Мазепа. Людина. Політик. Легенда. - Журавлев Денис Владимирович. Страница 80

Не по многомъ времени пріЂхалъ и самъ Димитрій Горленко въ Дубію до Мазепы съ подъ Гродни, оставивъ тамъ подъ камендою сына своего Андрея тые два полки, Кіевскій и Прилуцкій, которіи при инныхъ реляціяхъ доносилъ, и тое МазепЂ, будто онъ, опасался, чтобъ его съ полками тЂми въ Прусы не послано и въ драгуны не устроено, чимъ бы онъ подвигнулъ на ненависть и вражду противъ себе цЂлое войско, что отъ его початокъ того регулярного строю учинилъся, притворилъ себЂ якуюсь болезнь и подъ покривкою оной упросилъ себЂ у енерала Рена отпускъ, будто къ дому, подаривъ ему за тое килка коней добрихъ и 300, чаю, ефимковъ.

Въ краткихъ числЂхъ по пріЂздЂ Димитрія Горленка въ Дубно, прошенымъ былъ Мазепа въ кумовство и на христины отъ князя Вишневецкого, воеводы Краковского, до БЂлой Криници, которого дочери, будучи тамъ съ маткою его княгинею Долскою, воспріемникомъ, якіе имЂлъ съ нею денные и нощные конференцій, и если такъ малый вЂтрикъ реляціи Димитріа Горленка и Ивана Черниша поколибалъ сердце его Мазепы и до измЂны преклонилъ, или княгиня Долская прелестми своими ему оную выперевадовала, о томъ самъ единый Богъ вЂсть. Однакъ отъ болшой части разсуждаю, что тая прелестница мЂла его обезумить.

По килкаденныхъ пированіахъ и доволныхъ розговорахъ, повернувшися Мазепа на кватеру свою съ бЂлой Криници до Дубны, велЂлъ мнЂ писать листъ благодарственный до тоей же прелестницы княгини Долской, и послать ей ключь циферной для корреспонденціи съ собою, отъ которой въ килка дней получилъ онъ Мазепа респонсъ и въ ономъ малую цодулку цифрами писаную, которая въ децифровани своемъ тое заключала: «Уже я гдЂ надлежитъ послала съ донесенемъ истинной в. м. пана пріязни». По прочитани тоей цедулки циферной, одобралъ оную отъ мене, ни единого мнЂ не сказавши слова.

А когда по указу царского величества рушивши съ войскомъ регименту своего съ Дубна, прибылъ до Минска въ 1706 году, поучилъ тамъ невЂдомо черезъ кого отъ княгини Долской малое писмечко дворами писаное, въ которомъ она княгиня извещала ему о поворотЂ посланця своего отъ двору, и о посылки листу оть якогось безъименного короля до его писаного. По прочитаню децифрованого отъ мене того письмечка взялъ къ себЂ оное и, засмЂявшися, сказалъ тые слова: «дурная баба! хочетъ черезъ мене царское величество обмануть, чтобъ его величество, отступя короля Августа, принялъ въ свою протекцію Станислава и воспомоглъ ему до сукцессіи на королевство Полское, a онъ обЂщаетъ подать такіе способы, которыми латво можетъ царское величество Шведа побить и побЂдить. Уже я о томъ еи дурачествъ государю говорилъ, которому его величество посмЂялъся. «ПовЂрилъ я тому и ни единого подзору о его Мазепиной измЂнЂ не имЂлъ. А хто былъ тотъ посланецъ и якій былъ черезъ него листъ, и отъ якого короля, и въ якое время и съ якимъ отвЂтомъ отъ себе Мазепа оного отпустилъ, о томъ я досели не вЂдаю, и не видЂлемъ его, въ чомъ свЂдитель мнЂ есть на небеси вЂренъ.

А когда Мазепа по указу царского величества рушивши съ войскомъ реименту своего съ Минска, прибылъ въ Украину и за пришествіемъ его величества въ Кіевъ и самъ туда жъ спЂшно пріЂхалъ, давши ординанов въ полки, чтобъ наскорЂ подъ Кіевомъ стягалися, получилъ тамъ листъ отъ тоей же княгини Долской цифрами писаный, который при себЂ въ комнатъ спалной велЂлъ мнЂ перевесть и тамъ передъ собою прочесть. A въ листЂ томъ просила она Мазепы, княгиня именемъ Станислава, чтобъ дЂло намЂренное зачиналъ, надеженъ будучи скорого себЂ цЂлымъ войскомъ Шведскимъ съ Волыня сукъкурсу и всЂхъ желаній своихъ, чого тылко претендовати будетъ, неотрицателнаго исполненія, обЂщая на тое прислать ассекурацію Станислава и гваранцію короля Шведского. Слухалъ тото листу Мазепа (яко видимо было) съ великимъ гнЂвомъ, a выслухавши, порвалъся розъяреный съ постели и началъ княгиню поносить тыми словами: «проклятая баба обезумилася: прежде мене просила, чтобъ царское величество воспріялъ Станислава въ свою протекцію, а теперь инное пишетъ; бъснуется тая баба, хочетъ мене, ношеного и искусного птаха, обманить; на бЂду бъ мнЂ крайнюю пошло, когда бы единой бабЂ далъ прелститися; возможное ли дЂло, оставивши живое, искать мертвого и отплывши едного брега, другого не достигнуть? Станиславъ и самъ не есть надеженъ своего королевства; рЂчь посполитая раздвоенная: якій же можетъ быти фундаментъ безумныхъ тоей бабы прелестей? СостарЂлемъся служачи царскому величеству и нынЂшнему и отцу и брату его величества вЂрне, не прелстили мене ани король польскій Янъ, ани ханъ Крымскій, ани Донскіе козаки; а теперь при кончинЂ вЂку моего единая баба хочетъ мене обманити!» Тое вымовивши, взялъ съ рукъ моихъ оригиналное циферное писмо и переводъ его и, велъвши принести огню, спалилъ, а до мене обратившися реклъ: «пиши до тоей проклятой бабы циорами, не выходя отсюду, въ тые слова:

