Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Кессельринг Альберт. Страница 25

Сокращение числа воздушных налетов на южные районы Англии было продиктовано сравнительно небольшим радиусом действия «Ме-109», которые нельзя было применять, не обеспечив им сопровождение и защиту. Попытки эскортировать их с помощью двухмоторных истребителей преследования «Ме-110» оказались неудачными; последние оказались слишком тихоходными машинами и, как это ни удивительно, сами нуждались в прикрытии. В описываемый период и даже впоследствии воздушное сопровождение истребителей было связано с особыми трудностями. Из-за облачности летчикам сложно было удерживать строй и даже просто держаться плотной группой – у нас не было приборов, которые могли бы помочь в решении этой задачи. Прикрытие эскадрилий бомбардировщиков также было затруднено из-за неумения личного состава некоторых частей летать вслепую. К сожалению для нас, погодные условия не были столь же серьезным препятствием для действий английских истребителей. Лучшим решением проблемы плотной облачности было создание групп из машин, за штурвалами которых сидели пилоты, способные летать и вести воздушный бой парами и тройками.

По договоренности с 3-м воздушным командованием мы проводили совместные операции: одновременные массированные атаки и многоцелевые рейды, а также непрерывно длящиеся в течение целого дня удары по одним и тем же целям. Оборону противника на какое-то время дезориентировали и сбивали с толку вылазки истребителей, несущих бомбовую нагрузку, и истребителей преследования.

Случаи воздушного террора Великобритании в отношении немецких городов между тем становились все более частыми, но не наносили существенного материального или психологического ущерба. Наши ночные истребители под командованием маршала авиации Каммхубера часто атаковали бомбардировщики противника на их пути к целям; постепенно такие действия стали одним из обязательных компонентов обороны объектов, расположенных в глубине нашей территории.

Предложение Муссолини принять участие в операциях против Англии путем отправки в зону боевых действий итальянской авиагруппы было принято с благодарностью, но не без некоторых опасений. Товарищество летчиков было характерной чертой германско-итальянского сотрудничества. Тем не менее, не рискуя делать категоричные выводы о состоянии итальянских ВВС, я все же убежден в том, что итальянские самолеты не могли тягаться с английскими истребителями – даже с «харрикейнами». Итальянские бомбардировщики нельзя было использовать в дневное время. Когда же позднее мы перешли к ночным бомбардировкам, выяснилось, что у итальянских летчиков слабые навыки полетов вслепую и что у их машин отсутствуют необходимые приборы. Я вздохнул с облегчением, когда итальянские летчики приземлились, совершив небольшими силами пару налетов на портовые сооружения Халла. Их потери были таковы, что, пожалуй, значительно перевешивали тот ущерб, который они могли нанести противнику. Их командующий, маршал авиации Фужье, был слишком проницательным человеком, чтобы не понять этого, и потому использовал все имевшиеся в его распоряжении резервы времени для совершенствования боевого мастерства своих подчиненных.

Основой британской обороны являлся мощный противовоздушный заслон. Однако он не был ее решающим фактором – стержень ее составляли истребители английских ВВС. Понимая это, я предложил Герингу дополнить наши рейды, совершаемые силами частей легких бомбардировщиков, нанесением ударов силами тяжелой бомбардировочной авиации, которые, на мой взгляд, должны были дать больший эффект при меньших потерях.

Это было началом новой фазы, которая потребовала от летчиков наших бомбардировщиков высочайшего мастерства и смелости. Мы не отказались от осуществления налетов тяжелых бомбардировщиков в боевом строю, но время от времени стали пытаться нанести ущерб военному потенциалу противника с помощью рейдов отдельных самолетов бомбардировочной авиации, атакующих промышленные объекты, в частности электростанции. Конечно же подобные полеты планировались до мельчайших деталей. Подчас я лично занимался проверкой этих планов. У летчиков всегда имелись альтернативные варианты действий. Таким образом, что бы ни случилось, они всегда могли сбросить бомбовый груз на те или иные важные цели. Хотя экипажи относились к подобным рейдам с большим энтузиазмом, они все же не приносили больших успехов. Подобные уколы, само собой, могли иметь некоторый беспокоящий эффект, но вряд ли были в состоянии сократить объем производимой Англией военной продукции.

