Проклятье Победителя (ЛП) - Руткоски Мари. Страница 23
Его рука, будто стальные тиски, сжала ее запястье. Кестрел вырвалась. От жестокости его слов ее глаза снова наполнились слезами.
— Я любила ее, — прошептала Кестрел.
— Ты любила ее, потому что она исполняла любую твою волю.
— Это неправда.
— Она тебя не любила. Она никогда не смогла бы полюбить тебя. Где ее настоящая семья, Кестрел?
Она не знала. Всегда боялась спросить.
— Где ее дочь? Внуки? Если она и любила тебя, то только потому, что у нее не было выбора, у нее больше никого не осталось.
— Уходи, — приказала Кестрел, но Арина в комнате уже не было.
Стало темнее. Небо за окнами приобрело изумрудный оттенок. Начинались первые в этом году зеленые бури, и, слушая, как колотит по дому ветер, Кестрел знала, что Арин был неправ. Он месяцами хотел отомстить ей. Разве она не купила его? Разве он не принадлежал ей? Это была его месть. И все.
Дождь словно забивал в оконные рамы гвозди. В комнате стало почти черно. Кестрел снова услышала в своей голове голос Арина и внезапно ощутила себя сломленной. Пусть она и не сомневалась в истинности своих чувств к Инэй, но в словах Арина присутствовала доля правды.
Она не заметила, как он вернулся. Буря шумела, в комнате было темно. Осознав, что он стоит рядом с ней, она резко втянула в себя воздух. В первый раз она подумала о том, что ей стоит опасаться его.
Но он просто чиркнул спичкой и прикоснулся ею к фитилю лампы. Он был мокрым от дождя. На его коже блестела вода.
Когда она взглянула на него, он вздрогнул.
— Кестрел, — выдохнул он и провел рукой по своим влажным волосам, — мне не следовало говорить того, что я сказал.
— Ты сказал это намеренно.
— Да, но… — Арин казался усталым и смущенным. — Я бы злился и если бы ты не оплакивала ее. — Из теней сбоку поднялась его рука, и одно неуверенное мгновение Кестрел думала, что он прикоснется к ней. Но он лишь протягивал ей что-то в раскрытой ладони. — Это было в ее доме, — сказал он.
Локон волос Кестрел. Девушка осторожно взяла его, но ее мизинец все равно коснулся влажной руки Арина, которая мгновенно опустилась.
Она рассматривала яркий локон, крутя его в пальцах. Она знала, что он не решал, чья правда была истиной: ее или Арина. Он не являлся доказательством любви Инэй, однако был утешением.
— Мне пора идти, — произнес Арин, но не двинулся с места.
Кестрел посмотрела на его лицо, блестевшее в свете лампы. Она осознала, что стоит так близко к Арину, что край ее босой ступни касается пятна накапавшей с него воды на ковре. По ее коже пробежал холодок.
Кестрел отступила назад.
— Да, — сказала она, — тебе пора.
*
Следующим утром в ее комнату для посещений вошел генерал и сказал:
— Твое затворничество продлилось достаточно долго. — Он встал перед ее креслом, расставив ноги. Он часто принимал такую позу, когда предпочел бы мерить шагами помещение. — Я знаю, ты привязалась к своей няне, и, полагаю, если принять все во внимание, это можно понять. Но ты пропустила занятие с Раксом, урок со мной, а я воспитывал тебя не так, чтобы ты расклеилась при первой трудности.
— Я в порядке, отец.
Кестрел налила в чашку чая.
Только тогда генерал по-настоящему на нее посмотрел. Кестрел была уверена, что под ее глазами пролегли тени, но одета она была так, чтобы провести этот день поздней осени в обществе.
— Хорошо, — произнес генерал. — Отлично. Потому что я послал за Джесс. Она ожидает внизу, в салоне.
Кестрел опустила свою чашку на блюдечко, готовая пойти поприветствовать подругу.
— Кестрел. — Генерал прикоснулся к ее плечу. Когда он заговорил, в его голосе прозвучала необычная для него нерешительность: — Долг каждого ребенка — пережить родителей. Моя профессия не самая безопасная. Мне бы хотелось… Кестрел, когда я умру, не плачь по мне.
Она улыбнулась.
