Лицо особого назначения - Бурак Анатолий. Страница 38

— Тогда вносите плату за обучение — и пошли. Сорок семь долларов.

За домом стоял не очень новый «шевроле». Инструктор открыл дверцу со стороны водителя и сделал приглашающий жест:

— Прошу.

Николай уселся за руль, а толстяк поинтересовался:

— Со зрением у тебя как?

— Нормально.

Спрашивающий указал на стоящую метрах в ста «мазду».

— Номер у нее какой?

— Spidemen.

— Тогда поехали. Это газ, сцепление. Вот это тормоз.

Хотя Николаю ни разу не приходилось водить машину, почти все его доноры делали это хорошо. И часа через полтора инструктор заявил:

— А насчет того что в первый раз, ты слукавил. В ответ юноша пожал плечами:

— Давно не приходилось управлять.

— Ладно, рули назад. Водишь ты нормально. Не Шумахер, конечно, но вполне прилично.

Он занес данные паспорта Николая в компьютер и вернул юноше документ вместе с закатанным в пластик кусочком картона:

— Ну, счастливой дороги.

Клерк встретил его более чем радушно:

— Надолго в наши края? Снова пожатие плечами.

— Если надолго, то вам стоит приобрести автомобиль. У нас как раз есть недорогие подержанные машины.

— Да нет, пожалуй. Не хочу обзаводиться собственностью.

Примерно из двадцати автомобилей Николай выбрал «ниссан» и, заплатив за неделю, выехал за ворота.

Прогулка по улицам ему скоро надоела. Аккуратненькие дома, ухоженные газоны, все это, безусловно, радовало глаз, но все-таки… Откуда-то «всплыло» в памяти, что город растянулся вдоль побережья на сто восемьдесят километров. Больше никаких сведений в голове не нашлось, и юноша взял курс на север. Он решил искупаться в океане.

Казалось, люди здесь живут везде. И только через час Николаю наконец удалось отыскать безлюдный берег. Проехав еще с километр, Николай остановился и с наслаждением поплавал. Кое-где на берегу стояли палатки, но людей рядом с ними не было. Молодой человек улегся на песок и стал наблюдать, как носятся над водой чайки. Насколько хватало глаз, перед ним простиралась водная гладь. Океан был спокоен, вовсю светило солнце, и юноша наслаждался одиночеством. Хорошо. По дороге сюда он видел бунгало, стоявшие у самой воды, и невольно позавидовал людям, жившим в них. Как, должно быть, прекрасно, вставая утром, выходить не на пыльную улицу, а на берег океана. Смотреть на волны и представлять, что вокруг на многие километры нет ни одной живой души.

Словно насмехаясь над его мыслями, послышался топот множества ног и отрывистые команды. Николай приподнял голову и увидел, что метрах в пятидесяти от него остановились человек тридцать коротко стриженых парней, одетых в камуфляжные брюки и такой же расцветки майки с короткими рукавами. Высокие, шнурованные ботинки, доходившие до середины икр, плотно облегали ноги. Некоторые держали на плечах надувные лодки. У других в руках были бревна. Командовал курсантами мужчина лет тридцати, крепкий и широкоплечий, одетый в отглаженные брюки и военную рубашку с эмблемой, изображавшей хищного орла, держащего в когтях трезубец и пистолет на фоне морского якоря. Курсанты по команде начали тренировку. Кто-то, наполнив резиновую лодку водой, погружался с головой в морскую воду, пытаясь пролезть под скамейкой. Некоторые бегали с тяжеленными бревнами на вытянутых руках. Несколько человек, параллельно уложив две жерди, длиной метров по семь, набросали поперек метровых кругляшей и пытались ползти на животе по этому шаткому сооружению. При этом отталкиваться руками от земли запрещалось, и парни беспомощно барахтались, не в силах продвинуться хоть на метр. Но, вот кто-то из курсантов с разгону бросился животом на бревна и проехал на пузе почти три четверти пути. Инструктор не стал возражать, и вскоре вся группа последовала примеру смекалистого парня.

