Белка в колесе - Бурак Анатолий. Страница 9

— Недельки на три прервемся, к матери надо съездить.

Мы пришли ко мне, и я рассчитался. Договаривались по тридцать долларов за урок, но я добавил еще сотню, уж больно впечатлил факультативный курс.

— И всё же странный ты мужик.

Мы пожали друг другу руки, и он вышел за калитку.

У меня никогда не имелось дачи, и я плохо представлял, во что ввязываюсь. Конечно, можно бы нанять белорусов или молдаван в качестве тягловой силы. Несколько мгновений «на той стороне» человек выдерживал. Но руки зудели, а самоуверенность моя не знала границ. Короче, я решил обзавестись жильем «ТАМ». Не знаю, имелись ли прецеденты, но запрещающих знаков свыше точно не было, и я кинулся в омут с головой. Теперь, две недели спустя, я сидел посреди кучи стройматериала и уныло разглядывал кипу рекламных проспектов типа: всего две недели отделяют вашу мечту от реальности. Мечту идиота с полной мошной. Но мошна есть и у меня, и как ни крути, а другого кандидата на свято место не находилось. Учитывая же факультативный курс, я совсем запарился. Переброска заняла уйму сил, но я становился все крепче, гора постепенно меняла место прописки, и оптимизм возвращался. Приятной неожиданностью было то, что прибор в режиме «вперед» позволял выносить предметы обратно. Что не имело пока практического применения, но давало простор фантазии. Шутки ради я зашел в магазин «Автозапчасти» и «взял на слово» колесо. Термин позаимствовал у Лукьяненко, но брать пришлось в буквальном смысле слова «на пуп». Так что о непринужденной элегантности речи не шло. Продавец и охранник смотрели в упор, но руки У меня были пусты, а мелочь, помещающаяся в карманах, находилась за прилавком. Вышел из лавки я без проблем и минут пять ржал как лошадь. В общем, приборчик значительно расширял мои возможности, и я даже отнес его знакомому радиомастеру, и тот приладил индикатор питания. Источником энергии, кстати, были обыкновенные батарейки, что как-то не вязалось с возможностью «наворотить делов». И если один древний японец считал, что человек не должен зависеть от длины своего меча, то зависеть от севшего аккумулятора очень не хотелось.

Пару раз звонила Инна, но тем для разговоров не находилось, и получалось как-то скомканно.

Дни шли, домик постепенно обретал очертания. Я даже подумывал посадить рядом пару деревьев, но пока не до того. К тому же никаких признаков солнца на небе и в тени нет нужды.

9

— Здравствуй, надо поговорить. — Звонили по «любимому» номеру.

— Привет, где встретимся?

— Я дома, лучше подъезжай ты. — И положили трубку.

Я выехал из деревни и повернул на Москву. За прошедший месяц наши с Инной отношения не претерпели никаких изменений. Скорее стали более ровными, если можно назвать отношениями два или три звонка. Не встречались мы ни разу.

Я вошел в снятую мною квартиру, открыв дверь своим ключом и лишь потом подумав о приличиях. Но тактичность не была моей отличительной чертой, да и Инна от меня никак не зависела и при желании давно могла съехать. Она, умница, всё поняла правильно и не стала становиться в позу.

— Чай будешь?

— А то.

Девушка вкатила сервировочный столик, на котором помимо всего прочего стояла бутылка коньяку.

— «Камю», — гордо сказала она, но, глянув на мое лицо, лишь усмехнулась: — У тебя вид ценителя, не пробовавшего в жизни ничего экзотичнее самогона.

Что ж, пора настраиваться на волну…

— Академиев не кончали, барыня, — заблажил я. Чокнувшись, мы выпили, точнее, выпил я, а она, сунув нос в бокал, стала старательно изображать токсикоманку. Из детективов я помнил, что вроде бы полагался лимон. Или то было кино про текилу?

— Кто ты, Юрий? — Отвечать я был не готов категорически. — Вчера я была у Раи.

— Прекрасно, как она?

— Жива и здорова, между прочим! — Она постепенно распалялась. Ну еще бы ей быть неживой, после всех моих мучений.

— Рад за нее.

— И это всё, что ты хочешь мне сказать? — Тут она попала в точку, и я старательно продолжал изображать идиота.

