Страсть по завещанию - Джеффрис Сабрина. Страница 4

– Не все мужчины таковы, Ба, – твердо заявила миссис Мастерс.

Миссис Пламтри бросила на нее взгляд через стол и улыбнулась:

– Да, не все.

Джексон подумал про себя: Мастерс выглядит идеальным мужем, но кто знает, каким он был до знакомства со своей женой. Мужчины семейства Шарп, кажется, преданны женам. Но надолго ли это?

Его мать соблазнил в Ливерпуле аристократ, молодой нахальный лорд, любитель симпатичных девушек. Но в качестве жены этот мерзавец предпочел более состоятельную женщину, а мать сделал своей любовницей. Он оставил ее, когда Джексону исполнилось два года. Поэтому у него не было иллюзий по поводу того, что значит брак для аристократов.

«Не вини отца, – говорила мать, умирая. – Если бы не он, у меня не было бы тебя. Игра стоила свеч».

Он не был в этом уверен. В памяти то и дело возникало ее изможденное тело на кровати в доме его тети и дяди…

Подавив раздражение, Джексон заставил себя сосредоточиться на деле.

– Теперь я жду сообщения от семьи Элси о месте ее проживания в Лондоне. Я запросил сведения из части, в которой служил в Индии майор Роуден. Мне ответили, что его на три года перевели на Гибралтар, и я послал ему письмо с просьбой ответить на вопросы, касающиеся достопамятного званого вечера. Пока я не получу ответа, я считаю нецелесообразным ехать в Манчестер и останусь в городе. – Он посмотрел на маркиза. – С одобрения вашей светлости.

– Вы совершенно правы, – пробормотал Стоунвилл. – Держите нас в курсе.

– Разумеется.

Это был сигнал к окончанию разговора, и Джексон направился к дверям. На сегодня у него была назначена еще одна встреча, и ему нужно было заскочить домой и захватить отчет, переписанный теткой. Только она могла превратить его каракули в человеческий текст. Если он сейчас освободится, то у него будет время поесть до того как…

– Мистер Пинтер!

Он обернулся и увидел, что к нему идет леди Селия.

– Да, миледи.

К его удивлению, она нервно оглянулась на открытую дверь библиотеки и понизила голос:

– Мне необходимо поговорить с вами с глазу на глаз. У вас найдется немного времени?

Ему едва удалось сохранить спокойствие. Леди Селия никогда не просила его о разговоре наедине. Это было так необычно, что от неожиданности он только кивнул и показал рукой на расположенную рядом гостиную.

Она пошла вперед, а войдя, остановилась и беспокойно огляделась, пока он приближался к ней, оставив дверь открытой, чтобы его не обвинили в нарушении правил приличия.

– Что случилось? – спросил он, стараясь говорить как можно равнодушнее, дабы скрыть свое удивление еще и тем фактом, что леди Селия казалась сейчас на редкость неуверенной. Он почувствовал сочувствие к ней.

– Прошлой ночью я видела сон. Но не уверена, что это был только сон. Я имею в виду, это, конечно, был сон, но…

– Можно ближе к делу, мадам?

Она подняла подбородок, и во взгляде ее появилась знакомая ему жесткость.

– Совсем не обязательно быть грубым, мистер Пинтер.

Он ничего не мог с собой поделать. Из-за близости к ней он чувствовал себя ужасно скованно. Он чувствовал запах ее духов, соблазнительную смесь… каких-то цветочных ароматов, с помощью которой аристократки подчеркивают свое очарование.

Ей нет нужды подчеркивать очарование.

– Простите меня, – извинился он. – Я тороплюсь в город.

Она кивнула, принимая извинение.

– Вчера я видела сон, который часто приходил ко мне в детстве. Я не знаю, произошло ли это из-за того, что мы сидели за работой в детской, или из-за того, что Аннабел и Мария обсуждали… – Заметив, что Джексон недоуменно поднял брови, она заговорила спокойнее: – Во всяком случае, когда он мне снится, в нем все так нереально, что мне кажется, это только сон, но сейчас… – Она сглотнула. – Я думаю, это может быть еще и воспоминание о дне, когда погибли мои родители.

Он насторожился.

– Но ведь вам было всего четыре года.

– На самом деле через несколько недель мне должно было исполниться пять.

