Корсары Кайзера - Бунич Игорь Львович. Страница 89

Кайзер на мгновение задумался и продолжал:

— Граф Люкнер! Я не могу поступить иначе! Я назначаю вас командиром «Пантеры» и произвожу в капитан-лейтенанты! Вы снова вступите на борт этого корабля, но уже как его командир. Боже, как это все романтично! Соответствующий приказ вы получите недели через две.

Канонерская лодка «Пантера» была в те годы едва ли не самым известным из кораблей кайзеровского флота. Совсем недавно, в июле 1911 года, появление канонерки у марокканского порта Агадир, названного газетами всего мира «Прыжком пантеры», чуть не привело к началу мировой войны, а закончилось резким похолоданием отношений между Германией и Англией.

«Пантера» оперировала у берегов западной Африки. Когда капитан-лейтенант Люкнер прибыл на канонерку, на ней еще служили те, кто подкармливал казенным хлебом бедствующего Феликса тогда на Ямайке.

Узнали ли они в своем новом командире того опустившегося бродягу, которого они фактически спасли от гибели, неизвестно. Узнал ли их Феликс, тоже неизвестно. Командир ни коим образом не должен подрывать свой авторитет в глазах подчиненных...

Весной 1914 года «Пантера», пробывшая в заграничном плавании три года, вернулась в Германию для ремонта. В июле ремонт был закончен, и Люкнер привел канонерку в Данциг, откуда, пройдя послеремонтные испытания, «Пантера» должна была снова уйти в африканские воды.

Семнадцатого июля Люкнер получил короткую радиограмму: «Поход отменяется». Все уже понимали, в чем тут дело. Надвигалась война.

Второго августа началась мобилизация флота, проходившая на волне патриотического подъема. Но Люкнер на борту «Пантеры» пребывал в подавленном настроении. Он жаждал активной деятельности, что было совершенно невозможно на старой тихоходной канонерке с ее двумя пушченками.

В начале войны «Пантера» получила приказ охранять минное заграждение, выставленное у Лангеланда. Затем лодку перебросили нести сторожевую службу у острова Арое в Малом Бельте, что означало круглосуточно кружиться вокруг острова. Буйная душа Феликса Люкнера рвалась в бой, и более командовать «Пантерой» он был уже не в силах.

В старые времена, когда какая-либо деятельность ему надоедала, он не колеблясь ни секунды, просто убегал, полагаясь, в основном, — на милость Провидения. Сейчас, когда он командовал боевым кораблем в военное время, это было, конечно, невозможно. Единственное, что можно было предпринять — это списаться с «Пантеры» по болезни. В сговоре с корабельным доктором Феликс симулировал приступ аппендицита и был отправлен в Киль на операцию. Отгуляв затем послеоперационный отпуск, Феликс получил назначение на новейший линкор «Кронпринц», служа на котором он принял участие в Ютландском бою, командуя одной из башен артиллерии главного калибра. Вскоре после этого знаменитого боя Феликса назначили артиллерийским офицером на вспомогательный крейсер «Меве». Крейсер стоял в Гамбурге, готовясь к походу.

Как-то вечером, когда Люкнер находился в гостях у своего приятеля, распивая с ним бутылку шведского пунша и рассказывая ему о своей мечте выйти в океан в качестве капитана парусной шхуны, прибывший с «Меве» рассыльный вручил ему предписание. Капитан-лейтенант граф фон Люкнер вызывался в Главный морской штаб в Берлине.

Волнуясь и недоумевая, что это все должно означать, Феликс немедленно выехал в Берлин. Когда Люкнер вошел в кабинет начальника Главного морского штаба, сердце его колотилось, как никогда в жизни.

— Что бы вы сказали, граф, — спросил адмирал, — если бы мы назначили вас командиром парусного вспомогательного крейсера, на котором вы, прорвав английскую блокаду, должны были прорваться в океан и начать войну с судоходством противника? Мы остановили свой выбор именно на вас, поскольку вы сегодня один из немногих офицеров флота, имеющих большой опыт плавания под парусами...

