Армагеддон Лайт - Зотов Георгий Александрович "Zотов?". Страница 23

Демон через силу улыбнулся пиар-директору, вставшему у выхода на улицу.

— Увидимся на оргии. — Он шагнул за порог.

…Лукреция в форме младшего суккуба-помощника (тёмный мундир плюс две золотые нашивки), сидя на запятках служебной кареты Агареса, горстями грызла серные драже из коробочки кондитерской фирмы «Чёрный Ветер, Огонь & Сталь». При виде хозяина она осклабилась. Открыв рот (полный мелких и тонких, как иголки, зубов), суккуб быстро вытащила платок, стирая с чешуйчатых щёк слизь. Демону стало нехорошо.

— Куда поедем, начальничек? — спросила Лукреция, облизываясь раздвоенным языком.

Агарес не ответил. Сунув руки в карманы бархатного камзола, он рассматривал гигантский плакат на стене соседнего дома. Существо на рисунке сгорбилось, протягивая светящиеся лапы к молоденьким, в ужасе жмущимся в угол чертенятам. С кончиков пальцев капала расплавленная карамель. Над уродливой светловолосой головой монстра зловеще сиял нимб, а за спиной развернулись отвратительно-белые крылья. Надпись поперёк плаката голубыми буквами — ненавистный каждому демону Сатанграда оттенок! — гласила:

Лукреция повернулась в ту же сторону, что и Агарес. И перестала улыбаться.

Апокриф пятый

«ДРЕВО ПОЗНАНИЯ»

…Безусловно, он знал поговорку «ничто на Земле не скроется от ока Божьего». Но инстинкты — великая вещь. Тайные встречи всегда лучше назначать под покровом ночи, глубоко в джунглях, где никто тебя не видит, кроме пары страдающих бессонницей жирафов. Да, Господь всемогущ. Спасение лишь в том, что Он зачастую тонет в делах и элементарно не имеет времени влезать в мозг каждой земной твари. С другой стороны, никому не известно, когда Ему вздумается со скуки прочесть мысли созданных Им же существ. Просто так, в качестве лёгкого вечернего развлечения.

А вот тут и важно — не попадаться Ему на глаза. Чтобы Он тебя не вспомнил.

Оба существа лежали на траве — тяжело дыша и глядя в звёздное небо. Он до сих пор не смог определить, чем именно они занимались. Возвратно-поступательные движения в трёх позах (ему особенно понравилось, когда он велел ей сесть сверху), стоны, пик общего наслаждения. Каким именем назвать такое? Давным-давно он видел, как схожим действием занимались антилопы гну, — кажется, для размножения. Отныне ночное таинство отложится в его памяти в разделе «антилопство». Ну, или «антилопствование».

Она приподнялась на локте. Во тьме был виден блеск её глаз.

— Я всё делаю хорошо? — спросила женщина.

— Лучше не бывает, — подтвердил он. — Адам уже полностью у тебя в руках. Ты столь искусна в своих ухищрениях, что я всецело его понимаю. Тут просто с ума сойдёшь.

Над ними шелестели листья пальмы. Вдалеке слышался рёв голодного льва.

— Когда я получу то, что мне обещано?

Он улыбнулся. Надо же, она так нетерпелива… Это в итоге её и погубит.

— Сразу после выполнения нашего уговора.

— Ты и в самом деле можешь сделать ЭТО?

— Я могу всё. Верхний Эдем на моей стороне, от серафима до купидона. Ждать осталось совсем недолго… Короче, тебе нужно увести Адама подальше, а уж остальное я беру на себя. Площадка Нижнего Эдема у Древа Познания останется пустой, и тогда ты…

Сев, гость развязал свёрток из ткани, лежащий у его ног.

— Вот, — сообщил он, протянув два овальных предмета женщине. — Ты знаешь, где их оставить. Оба уже надкушены, а остальное неважно. Это плоды с Древа Познания — видишь, я ничего от тебя не скрыл. Но мне их вкушать бесполезно, я и так всё знаю.

— А если я отведаю? — осторожно спросила женщина. — Хотя бы маленький кусочек?

Её любовник устало зевнул.

— Реши, оно вообще людям надо? Представь — ты будешь знать всё наперёд. Например, вдруг обнаружишь, что ты голая и тебе срочно необходимо дорогое кружевное бельё.

— Голая? — хлопнула ресницами женщина. — А что это такое?