— Если ты о наших с ней отношениях…

— Да кто ты такой, кто ты такой! Сидишь тут, дурочку ломаешь, а я встречаю свою сестру, которую убили на моих глазах. Ни про какое убийство она и слыхом не слыхивала. Более того, по ее словам, это я сбежала из больницы и сейчас ношусь по Москве, изображая из себя чокнутую. Пикник этот дурацкий на помойке. Это какая-то афера, да, Юра? — По ее щекам текли слезы.

Что ж, многая знания — многая печали. Оставалось лишь решить, насколько я ей доверяю. Ехидное «второе я», извините, если забыл вас представить, услужливо подсказало: да на все сто, ведь мертвые молчат. Она ведь и в самом деле в какой-то мере была мертва. Всё-таки странная скотина человек: ради спасения этой женщины я семь раз совершил акт убийства, а сейчас был готов убить ее самое, лишь бы не лезла в душу.

Я налил ей почти полный бокал коньяку, заставил выпить. Объяснять ничего не хотелось. Но рано или поздно, а я должен был обрести в ней союзника, а посему осторожно начал: ну, это может показаться странным…

Как оказалось, коридор действовал на нас по-разному. На меня и так и сяк, а на Инну только сяк. То есть он для нее существовал, но и только. Я мог взять ее с собой в обратное путешествие, но, вернувшись в прошлое, она совершенно ничего не помнила и на выходе часто теряла сознание. Какая уж тут практическая польза. Пожалуй, я бы не смог ее убедить, если бы не фокус «взять на пуп». И никакие игры в «угадайку» не возымели бы действия, так как для нее, как и для всех нормальных людей, существовало лишь одно течение времени, что с коридором, что без. И никаких тебе «назад в будущее». Надо сказать, что она своего рода уникум, ибо нормальный человек «ТАМ» задыхался либо сходил с ума. И пуля была актом милосердия. Если, конечно, те, кто нам встретился, могли называться людьми и заслуживали сострадания.

Каюсь, я скрыл от нее наличие прибора, справедливо рассудив, что на двоих его маловато, и успокоив совесть тем, что он-то ведь уже находился у нее, и что из этого вышло? Да и как выяснилось впоследствии, «ключом» он для Инны не являлся. С ее нервной системой резонировало нечто другое.

— Чем-то это похоже на бабушкины сказки. — Я вопросительно взглянул на нее.

— Ну, бабушка часто повторяла, что есть на земле место, где можно спрятаться, и никто тебя не сможет найти. Я, тогда еще совсем маленькая, просила показать это место, но она лишь качала головой: «Ты сама… когда придет время, ты самостоятельно сможешь его найти». Она будто бы что-то потеряла, что-то, что нельзя выбросить из памяти.

За окном шел первый снег. Мы сидели в моей избушке, трещали дрова в печке. Было уютно, как-то по-домашнему, и Инна снова стала Золушкой, ничем не напоминая ту светскую львицу, так потрясшую недавно.

— Я решила не возвращаться к мужу. — Она глянула на меня, оценивая реакцию.

Я же молча продолжал шевелить угли в печке.

— Юра, а давайте съездим в Париж, я приглашаю. — Учитывая, что на дворе стояло начало ноября, в Париж мне не хотелось. Не хотелось мне туда и в любой другой месяц.

Не подумайте, я застал жизнь «при Союзе», и лет десять назад всё бы отдал за такое предложение. Но теперь, когда мне были доступны все сокровища мира, ну почти все, мною овладела какая-то апатия. Лишь пару раз смотался в Варшаву, да и то лишь по причине безвизового режима. Всё-таки одно дело мечтать и знать, что твои грезы неосуществимы, и совсем другое совершать какие-то действия по формуле «были бы деньги». Что ж, со скукой надо бороться, теперь я понимал киношного принца Флоризеля.

Словно в ответ на мои мысли дверь со стуком распахнулась, и к нам ввалились четверо. Тот князек из казино и мой задушевный собеседник из туалета. Остальные двое были мне незнакомы. Не знаю, с чем шастают домовые, а у «туалетного» в руке был пистолет.

— Ребята, здесь Москва и совершенно другой уровень, — лениво начал я, прикидывая, сколько времени необходимо для маневра.