Лесной фронт. Дилогия (СИ) - Замковой Алексей Владимирович. Страница 7

Вот так мы все бежали и бежали, огибая стоявшие на пути деревья и продираясь через кустарник. Моя форма приобрела еще более плачевный вид, явно оставив куски на многих ветках. Платье девушки, и так разорванное немецкими руками, теперь вообще лишь отдаленно напоминало одежду. Но страх перед гортанными звуками немецкой речи, которые я постоянно ожидал услышать сзади, придавал нам сил. Впрочем, и эти силы оказались не бесконечными.

Первой не выдержала темпа девушка. Признаюсь, я тоже бежал уже исключительно на силе воли. Но корень под ногу попался именно ей, и девушка, в который уже раз за сегодня, растянулась на земле.

— Нн… Ннне ммогу… большшше… — даже не сказала, а прохрипела моя спутница в перерывах между судорожными вздохами.

Она даже не пыталась встать. Просто лежала там, где упала, и дышала как загнанная лошадь. Я был примерно в таком же состоянии. Тело полностью отказывалось шевелиться, и сделать какое-то движение, кроме как поднять руку, было выше моих сил. Я смог только сбросить на землю сидор и карабин, упасть рядом и растянуться на земле.

— Ты как? — спросил я девушку.

Вместо ответа справа раздавалось лишь хриплое дыхание. Она что, снова в трансе? Я повернул голову. Девушка так и лежала лицом вниз, будто мертвая.

— Я… ниче… го… — наконец смогла ответить она.

Так мы пролежали минут пять. Сердце наконец-то перестало изображать взбесившегося молотобойца и больше не пыталось проломить грудную клетку. Я смог даже сесть и привалиться спиной к ближайшему дереву. Дико захотелось пить. Подтянув к себе сидор, я развязал горловину и достал одну из фляг. К счастью, в ней оказался не шнапс. Вы себе представляете, каково это, после такой пробежки глотнуть шнапсу? Я вот тоже не представляю, но думаю – ничего приятного. Сделав большой глоток, я протянул флягу девушке, которая тоже зашевелилась. Она выхватила флягу у меня из рук и тут же ее опустошила. Теперь у нас только одна фляга на двоих. Воду надо экономить.

Напившись, девушка тоже села, привалившись к соседнему дереву. Только теперь, когда весь адреналин сгорел во время бега, а в спешке уже не было необходимости, я смог ее рассмотреть. Симпатичная такая девчонка. Растрепанные длинные русые волосы, обрамляющие милое, пусть и чумазое, личико. Глаза большие, карие. Правда, с каким-то диковатым блеском, но после сегодняшних приключений это нормально. Немного вздернутый носик, сочные губы… И никаких следов косметики. Фигура, абсолютно не скрывающаяся под несколькими клочками тряпок, некогда бывших платьем, на мой вкус немного полновата. Не девяносто – шестьдесят – девяносто, но сложена пропорционально и очень даже неплохо. Грудь, на мой взгляд, большая. Не знаю, какой размер, я в этом не разбираюсь, но совсем даже не плоская. Небольшой животик, широкие бедра, сейчас покрытые синяками, оставленными грубыми мужскими руками, и расцарапанные ветками во время бега по лесу…

Поймав мой изучающий взгляд, девушка осознала, в каком виде она предстала перед незнакомым мужчиной, и, сдавленно пискнув, перекатилась за дерево, попутно пытаясь прикрываться руками:

— Не смотри!..

Мне потребовалась некоторая пауза, во время которой мой перенасыщенный сегодняшними событиями мозг обработал сложившуюся ситуацию.

— Мне сейчас абсолютно не до… Ну, вы понимаете… Короче, не до девушек мне сейчас.

— Чего? — раздалось из-за дерева.

— Блин! Не смотрю я! И не собираюсь к тебе приставать!

Подтянув к себе сидор, я бросил его к дереву, за которым она пряталась, стараясь, чтобы упавший мешок можно было достать не выходя из «укрытия».

— Там одежда. Ты только надевай мужскую – в платье по лесу ходить неудобно.

Мешок исчез за деревом, и минут пять оттуда раздавались только шорох и сопение. Наконец девушка разобралась со своим гардеробом и снова вышла ко мне. М-да… Одежда, мягко говоря, великовата. Штаны на ней выглядели почти как шаровары, рубаха свисала до колен, а пиджак более походил на пальто. Почти смешно, если бы все это не было так грустно.