Тем не менее применение подобной смешанной тактики позволяло нам использовать фактор внезапности и таким образом выполнять боевые задачи с меньшими потерями. Мы и осуществляли массированные налеты на военные цели и практически непрерывно атаковали Лондон, порты и центры военной промышленности, такие, как Ливерпуль, Манчестер, Портсмут и Ковентри, и бомбили аэродромы противника. Части легких бомбардировщиков наносили удары с воздуха по морским конвоям противника. Кроме того, мы стали более активно заниматься установкой минных полей.

Однако, несмотря на все наши усилия, результаты наших действий, независимо от того, были ли это массированные авиаудары или одиночные боевые вылеты бомбардировщиков, оставались неудовлетворительными. Мы все чаще задумывались о том, каково нам будет в ненастные зимние месяцы, когда в процессе интенсификации экономической войны наши летчики, выполняя боевые задания, будут забираться все дальше и дальше в глубь территории противника. Становилось очевидным, что, если мы хотим нанести действительно мощный удар по британской военной машине, нам следует изменить тактику. И вот с ноября 1940 года мы перешли на ночные бомбардировки.

Главнокомандующий люфтваффе держал в своих руках руководство операциями 2-го и 3-го воздушного командования, координируя их действия с действиями 5-го воздушного командования в Норвегии, которое возглавлял Стумпф. Пересечение обширных морских пространств на подлете к цели и ночные рейды изматывали пилотов люфтваффе и заставляли их действовать на пределе возможностей. Тот, кто не пережил это, не в состоянии понять, что значит дотянуть до своего аэродрома на последних каплях горючего или сотни километров тянуть машину над морем на одном двигателе. Само собой, экипажи, которые выполняли задания в северных широтах, в условиях обледенения, да еще при наличии постоянной угрозы, исходившей от истребителей британской ночной авиации, заслуживают самого глубокого уважения.

Основными принципами проведения описанных выше операций были: 1) выбор целей в соответствии с их важностью для английской военной экономики; 2) нанесение ударов крупными силами и последующие беспокоящие рейды для создания помех восстановительным работам; 3) предварительное точное установление местонахождения целей с помощью аэрофотосъемки, максимально подробных карт и самой свежей информации как об их расположении, так и об их важности с военной точки зрения; 4) подробное информирование всех боевых частей и подразделений, а также экипажей, осуществляющих одиночные рейды, и тщательное согласование их действий с командованием авиагрупп, руководством воздушных командований и главнокомандующим люфтваффе; 5) разведка целей и их подсветка экипажами отдельных бомбардировщиков в ходе предварительных полетов над объектами бомбардировки, по аналогии с действиями впоследствии ставших знаменитыми английских «патфайндеров». Контрмеры противника, с каждой неделей становившиеся все более и более активными, еще больше усугубляли наши трудности, связанные с необходимостью преодоления больших расстояний, навигационными сложностями и плохой погодой.

Однако постепенно мы приспособились к действиям в этих условиях. Все шло хорошо, если наши рации оставались неповрежденными. Если же они начинали барахлить, приведение возвращающихся бомбардировщиков на подходящий аэродром в туман и ненастную погоду превращалось в тяжелое испытание для нервов персонала всех наземных служб. Несмотря на все усилия этих людей и использование ими всех доступных технических средств, им не всегда удавалось успешно справиться с этой задачей. В таких случаях, чтобы спасти если не самолет, то хотя бы экипаж, машину либо сажали на брюхо на побережье, либо гнали до Западной или Центральной Германии, например до Нойбранденбурга, причем летчики нередко покидали самолет с парашютом. Интересно, что, если пилот перед тем, как выпрыгнуть с парашютом где-нибудь над Брюсселем, устанавливал в правильное положение рули высоты, самолет мог пролететь по заданному курсу еще добрых 500 и более километров и упасть на землю, скажем, где-нибудь в районе Перлеберга или Стендаля.