— Ты не можешь мною повелевать, — ответила она и поцеловала его в щеку.
*
Джесс была в своей стихии. Она посадила Кестрел в свой экипаж и приказала ехать к лучшей портнихе в городе.
— Ты обещала, — предупредила она Кестрел, когда они выходили из кареты.
Кестрел бросила на нее косой взгляд.
— Я обещала, что позволю тебе выбрать ткань для моего наряда.
— Обманщица. Я выбираю всё.
— Ох, хорошо, — ответила Кестрел, потому что от ревностности подруги ее собственная грусть отхлынула. В любом случае, что плохого может Джесс натворить?
Когда они вошли в лавку, Джесс отмахнулась от тканей, которые выбрала бы Кестрел, и набросала портнихе несколько эскизов, заставивших глаза Кестрел расшириться.
— Джесс. Это для Зимнего бала. Я замерзну. Пожалуйста, можно оставить рукава?
— Нет.
— А вырез…
— Тихо. Твое мнение не учитывается.
Кестрел сдалась и встала на скамеечку; портниха начала оборачивать ее тканью и закреплять материю булавками, а Джесс давала указания. Затем обе девушки оставили Кестрел в одиночестве, а сами скрылись в кладовой, где на полках переливались различными цветами свертки ткани. Джесс шептала, и портниха тоже отвечала шепотом. Прислушиваясь к их возбужденному разговору, Кестрел начала подозревать, что Джесс договаривалась о пошиве не одного, а сразу двух платьев.
— Джесс, — позвала Кестрел, — мне кажется, или я слышала, как ты сказала, что вечернее платье должно быть вышитым, а бальное — более простым?
— Разумеется, ты не ослышалась. Тебе нужно вечернее платье для званого ужина лорда Айрекса.
Бок Кестрел уколола булавка.
— Он устраивает званый ужин?
— Да, и этому самое время. Однажды он надеется стать сенатором, поэтому должен начинать показывать обществу свое расположение. Кроме того, на зиму его родители отправились в столицу. В поместье остался он один.
— Я не пойду, — решительно произнесла Кестрел.
— Ты должна.
— Меня не приглашали.
— Разумеется, приглашали. Ты — дочь генерала Траяна, и, если ты только сейчас услышала об ужине, то только потому, что больше недели не читала доставленных тебе писем.
Кестрел вспомнила угрожающую ухмылку Айрекса.
— Нет. Ни за что.
— Но почему?
— Он мне не нравится.
— Какое это имеет значение? Там будут толпы людей, и поместье, несомненно, достаточно велико, чтобы ты могла избегать в нем его хозяина. Там будут все. Как это будет выглядеть, если ты не придешь?
Кестрел подумала об игре в «Клык и Жало». Ей пришлось признать, что, если бы приглашение Айрекса было игральной карточкой, а не запечатанным листом бумаги, она бы хладнокровно сделала ответный ход.
Джесс приблизилась и взяла Кестрел за руки.
— Я не люблю, когда ты грустишь. Позволь нам с Ронаном сопровождать тебя на ужин, и мы не подпустим к тебе Айрекса и заставим тебя смеяться над ним. Соглашайся, Кестрел. Я не сдамся, пока ты не скажешь «да».
Глава 19
Когда прибыло платье для званого ужина Айрекса, завернутое в шелк и перевязанное шнуром, именно Арин принес посылку Кестрел. Она не видела его со времени первой зеленой бури. Ей не хотелось думать о том дне. Кестрел решила, что не желает вспоминать свое горе. Она училась жить, несмотря на него. Вернулась к занятиям музыкой и позволила этому, а также прогулкам в свет и урокам, омыть факт смерти Инэй, стачивая острые углы.
Она мало времени проводила на вилле. Не отправляла Арину приглашений сыграть в «Клык и Жало». Отправляясь в общество, она выбирала в качестве сопровождения кого-то другого.
Когда Арин вошел в ее гостиную, которая на самом деле была письменной комнатой, Кестрел отложила свою книгу на диван рядом с собой и повернула ее названием вниз.
— Хмм, — произнес Арин, крутя в руках посылку с платьем. — Что бы это могло быть?
— Я уверена, ты знаешь.
Он помял сверток пальцами.