— Штаны в сапоги заправь. И рубашку заправь. Рукава закатай. — Откуда, интересно, у меня этот командный тон?

Пока девушка приводила себя в порядок, я решил, что неплохо было бы покурить. Достал из кармана кисет с табаком и бумагу, пару секунд тупо смотрел на этот набор и спрятал обратно в карман. Достал трофейные сигареты, щелкнул зажигалкой.

— Меня Леша зовут, — представился я, затянувшись сигаретой. Н-да, совсем не «Давидофф».

— Я – Оля. Я к деду приехала. На хутор… А тут война… Немцы приехали… — Судя по всему, отступившие было воспоминания вернулись, и девчонка сейчас заплачет. Но все же, шмыгнув пару раз носом, Оля сдержалась.

— Я проходил мимо вашего хутора. Увидел немцев и решил помочь. — Надо постараться как-то обходить деликатную тему, а то точно заплачет. — Успокойся, уже все в порядке. Как хутор называется?

— Ивашкин называется. А я сама из Гуты…

— Слушай, — перебил я ее. — Какое сейчас число и где мы вообще?

Ответом мне стали округлившиеся карие глаза. Сейчас мы и проверим выдуманную легенду. Девчонка, конечно, не следователь НКВД, но потренируемся для начала «на кошках».

— Не помню я ничего… Очнулся там. — Я махнул рукой в сторону, откуда мы прибежали. — Возле дороги. Рядом машина разбитая и наши лежат. Мертвые все. А я, наверное, с грузовика когда летел – головой обо что-то хорошо приложился. Короче, память отшибло полностью. Помню только, что зовут меня Лешей, и… все. Ну, встал, пошел по дороге и на ваш хутор вышел…

Удивление в глазах Оли сменилось жалостью, а потом они испуганно расширились. А из-за моей спины прозвучал окрик:

— Не двигаться!

* * *

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Попали… Надежду вселяло только одно – говорят по-русски. Гораздо хуже было бы услышать «Хальт!». А так есть надежда. Скорее всего, это окруженцы. Мало ли наших в сорок первом по лесам бродило – к фронту прорывались. Я сидел не шевелясь. В крутого играть не хотелось. Смысла не было – в надежность своей легенды я верил, да и неизвестно, сколько стволов сейчас на меня направлено из окружающих зарослей. Так что посидим подождем. Авось не пристрелят сразу, а будет разговор – выкрутимся.

В поле моего зрения появился человек в форме бойца РККА, которая вполне могла потягаться с моими обносками в плане убитости. Гимнастерка, конечно, была не такая вылинявшая, как моя, но количество прорех и пятен на ней просто поражало. Дополнительную оригинальность внешнему виду солдата придавала грязная тряпка (портянка?), сейчас исполняющая роль бинта на левом предплечье. Боец вполне недвусмысленно целился в меня из карабина, причем, несмотря на мою беззащитность, явно нервничал. Сразу же в кустах чуть спереди и справа раздался шорох, и из густой листвы выглянул ствол второго карабина. Невидимая рука, принадлежащая кому-то вне поля моего зрения, утащила куда-то мне за спину лежащий рядом трофейный маузер. Вокруг отчетливо повисло напряжение. Казалось, даже воздух сгустился в какое-то желе и упрямо отказывался лезть мне в легкие. Напряжение сгустилось еще больше, когда передо мной появился новый персонаж.

Этот выглядел поопрятнее того бойца, которого я увидел первым. И кроме того, был командиром. Хотя фуражки на нем не было, мне сразу бросились в глаза пары кубиков на петлицах. Лейтенант, значит. Впрочем, простым лейтенантом он пробыл недолго – командир чуть повернулся, бросив взгляд на продолжавшую растерянно хлопать глазами Олю, и на его рукаве я заметил нашивку, которую видеть очень не хотелось. Красная звезда с серпом и молотом плюс два узких угольника явно указывали на принадлежность этого персонажа к рядам доблестного НКВД. Сержант ГБ? Внутри все оборвалось. Знаете такое ощущение, будто где-то в животе раскрывается «черная дыра»? Если нет, то вам очень повезло. Мало приятного. А потом я снова обратил внимание на петлицы. Малиновые с черным кантом. Похоже, и в этот раз мне повезло. Вроде бы пехотный младший политрук?