Белка в колесе - Бурак Анатолий. Страница 22

— И каковы впечатления? — На лице была искренняя заинтересованность.

— Весьма и весьма… но чем вам насолила Америка?

Он оценил шутку по достоинству, а отсмеявшись, хлопнул меня по плечу:

— Сбылась мечта Никиты Сергеевича, а уж об исламистах я вообще не говорю.

Но мне было не до международной политики, а о делах насущных заговаривать я считал ниже своего достоинства. Сам позвал — пусть сам и начинает. Мой насупленный вид сказал ему о многом, вызвав новую бурю смеха.

— Сколько вам лет? — внезапно спросил я. — На самом деле?

Победа опять осталась за ним.

— Право, затрудняюсь ответить. — Он стал серьезнее, но ненамного.

— Как это вы не знаете сколько вам лет?

— Ну… в этом континууме я немного старше, чем там.

— А что это за фашиствующие молодчики? — В моем голосе зазвучали обвинительные нотки.

— Полноте, мой друг! Мы ведь подвид паразитов. И я преклоняюсь, перед Царствующим Домом, проявляющим столь умеренные аппетиты. Надеюсь, вы оценили здешний уровень жизни?

Крыть было нечем, и я промолчал.

— Выходит, я вне закона?

Он кивнул, и на этот раз лицо его было серьезно. Я стал прощаться и, протянув руку, спросил:

— Так куда же уходят «старшие»?

— Ищите и обрящете, — непонятно ответил он, и я откланялся.

Определенно, я становлюсь популярен.

— Записка для господина Юрия! — крикнул портье, едва я вошел. Это снова была Елена. «Умоляю, приходите срочно. В одиннадцать вечера в корчме у Морозова».

Я пожал плечами. В одиннадцать так в одиннадцать.

— Она молодая? — Анна надеялась провести вечер вместе и теперь дулась.

— Клиентки не бывают молодыми и старыми. У них вообще нет возраста. — Я протянул ей три червонца. — Постараюсь побыстрей, а ты жди меня, где обычно.

Вечера мы любили проводить в небольшом кабачке, в двух кварталах от моего отеля. Не очень дорогой и совсем не престижный, он притягивал каким-то неуловимым шармом. Там всё было сделано довольно просто и не то чтобы «под старину». Всё действительно было очень старым. Лет семьдесят, не меньше. Каждый раз, усаживаясь за столик, я представлял тех людей, что бывали здесь в прошедшие времена. О чем говорили, думали, на что надеялись? «Медвежий угол» — так называлось это уютное место — никогда не знал лучших времен, он таким и был задуман. Со дня основания и до сего момента публика не менялась, в социальном плане. А нравы… о, нравы здесь были проще некуда. Красивую женщину встречали одобрительными возгласами, и это давало возможность почесать кулаки. Что пару раз приходилось делать и мне. Анна была на седьмом небе от счастья, а завсегдатаи с тех пор стали считать за своего, уважительно здороваясь при встрече. В общем, райское место, мечта поэта. И посещение этой Валгаллы приходилось откладывать, сменив на деловую встречу. Ей-богу, если бы Елена не была одной из нас, я пренебрег бы ее просьбой.

Таксист подвез меня ко входу. У двери стоял швейцар. Видимо, готовое платье не было повседневной одеждой завсегдатаев, потому что он неодобрительно крякнул, окинув меня взглядом. Но одет я был не в рванину, был чисто выбрит и совсем не пьян, и двери передо мной распахнулись. Это заведение было классом повыше. Мужчины в смокингах, казалось, своим видом олицетворяли успешность. Женщины в вечерних платьях, обвешанные бриллиантами, смотрели сквозь меня, вызывая чувство неловкости. Я уж не говорю о раздражении. Явно не моя среда обитания, и чувствовал я себя здесь лишним. Да и в любой другой день недели добровольно сюда я бы не пошел. Ко мне приблизился метрдотель:

— Чем могу?.. Господин желает столик?

Столик я не желал и не стал делать из этого тайну. А хотел я Елену Земцову, которой, окинув взглядом зал, что-то не находил. Но мэтр разрешил мои затруднения, проводив в отдельный кабинет.