«Прошу вашой княжой милости оставити тую корреспонденцію, которая мене можетъ погубити и на житій и на гонорЂ и на субстанцій. И не токмо ваша княжая милость не надъйся, но ни помышляй о томъ, чтобъ я при старости моей вЂрность мою царскому величеству повредилъ, которую отъ молодшихъ лЂтъ моихъ досели нерушимо сохранилъ и въ опой умрЂти желаю, не хотячи и за живота, и по смерти моей, безчестного измЂннического пороку и имени на особу мою нанесть и того ради и повторе в. к. м. прошу оставить тую корреспонденцію и болшъ о томъ до мене не писать».

Такій листъ циорами написаный велЂлъ при себЂ запечатать и взялъ до рукъ своихъ, который если до княгини Долской одослалъ и черезъ кого (понеже я и въ то время посланца того не видЂлъ), или инный рукою своєю писалъ, о томъ Богу сосвЂдителствующу не знаю.

Токможъ отъ того времени черезъ цЂлый годъ ни единого мнЂ листу ци?ерпого о тыхъ измЂнническихъ аферахъ отъ помянутой княгини до переводу не давалъ, и знатно, что для отшествія съ войсками до Саксоніи короля шведского и Станислава, оставила была тую корреспонденцію. Писала однакъ единъ листъ цифрами до его Мазепы съ Лвова, въ когоромъ для перестороги доносила ему, что она тамъ же въ Лвовъ была у когось (того не упамятаю) воспріемницею съ Борисомь Петровичомъ Шереметомъ, a сЂдячи у столу на христинахъ между тЂмъ же Борисомъ Петровичемъ и енераломъ Реномъ, воспомянула по случаю передъ нимъ Реномъ имя его Мазепы похвалнымъ словомъ, а енералъ Ренъ, отвЂтуя ей, такожде похвално, будто соболЂзновалъ ему МазепЂ тако: «пожалея Боже того доброго и разумного Ивана! онъ бЂдный не знаеть что князь Александеръ Даниловичь яму подъ нимъ ріетъ и хочетъ, его отставя, самъ въ УкраинЂ быть гетманомъ; «а она тому удивившися, вопрошала Бориса Петровича Шеремета, если то можетъ событися? Что будто и онъ когда подтвердилъ, рекла она: «и для чого жъ нихто его съ добрихъ пріятелей не перестережетъ?» а Борисъ Петровичь будто отвЂщалъ: «не возможно, и мы сами много терпимъ, но молчать принужденны.» Выслушавъ писма того, Мазепа сказалъ: «знаю я самъ барзо добре, что они и о васъ думаютъ и о мнЂ: хотятъ меня уконтентовать княженіемъ римскаго государства, а гетманство взять, старшину всю выбрать, городы подъ свою область отобрать и воеводъ или губернаторовъ въ нихъ постановить; а когда бы спротивилися, за Волгу перегнать и своими людми Украйну осадить. Якожъ не треба о томъ много говорить, сами вы слышали, чого имЂете надЂятися, когда князь Александеръ Даниловичь, вь квартери моей въ Кіевъ, во время бытности царского величества, до уха мнЂ говорилъ: «пора нынЂ за тЂхъ враговъ пріиматца.» «Другое слышали вы, якъ тотъ же Александеръ Даниловвчь публичне о княженіе себЂ черниговское просилъ, черезъ которое стелетъ и готуетъ путь до гетманства». О чемъ и о инныхъ пространнЂе говориль, наипаче о обидахъ своихъ, а именно почиталъ онъ Мазепа за великое себЂ уничиженіе и поруганіе, что царское величество, во время пришествія своего и главной арміи своей отъ Гродни въ Кіевъ въ 1706 году, ординовалъ свЂтлЂйшаго князя Александра Даниловича съ кавалеріею къ Волыни, а ему МазепЂ съ войскомъ реименту его указалъ вслЂдъ за его свЂтлостію поступать и, что его свЂтлость повелить, исполнять. A сказывалъ онъ Мазепа, будто тая кампанія на Волынь по отшествіи войскь Шведскихъ оттуду во Саксоніи не потребна была, токмо будто его свЂтлость нарочно оную воспріяль для своего возвышенія, а его пониженія, и для показанія цЂлому свЂту, что его гетмана имЂетъ подъ своею коммендою, для чого онъ былъ жалостный и вмЂнялъ себЂ тое въ безчестіе, что онъ при старости лЂтъ за такъ многіе свои вЂрные службы (яко онъ сказывалъ) получилъ награжденіе быть подъ комендою Меншикова; наконецъ говорилъ, что не такъ бы ему жалостно было, когда бы его дано подъ коменду Шеремета, или инного якого великоименитого и отъ предковъ своихъ заслуженого человЂка.