Лабиринты безумия - Бунич Игорь Львович. Страница 105

Постоянно тасуя номенклатурную колоду, тщательно взвешивая каждую кандидатуру на весах потенциальной опасности для самого себя, Сталин остановился на кандидатуре генерала Жукова как оптимально подходящей ему на данном этапе. Вождь задумал сделать Жукова наркомом обороны, Тимошенко переместить в заместители, а начальником генерального штаба вновь назначить строгого, мудрого Шапошникова.

А потому вождь стал внимательно следить, кого Жуков, предчувствуя свое стремительное восхождение наверх, потянет за собой, что вполне естественно для любого военного. Даже командир взвода, становясь командиром роты, норовит забрать с собой толкового сержанта. И было видно, что Жуков первым тащит за собой генерала Власова. Сталин не забудет этого до конца своих дней [59].

Отпустив военных, Сталин в тот же день отправился в колонный зал Дома Союзов, где праздновалась очередная – 22-я – годовщина органов ВЧК-НКВД. Церемония была гораздо менее торжественной, чем празднование 20-й годовщины в 1938 году в помещении Большого театра. Во-первых, и дата была не круглой, да и вспоминать о торжественном собрании в Большим театре было уже некому. Практически все, столь шумно отпраздновавшие двадцатилетие своего ведомства, были поголовно расстреляны.

Поздно вечером пришел отчет от посла (полпреда) в Германии Владимира Деканозова, которого накануне (19 декабря) наконец принял с верительными грамотами Гитлер после почти месячного ожидания, вызывавшего уже различные зловещие слухи и домыслы, а у товарища Сталина – недоумение и мрачные предчувствия.

Гитлер, по словам Деканозова, прилагал все силы, чтобы казаться как можно любезнее и радушнее. (Видимо, это было нелегко, поскольку день назад фюрер как раз подписал план «Барбаросса». Хотя Деканозов об этом и не знал, но тем не менее заметил в Гитлере некоторую нервозность и напряженность.)

Фюрер извинился перед полпредом за то, что тому пришлось столь долго ждать приема. Идет война. Он очень занят, руководя боевыми действиями по окончательному сокрушению Англии, которое последует – пусть г-н посол запомнит его слова – не позднее начала июля будущего года.

Деканозов поинтересовался у Гитлера, почему Германия хранит молчание по поводу последних советских предложений. Гитлер заметил, что для окончательного ответа на советские предложения необходимо провести обширные консультации с Италией и Японией, на что совершенно нет времени.

Главным заданием, которое получил Деканозов, отправляясь в Берлин, была не только и не столько разведка намерений Гитлера относительно Советского Союза, сколько наблюдение за кознями англичан в сфере советско-германских отношений. Советская агентура в Англии, состоящая из ловких дезинформаторов, получивших позднее прозвище «великолепной пятерки из Кембриджа», с тревогой сообщала в Москву, что в недрах английской разведки и английского «правящего класса» плетется заговор, целью которого является натравливание Германии на Советский Союз, а Советского Союза на Германию путем распространения дезинформации и фальсификации. Они уже сейчас забрасывают своей дезинформацией нашу агентуру во всем мире, сбивая с толку аналитиков в НКВД и ГРУ. Генерал Голиков успокаивал вождя: его люди достаточно опытны, чтобы отличить информацию от дезинформации. Англичанам никогда не удастся воплотить в жизнь свои гнусные планы!

Голиков лучше других знал, насколько преуспели английские «заговорщики», проникнув в святая святых ГРУ – в центральный информационный отдел, глава которого подполковник Новобранец ежедневно появлялся перед ним с докладом о постоянном увеличении немецких дивизий на границе с СССР. Агентура подполковника Новобранца, действовавшая в пограничной зоне развертывания потенциального противника все время сообщала о нарастании численности немецких войск.

