Лабиринты безумия - Бунич Игорь Львович. Страница 120

Не имея права на отступление, части «восточных» («красных»), заняв жесткую оборону, быстро угодили в окружение и их положение стало безнадежным. Катастрофа на севере и в центре не позволила южному флангу «восточных» осуществить задуманное контрнаступление.

Чтобы спасти положение, Павлову нужно было срочно отводить свои войска, но не имея никакого плана на отступление, и он сам, и посредники ясно видели, что отступление мгновенно перерастет в хаос и беспорядочное бегство.

Игра была быстро прекращена.

Тягостное чувство охватило всех участников. Такое чувство бывает у обреченных, которым чудесный оракул на мгновение приоткрыл тайну их будущей судьбы [69].

Узнав об этой игре, Сталин пришел в ярость.

Вызвав в Кремль участников игр вместе с Тимошенко и Мерецковым, вождь потребовал объяснений.

Как водится, все свалили на Мерецкова, поскольку инициатива этого безобразия исходила именно от него.

– В чем причина неудачных действий, а затем и разгрома «красных»? – поинтересовался Сталин тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

Генерал-полковник Павлов пытался отшутиться:

– В играх такое бывает, товарищ Сталин. На то она и есть игра.

Однако Сталин никаких шуток выслушивать не желал. Он заметил Павлову, что тот не смог найти правильных решений в ходе игры и подставил свои войска под разгром.

Павлов стал возражать, что он подвергся внезапному удару. А эти вопросы вообще никогда ранее не прорабатывались ни теоретически, ни тем более практически. И атакован он был какими-то фантастическими силами, с потолка.

Грозный взгляд вождя уставился на генерала армии Мерецкова.

– На основании каких данных вы проводили игру? – спросил вождь. – Почему «синие» получили такое преимущество перед «красными»? Откуда у вас такое соотношение сил?

Мерецков показал Сталину «Сводку № 8» подполковника Новобранца.

– Чито это? – с сильным грузинским акцентом потребовал разъяснений Сталин, очень напоминая при этом человека, которого дурачат, принимая за дурака. Все понимали, что рискуют головами и желали лишь благополучно для себя выйти из создавшегося положения. Все глаза сфокусировались на генерале Голикове, который также присутствовал на страшной «разборке стратегической игры в присутствии руководителей партии и правительства».

Голиков без тени замешательства доложил товарищу Сталину о своей яростной борьбе с начальником (а точнее «с и.о. начальника») информационного отдела ГРУ подполковником Новобранцем, оказавшимся слишком падким на дезинформацию, подкидываемую со всех сторон.

Далее Голиков поведал вождю и всем присутствующим, как разбушевавшийся подполковник потребовал личного доклада начальнику генерального штаба и как они вместе были приняты Мерецковым и Василевским, которые нашли сводку вполне реальной и санкционировали ее рассылку в войска, хотя это было уже сделано Новобранцем самовольно без разрешения и его, Голикова, подписи.

Сталин, выслушав Голикова, молчал.

Молчали, разумеется, и все остальные, следя настороженными взглядами как вождь неторопливо прохаживается по кабинету.

Наконец Сталин остановился, подошел к стенной аптечке, налил в небольшую чашечку какие-то капли, выпил их и, повернувшись к сидящим маршалам и генералам, изрек:

– Товарищ Тимошенко просил назначить начальником Генерального штаба товарища Жукова. Давайте согласимся.

Тишина превратилась в мертвую тишину.

Мерецков и Жуков одинаково помертвели.

Для первого это означало снятие с должности с непредсказуемыми последствиями.

Для второго это означало вступление в должность, где он ничего ровным счетом не смыслил, что также могло привести к непредсказуемым последствиям.

Видимо, на Сталина произвела сильное впечатление речь Жукова на Совещании, а также его действия в игре, как на стороне «синих», так и на стороне «красных».