Он почувствовал, что испытывает серьёзные трудности с формулировкой.

— Это когда на тебе ничего не надето.

— Так просвети меня, что же именно я должна надеть?

— Да в этом-то вся и проблема. Ты сама не будешь этого знать. Встанешь возле шкафа с платьями и станешь страдать: в том тебя уже видели, это не сочетается со шляпкой, а вон то полтора года назад вышло из моды. Твоя голова лопнет, упадёшь на пол в рыданиях.

Женщина молчала — словно воды в рот набрала.

— Ну? И о чём ты теперь думаешь?

— О том, что такое шкаф.

Существо потёрло лоб. Пожалуй, здесь он и сам находился в неведении: так же, как и по поводу слов «платья» и «пол». Но ничего не поделаешь. Они созданы разумом Господа, их мысль рисует слово в мозгу, не трудясь объяснить его истинное значение.

— Это ещё не всё, — заторопился он. — Ты от души возненавидишь футбол и пиво. Начнёшь беситься и материться в приступе пээмэс. На хорошую должность тоже не устроишься, — начальник оценит твои способности лишь по размеру твоих же сисек. Потом, устав от тяжкой работы, ты будешь выбираться на пляж, валяться на песке в окружении пальм и вздыхать: «О, вот где Рай-то». Забыв, что ты УЖЕ жила в Раю. Голова кругом пойдёт. Только сок забродившего винограда и горсть фимиама спасут тебя от скуки. Ну и, само собой, весьма разнузданное антилопство. Короче, оно тебе надо? Живи в джунглях, тусуй с зебрами, ешь бананы, бегай на водопой. Человечество не понимает: единственный шанс оставаться в Эдеме — это в принципе ничего не знать.

Женщина с недоумением смотрела на него:

— Антилопство?..

— То, чем я учу тебя заниматься… — кратко пояснил он.

— Антилопство превосходная вещь, — улыбнулась женщина. — Если практиковать его пару-тройку раз в день, так и пляжей не нужно. Вполне заменяет утренние пробежки в лесу.

— Ты ещё и бегаешь? — Брови на лице гостя сложились домиком.

— Инстинкт, — коротко пояснила она. — Бег по джунглям меня возбуждает и бодрит, сколько себя помню. Иногда я думаю: может, меня должны были создать волком или пантерой? Наверное, ты прав, я не стану вкушать плоды, слишком много минусов.

— Мудрое решение, — кивнул любовник. — Самое опасное в Древе Познания — ты не знаешь, что именно оно в тебе откроет. С одной стороны, ты обнаружишь вспышку любви к маленьким котяткам, а с другой — желание пойти утопиться в ручье, когда рассмотришь своё отражение с другого ракурса и ощутишь себя толстой уродиной. Сейчас тебе толком не с кем соревноваться, но женщины особые существа… Возьмёшь и подумаешь: и ноги-то у меня не такие, как у газели, и губы не как у бабуина, и ушами, как слону, нельзя обмахиваться. И да, некто твоему самоубийству уж точно порадуется.

— Какое такое некто? — насторожилась женщина.

— Смерть, — кратко ответило существо. — Она, несчастная, попросту изнывает от безделья. Господь создал её для сбора душ человеческих, но заняться бедняжке нечем. Трижды навещала Верхний Эдем, просила за неимением лучшей доли практиковаться на насекомых и птицах. Наши собрали консилиум, шесть с лишним месяцев выясняли, есть ли душа у тараканов и гусей. Разные высказывались мнения. Тараканов, впрочем, отвергли уже через две недели, потому что иначе пришлось бы признать наличие души у ленточных червей, мокриц и майских жуков. С птицами сложнее. Гусь на первый взгляд вроде заслуживает душу, а с вот канарейками и колибри все впали в ступор. В итоге не дали никому, так проще. Поэтому Смерть пребывает в полной депрессии, втихую гонит нектар из тутовых ягод и постепенно спивается. Но ладно, мы отвлеклись от основной темы. Возможно, вкусив плода познания, ты разочаруешься в антилопстве с мужчинами. И, повинуясь инстинкту пробежек, свалишь отсюда жить на остров Лесбос.

— И что я там буду делать?

— Понятия не имею. Говорят, там красивые закаты. Он поднялся. Через голову надел тунику, завязал пояс.

— Мне пора. Ты знаешь, чем тебе следует заняться.

— Да, — бестрепетно подтвердила она. — Очень хорошо знаю.