Сообщения, приходящие из разных, не связанных между собой источников, уже были правдоподобны, хотя бы потому, что не противоречили друг другу. Но подчиненные Новобранца не принимали их слепо на веру. Они проверяли и перепроверяли полученную информацию, тщательно фиксируя все данные и беря каждую дивизию на учет. Регистрировали номер дивизии, ее организацию и боевой состав. В учетной карточке дивизии значились ее командир и старшие офицеры. Выясняли их характеры и вкусы: кто имеет тягу к спиртному, кто – к картам, кто – к женщинам, а кто – и ко всему «букету» нехитрых офицерских развлечений. Сумма подобных данных не оставляла никаких сомнений в их достоверности. С регулярностью раз в месяц подполковник Новобранец выпускал за своей подписью разведсводку для рассылки по утвержденной разнарядке: всем членам Политбюро и правительства, Генштабу, центральным военным учреждениям, штабам военных округов и войскам – до штаба корпуса включительно. Утверждал подобную сводку начальник ГРУ генерал Голиков.

Кроме обычных разведсводок, отдел Новобранца выпускал с гораздо большей периодичностью так называемые «Спецсообщения» с грифом «Совершенно секретно. Особой важности». Эти «спецсообщения» распространялись по списку, утвержденному Сталиным. В списке был сам Сталин, Молотов, Маленков, Берия, Тимошенко, Мерецков, а позднее – Жуков.

Кроме разведывательной информации, в ГРУ приходили разнообразные данные от слухов до анонимных писем со всех концов света. Одно из таких писем, подписанное словами «Ваш друг» генерал Голиков передал Новобранцу после очередного доклада и приказал доложить свое мнение. Новобранец тщательно изучил письмо, написанное на нескольких листках ученической тетради. Аноним писал о неизбежности нападения Германии на СССР, утверждая, что Сталин совершил крупную ошибку, прервав в свое время переговоры с англо-французскими представителями и заключив пакт о ненападении и договор о дружбе с Германией. Этот пакт автор письма характеризовал как лживый дипломатический шаг и призывал Советский Союз к бдительности и готовности: Гитлер уже распорядился о переброске войск на Восток и любое промедление со стороны Советского Союза смертельно опасно.

На следующий день Голиков спросил подполковника, что тот думает о письме. Новобранец ответил, что полностью разделяет мнение анонима и посоветовал направить письмо Сталину в качестве «спецсообщения».

Голиков был явно недоволен ответом своего подчиненного:

– Да вы что? Вы понимаете, что говорите? Ведь он хочет столкнуть нас лбами с Германией? Немцы собираются наносить удар по Англии, форсировать Ла-Манш. Если поступить так, как советует этот «друг», мы своими действиями только вспугнем немцев и спровоцируем их против нас. Так думает и «хозяин».

«Хозяином» звали Сталина, и подполковник понял, что это письмо еще до него уже побывало у Сталина и что генерал Голиков выражает не свою, а его точку зрения. Новобранец стал понимать ужас создавшегося положения. Сталин и его окружение живут в каком-то иллюзорном мире, оторвавшись от реальности. Они не желают даже слушать об истинной обстановке, если та противоречит каким-то их непонятным выкладкам. Однако отважный подполковник, прекрасно понимая, что рискует головой, решил не сдаваться, надеясь переубедить хотя бы собственное командование.

В канун начала общеармейского совещания и стратегических игр Голиков приказал Новобранцу подготовить так называемую «мобзаписку» по Германии для определения возможных масштабов развертывания германской армии при нападении на СССР. Используя свои данные, Новобранец подготовил два варианта развертывания противника: для молниеносной войны (блицкрига) и для длительной, определив соответственно и количество дивизий: 220 и 230. К записке была приложена карта-схема, на которой были показаны существующие группировки немецких войск на советских границах и возможные варианты их действий [60].

Закончив работу, подполковник представил «записку» Голикову.

Тот долго, с видимым интересом рассматривал схему. Затем отложил бумаги и сказал Новобранцу: «Ваши соображения верны, но это только предположения . Реально этих группировок нет».