Остановив движением руки пытавшегося возражать Жукова, Сталин продолжал: «Политбюро решило освободить Мерецкова от должности начальника Генерального штаба и на его место назначить вас».

Без сомнения, товарищ Сталин был настолько великий человек, что разобраться в некоторых мотивировках его решений простым смертным почти невозможно! Ведь он обдумывал проект назначения Жукова наркомом обороны с устранением уже раздражавшего его своей тупостью маршала Тимошенко. А начальником генштаба снова назначить маршала Шапошникова, надеясь, что высокая образованность и огромный штабной опыт Шапошникова смогут компенсировать малограмотность Жукова.

И тем не менее, прямо на совещании в Кремле 12 января 1941 года Сталин снимает с должности Мерецкова и назначает Жукова именно начальником Генерального штаба [70].

К этому времени в СССР уже сформировался тип так называемого универсального профессионального руководителя способного возглавлять любое доверенное ему учреждение. Вчера он мог быть директором больницы, завтра – директоров консерватории, послезавтра – главным редактором центральной газеты. Администрирование везде шло по общему трафарету и никаких крупных проблем не возникало. Но даже в сталинской России подобный человек не мог быть назначен на должность, требующей не административного опыта, а глубокой профессиональной подготовки. Другими словами, он мог быть директором больницы, но не ведущим хирургом, директором консерватории, но не ведущим дирижером и т. д. Генерал Жуков с грехом пополам – справился бы с должностью Наркома обороны. Тем более, что он был бы нисколько не хуже своих предшественников на этом посту: Ворошилова и Тимошенко. Но на посту Начальника генерального штаба – должности чисто профессорской, академической – он мгновенно достиг предела своей полной некомпетентности [71].

Как и рассчитывал Гитлер, Сталин получил его письмо вместе с письмом фюрера к Муссолини. Помимо этого Сталин получил еще копию письма Черчилля к генералу Уэйвеллу – главнокомандующему английскими войсками в Африке и на Ближнем Востоке, где, в частности, говорилось:

«Мы располагаем множеством подробных сведений указывающих на то, что еще до конца месяца начнутся большие переброски войск через Болгарию к греческой границе, конечной целью которых является наступление на Салоники. По-видимому, до середины февраля болгаро-греческую границу смогут пересечь не более чем одна или две танковых дивизий, одна моторизованная дивизия, примерно 180 пикирующих бомбардировщиков и некоторое количество воздушно-десантных частей… Поражение Греции затмит собой те победы, которые мы одержали в Ливии… Поэтому вы должны подчинить свои планы более важным интересам, которые поставлены теперь на карту…»

Расклад получается интересный. Если немцы вторгнутся в Грецию и победят, сбросив англичан в море, то многое станет ясно по их поведению, скажем, в Румынии. Выведут они оттуда войска или нет?

Если победят совместные силы англичан и греков, то на границе СССР могут оказаться английские войска. Любопытно! И тогда англичане уже точно выйдут и в зону турецких проливов.

Пока в Болгарии немецких войск еще нет и можно напомнить Гитлеру о некоторых наших претензиях.

13 января 1941 года «Правда» опубликовала «Заявление ТАСС», где указывалось: «В иностранной прессе распространяется сообщение со ссылкой на некоторые круги Болгарии как источник информации, что в Болгарию уже переброшена некоторая часть немецких войск, что переброска последних в Болгарию продолжается с ведома и согласия СССР, что на запрос болгарского правительства о пропуске немецких войск в Болгарию СССР ответил согласием».

Вот такими незатейливыми методами мелкого провокатора Сталин зондировал Берлин.

Далее ТАСС был уполномочен заявить следующее:

«1. Если немецкие войска и в самом деле имеются в Болгарии, и если их дальнейшая переброска в Болгарию действительно имеет место, то все это происходит без ведома и согласия СССР, германская сторона никогда не ставила перед СССР вопроса о пребывании или переброске немецких войск в Болгарию.