Не отличавшийся хорошими манерами Люкнер чуть не бросился обнимать адмирала. Стать командиром парусного судна, которое, к тому же, получало статус отдельного боевого корабля, было пределом его мечтаний. О чем он честно и заявил.

— В таком случае, — подвел итог адмирал, — вы назначаетесь командиром парусника «Пасс оф Балмаха».

Не чуя ног от радости, Феликс поспешил в Геестмюнде, где находился парусник, который под руководством лейтенанта Клинга перестраивался во вспомогательный крейсер. Идею использовать шхуну в качестве вспомогательного крейсера подал именно Клинг, который послал несколько рапортов в Адмиралтейство, доказывая преимущество парусных судов при ведении крейсерской войны, поскольку они не зависят от угля. Адмиралтейство согласилось в конце концов с доводами Клинга, после чего для выполнения плана была выбрана шхуна «Пассоф Балмаха». Ранее шхуна плавала под американским флагом, возя шерсть из Архангельска. В один из таких рейсов шхуна была перехвачена английским крейсером, который высадил на нее призовую команду и приказал следовать в Киркваль для осмотра. Но по пути «Пасс оф Балмаха» была снова перехвачена — на этот раз немецкой подводной лодкой «И-36». Английская призовая команда в страхе попряталась в трюм, где американский капитан шхуны их запер, выбросив оружие англичан за борт. Но лодка также высадила на шхуну призовую команду и привела ее в Кугсгафец, до которого английская призовая команда, сидящая в трюме, как говорится, пропутешествовала инкогнито. Только через четверо суток голодные, бледные и измученные англичане вылезли наверх к величайшему изумлению немецких моряков, находившихся на шхуне. Таким образом, еще не включенная в состав немецкого флота шхуна уже захватила в плен несколько англичан и, видимо, поэтому была выбрана Главным штабом в качестве рейдера.

Американский капитан, рассчитывавший, что следующая под нейтральным флагом шхуна будет отпущена, был очень разочарован, но обрадовался, что остался живым.

В Геестмюнде, где, как в любом другом немецком порту, было полно английских шпионов, прежде всего нужно было скрыть от портовых рабочих, что шхуна перестраивается во вспомогательный крейсер. Люкнер и Клинг уверили всех, что «Пасс оф Балмаха» перестраивается в учебное судно для юнг флота. В помещениях, где предполагалось в будущем содержать пленных, были повешены таблички: «Помещение для шестидесяти юнг». При постановке на шхуну вспомогательного дизельного двигателя, в отсеке, где он был установлен, повесили табличку: «Класс для изучения моторного дела».

Сам Люкнер переоделся в гражданское платье, выдавая себя за инженера фон Экмана из морского министерства. Он приезжал в порт только время от времени, контролируя ход работ на учебном судне, получившем фальшивое название «Вальтер». На шхуне была установлена цистерна для солярки вместимостью 480 тонн и для пресной воды вместимостью 360 тонн. Запас продовольствия предполагалось взять на два года. Вся средняя палуба предназначалась для пленных, которых на шхуне могло разместиться до четырехсот человек. Для пленных капитанов и офицеров были оборудованы каюты на два-три человека каждая, с умывальниками и прочими удобствами. Для пленных капитанов была оборудована и отдельная кают-компания. Для пленных на шхуну были доставлены английские и французские книги, граммофон, шахматы и карты.

В то же время для шхуны нужно было подготовить фальшивые документы. Это была весьма трудная задача, поскольку нужно было разыскать парусник, похожий на захваченную американскую шхуну. Лучше всего, если бы тот парусник предназначался для перевозки леса. Лес можно всегда погрузить на палубу, принайтовать к ней цепями, и его не убрать с палубы при осмотре шхуны призовой командой противника. Таким образом можно перекрыть доступ к люкам, ведущим в трюмы, где спрятаны орудия и прочий груз, который необходимо скрыть от досмотра. После долгих поисков удалось обнаружить такой парусник. Им оказалась норвежская шхуна «Малетта», стоявшая в тот момент в Копенгагене и собиравшаяся к походу в Мельбурн. Поэтому все фальшивые бумаги были выписаны на «Малетту», а подчиненные Люкнера приложили все усилия, чтобы их шхуна внешне напоминала «Малетту».