Все правильно. Сейчас ей двадцать четыре, а убийство произошло в апреле девятнадцать лет назад.

– Почему вы думаете, что это воспоминание?

– Потому что папа назначил свидание в охотничьем домике.

У Джексона по спине пробежал холодок.

– Мне тогда показалось, что с ним была мама, но она вела себя как-то не так.

– В чем это выражалось?

– Папа часто называл маму «mia dolce bellezza», а та краснела и говорила, что он слепой. Ну а во сне, когда он назвал ее «mia dolce bellezza», она разозлилась. Сказала, что ненавидит это обращение. Разве вы не понимаете? Та женщина скорее всего обиделась, когда он назвал ее так, как называл свою жену.

– Думаю, вы могли бы узнать по голосу, была ли это ваша мать или кто-то еще.

– К сожалению, – вздохнула Селия, – они оба говорили шепотом. Я и папу узнала только по его «mia dolce bellezza».

– Понятно.

– Если это происходило на самом деле, значит, мама каким-то образом узнала об этом свидании. Поэтому она и попросила Бенни не говорить папе, куда она пошла. Ей хотелось застать их врасплох. И кто бы ни была та женщина, с которой папа хотел встретиться, она пришла туда раньше и застрелила маму.

– И когда там появился ваш отец, она застрелила и его? – в задумчивости спросил Джексон. – Когда была уверена, что ее любовник свободен и может жениться на ней?

На лице леди Селии появилось выражение неуверенности.

– Может быть, папа разозлился, что она убила маму. Может быть, они боролись, и пистолет выстрелил случайно.

– Тогда она должна была его предварительно перезарядить. Значит, она, его любовница, затаилась в ожидании вашего папы с заряженным оружием?

– Этого я не знаю. Я знаю лишь то, что слышала.

– Может быть, во сне.

– Может быть, – снова вздохнула она. – Именно поэтому я и обратилась к вам, а не стала упоминать об этом при всех. Я не хочу вносить дополнительные сомнения в это и без того сложное дело, пока у нас не будет полной уверенности.

– У нас?

– Да. Я хочу, чтобы вы точно установили, что было на самом деле.

Мольба, которая читалась в ее прекрасных светло-карих глазах, тронула его, но она просила невозможного.

– Не знаю, как я смогу…

– Во сне происходили и другие вещи, – поспешила добавить она. – В детскую вошли потом мистер Верджил, учитель Гейба, и моя няня. Я помню, она еще пела мне колыбельную. – Леди Селия вытащила из кармана сложенный лист бумаги и передала ему. Он неохотно взял его. – Я записала все, что смогла вспомнить, – продолжала она. – Я полагаю, вы могли бы переговорить с мистером Верджилом и няней и выяснить, правильно ли я запомнила те события. Если нет, то остальное не имеет значения. Но если я…

– Понимаю. – У нее действительно могло отложиться в памяти что-то важное. Но как отделить явь от сонных видений? Зерна от плевел?

Он быстро пробежал написанный чернилами текст, и что-то его насторожило.

– Няня не давала вам лекарство?

– Давала. Она называла его успокаивающей микстурой, – кивнула леди Селия. – Полагаю, именно вчерашний спор Марии и Аннабел об этой микстуре и напомнил мне мой сон.

– Вы знаете, что такие микстуры содержат опий?

– Неужели? – Ее лоб пересекли тревожные морщины. – То-то мои невестки говорили, что никогда не будут поить ими своих детей.

– Я слышал, врачи сомневаются в пользе лекарств с опием. – Джексон говорил, взвешивая каждое слово. – Вы, может быть, не осознаете этого, но опий иногда вызывает…

– Я знаю, – прервала она. – Иллюзии, которые не имеют отношения к действительности. – Селия испытующе взглянула на Джексона. – Но я чувствую всем существом, что разговор в детской действительно происходил. Я не могу этого объяснить и знаю, что могу ошибаться, но думаю, это не должно остаться без внимания, не правда ли? Если мы выясним, что это не сон, а воспоминание, то сможем восстановить, кто отсутствовал в доме утром того дня, и методом исключения узнаем имя папиной любовницы. – Она снова в упор посмотрела на Джексона. – Кроме того, няня давала мне микстуру после того, как я слышала разговор.