Поздоровавшись и подав руку для поцелуя, она произнесла:

— Я взяла на себя смелость сделать заказ. Конечно, я не знаю ваших вкусов, но надеюсь на снисхождение.

Дело было серьезное, иначе с чего бы это она стала меня так обхаживать. К сожалению или к счастью, я не гурман и не смог оценить по достоинству всё это великолепие. Но сервировано было красиво, и в животе заурчало.

Смущало только обилие столовых приборов, и подмывало спросить: «А что, мы еще кого-то ждем?» Вы только подумайте, одних вилок имелось в наличии штук пять! Но кабинет был отдельным, и краснеть перед благородной публикой моей потенциальной работодательнице не придется. А что касается моих манер — я же к ней не свататься пришел. Она была аристократкой, и не в первом поколении, а потому сразу нашла верный тон. То есть не стала строить из себя невесть что, сказав:

— Никогда не могла выучить, какая железка для чего предназначена, — что еще более укрепило меня в подозрениях. Ох, неспроста это, и для чего-то я ей крепко нужен.

Ужин, как вы понимаете, прошел в непринужденной и дружественной обстановке. А как еще он мог пройти? Чай, не «Медвежий угол», и хватать пониже спины мою спутницу никто не собирался. Когда подали кофе, мы начали осторожно переходить к делам.

— Я собираюсь отправиться в путешествие. — Она неторопливо смаковала напиток и внимательно смотрела на меня.

— Флаг в ру… — начал было я и поперхнулся, вспомнив, с кем говорю и что-то смутное, про приличия, — очень интересно, и чем могу помочь?

Должно быть, она была домашней девочкой или совсем не знакома с фольклором, что, по моему мнению, одно и то же. Во всяком случае, начало фразы пропустила мимо ушей. На роль просветителя я вряд ли годился, и мы продолжили.

— Обстоятельства вынуждают меня совершить поездку в Москву.

Я предполагал, что это за обстоятельства и в какую сторону они изменились. Кивнув в ответ, вопросительно посмотрел на нее.

— Я хотела спросить, не согласитесь ли вы сопровождать меня, на тех же условиях? — Она старалась не выдавать волнения, но все равно было заметно.

— Двухдневная поездка в Марсель — это одно, а путешествие в Москву… — Продолжить мне не дали.

— Займет всего четыре дня. В оба конца.

В определенных ею сроках я очень сомневался, но аргументов против не находилось. Да и еще три тысячи были не лишними. Не сумев сдержать вздоха, я кивнул.

— Билеты на дирижабль заказаны на послезавтра. Дорожные расходы я беру на себя, и вот, возьмите, — она протянула мне кошелек, — здесь две тысячи.

Я поразился ее самоуверенности в отношении моего согласия, но тут же себя одернул. Не достигни мы договоренности — наверняка нашелся бы спутник. Чай, не в лесу живет.

Что ж, послезавтра. И я помчался к Анне. Наверняка уже бесится, а к моему приходу начнет перед кем-нибудь крутить хвостом, пытаясь заставить ревновать.

В условленное время я стоял перед воротами загородного особняка, имея при себе только револьвер с пригоршней патронов. В пределах Империи никаких ограничений в передвижении не существовало, и о паспорте я не беспокоился. Я вообще ни о чем не беспокоился, если начистоту, свято исповедуя принцип: «Пусть лошадь думает — у нее голова больше». Да и перехитрить судьбу, заранее строя планы, еще ни кому не удавалось. Интересно, кто у них сформулировал знаменитое «делай, что должен, — случится, чему суждено»? Должно быть, из дома наблюдали и, приняв мой малахольный вид за колебания, поспешили навстречу.

— Вас что-то смущает? — Девушка смотрела в упор.

— Извините, задумался, и доброе утро. — Я тряхнул головой, пытаясь сосредоточиться.

— Здравствуйте.

— Экипаж еще не готов, и мы можем выпить чаю. — Она повернулась, приглашая за собой.

Мы вошли в дом, и Елена напрямую спросила:

— Я могу рассчитывать на ваше полное содействие?

— Разумеется, располагайте мной и моими скромными талантами.

Безо всякого стеснения блузка была расстегнута и кулон снят.

— А… скажите, я могу пройти «туда» вместе с вами?

— Да сколько угодно.