Понаблюдав за тренировкой минут сорок, командир скомандовал перерыв. Бойцы уселись прямо на песок, а он, прохаживаясь перед ними, продолжал обучение:

— Вы все добровольно оставили спокойные и относительно тихие места, чтобы поступить в Тихоокеанский учебный центр морского спецназа в Коронадо. В ближайший год вам придется забыть о том, что вы опытные солдаты и офицеры. Вашим девизом снова станет: «Подчинение». Нам не нужны люди, не то что не выполняющие или обсуждающие приказы, но даже те, у кого есть склонность хотя бы задумываться над их целесообразностью. И нет никакой разницы, рядовой ты или офицер. Когда вам придется выполнять боевое задание, ваше подразделение должно будет действовать быстро и слаженно, как один организм, здоровый и не страдающий расстройством координации движений. Никто не даст вам времени на размышление — делать или нет. В бою все решают секунды, и от каждого зависит не только успех операции, но и жизнь товарища.

Курсанты слушали его молча.

Инструктор закончил поучение и начал «разлагать» курсантов, соблазняя их теплым душем, чашкой горячего кофе, сном и отдыхом под мягким одеялом, в тепле и уюте.

Молодцеватый и подтянутый, он стоял перед измотанными и грязными парнями.

— Если хотя бы один из вас откажется от дальнейших тренировок, я прекращу вас изматывать. На кой черт вам это сдалось? На вашем месте я бы плюнул на все и вернулся к спокойной службе в теплом местечке!

Задачей инструктора, по-видимому, было психологически сломать сидевших перед ним курсантов. И каждый парень имел право в любой момент отказаться от тренировок и, действительно получить все, что обещал змей-искуситель. Но, желающих поддаться соблазну не находилось. Малодушные подлежали немедленному отчислению из элитных частей и возврату к прежнему месту службы. А гордость — великий стимул.

Никакие оправдания малодушию не принимаются в расчет, ведь главная причина отсева кандидатов не физические нагрузки, а психологическая капитуляция и страх. И главным объектом тренировок становится не тело, а воля и сознание молодых людей.

Николаю не приходилось служить в армии, но сейчас, глядя на этих ребят, в глубине души невольно «всплывало» знание. И это была не «заимствованная» память. Откуда такая уверенность, что это не чужое, то, что «забудется», стоит только ему истратить «одолженную на время» жизнь на очередную регенерацию, а непосредственно его, он не мог объяснить. Но, смысл тренировки и речей сержанта был понятен так, как будто он сам прошел такую же школу.

На жаргоне наемников это называется «эффектом иллюминатора».

Воин, действительно воин-универсал, а не просто человек в военной форме, должен достичь глубин самопознания. Ему следует почувствовать, что тело — лишь оболочка, в которую помещены сознание и воля. Он обязан научиться абстрагироваться от физической боли, уйти в глубь себя и смотреть на окружающий мир как на враждебную среду. А в состоянии боевого транса любая среда представляется враждебной, как бы через иллюминатор. Только тогда космический десантник сможет выполнить любую боевую или диверсионную задачу в любом месте, будь то без атмосферный астероид, океанские воды или джунгли. Надо быть выносливым и уметь ждать. Ведь порой много часов, а то и суток приходится скрываться, оставаясь без защиты боевого скафандра. Необходимо выждать и выбрать время, молниеносно выполнить задачу и уйти. Такое под силу действительно только избранным.

Николай провел рукой по лицу, отгоняя наваждение. Привидится же такое. Он не знал и не мог знать, что за тысячу с лишним лет до его рождения люди решили проблему отбора в элитные войска на генетическом уровне. И солдатам не было нужды проходить все эти проверки на психологическую пригодность. Они рождались, верные чувству долга и с записанной базой знаний, в чем-то похожие на роботов или муравьев-солдат. И смутные образы, всплывающие на поверхность сот знания, — это отголосок ДНК предков, волею случая причудливо перемешавшихся в нем и подобным ему, в тех, кого правящий Клан называл «полукровки».

Нет, этот путь не для него. Хотя никто и не предлагал ему немедленно вступить в армию или же совершить еще нечто подобное, что можно приравнять к насилию над свободой личности.