. И, думаю, ему нужна помощь.

— Так… — Рюмшин тяжело вздохнул, снова посмотрел в лежащее на столе удостоверение гостя, и продолжил. — Вот что, Борис Викторович, подсаживайся поближе, и рассказывай всё по максимуму. А на этих архаровцев внимания не обращай. Все свои.