Протоколы сионских мудрецов. Доказанный подлог. - Бурцев Владимир Львович. Страница 21
Были, правда, и среди них антисемитские настроения. Совершен был, например, погром в Харькове при формировании 3-го корниловского полка. Но виновники его, по приказу Кутепова, были немедленно преданы военно-полевому суду и некоторые из них расстреляны.
В Крыму, при Врангеле, антисемиты официально тоже, как и в Добровольческой армии, не имели поддержки. Врангель даже не раз принимал против них меры. Но в хаосе гражданской войны эти его меры не имели большого значения. Когда на это указывали Врангелю, он откровенно говорил, что ничего не может сделать против настроения населения.
Антисемитская пропаганда переброшена была и в Сибирь, и на Дальний Восток. Там тоже издавали «Протоколы». Но и там власти по большей части были против антисемитов. Против «Протоколов» резко выступал всегда Колчак.
Еще более, чем в Добровольческой армии, антисемиты развили свою деятельность у Петлюры. Рассказы о погромах при нем общеизвестны. О них потом много справедливого сказали на суде в Париже по делу Шварцборда, убившего Петлюру. О том, что евреи переживали во время Петлюры, можно судить по статьям Шульгина о пытке страхом или по его книге «1920 год».
4. Моя анкета о «Сионских Протоколах»
Анкета о «Сионских Протоколах» (в 1920х гг.)
Вскоре после моего второго возвращения в Париж с юга России, произошло то, после чего, казалось, борьба с «Протоколами» никогда больше не будет нужна, что они разоблачены раз навсегда, и никто из искренних людей никогда не будет даже говорить об их подлинности и не будет ссылаться на них, как на документ.
Я говорю о совершенно неожиданном сенсационном сообщении «Таймса», что найдена книжка французского адвоката Жоли, изданная в 1864 г., откуда были десятки страниц вставлены в «Протоколы».
Одновременно с статьей «Таймса», — а некоторые даже раньше, — появились другие разоблачения по поводу «Протоколов», г-жи Радзивилл и г-жи Херблет, дю Шайла, и друг. Тогда же появились статьи, разоблачающие подделку «Протоколов», П. Н. Милюкова, Ю. Делевского и Г. Б. Слиозберга. С. Г. Сватиков сообщил интересные сведения о Рачковском и указал на его анонимные пасквили на русских эмигрантов, составленные в 1880…90х гг.
Во время этих разоблачений не нашлось никого, кто бы в печати решился сказать что-нибудь серьезное в защиту подлинности «Протоколов». Поэтому-то я тогда и полагал, что больше нет необходимости с ними считаться. Но скоро я понял, что эта опасность вовсе не прошла, что еще предстоит с ними борьба. Тогда я решил по мере возможности произвести анкету о них — главным образом, среди их возможных защитников. К одним я обращался сам, а к тем, кого я не мог лично расспрашивать, я писал или поручал переговорить с ними моим друзьям.
С этой моей анкетой я, прежде всего, обратился, конечно, к тем, кто так или иначе, раньше был связан с Департаментом полиции. Многих из них я лично хорошо знал и они хорошо знали меня, так как до революции 1917 г. я с ними вел многолетнюю борьбу и занимался их разоблачением, а они вели борьбу со мной. Вполне понятно, почему я для анкеты прежде всего обратился именно к ним.
Сведения о том, как фабриковались и распространялись «Протоколы», могли быть, главным образом, у людей, связанных с прежней тайной русской полицией, по инициативе которой они и были сфабрикованы и вначале распространялись. Только они, если бы захотели, и могли бы сказать всю правду и о происхождении «Протоколов», и об их распространении.
Не антисемиты и не причастные к сферам, где работали Рачковские, о происхождении «Протоколов» мало что-нибудь могли знать, — да и не стремились это узнать. Первые лет 20 почти никто не обращал никакого внимания на «Протоколы».
Знали только то, что они были сфабрикованы охранниками для воздействия на царя, — и смотрели на «Протоколы», как на совершенно провалившееся дело.
Одни из чинов Департамента полиции и охранных отделений, к кому я обращался с расспросами о «Протоколах», решительно отказывались отвечать на мои вопросы. Но другие иногда отвечали — правда, неохотно и уклончиво. Тех, кто мне отвечал, я просил мою анкету продолжить от своего или от моего имени у тех, до кого я сам не мог добраться, и только сообщить мне об ее результатах, если бы сами они не могли бы ответить в печати на мои вопросы. Я делал все, чтобы мое обращение дошло по возможности до тех, кто мог бы что-нибудь сказать нового и интересного о «Протоколах».
Одни из отвечавших мне ограничивались голословным заявлением, что верят в подлинность «Протоколов», но отказывались сообщить мне какие либо сведения, которые позволяли им верить в их подлинность. Свое нежелание они, по большей части, объясняли опасением мести со стороны евреев, — даже в том случае, когда они понимали, что, отвечая мне, сами они не могли опасаться каких бы то ни было преследований.
Другие цинично признавали, что они не верят в подлинность «Протоколов» [97], но «Протоколы» тем не менее очень полезны для антисемитской агитации, и поэтому они не только не считают нужным. высказываться в печати против них, но очень рады их распространению.
Предо мной сейчас лежат записи ответов мне или моим корреспондентам, кто расспрашивал, например, генерала Курлова [98], бывшего товарища министра внутренних дел, заведывавшего одно время Департаментом полиции, ярого реакционера, антисемита, бывшего судебного следователя N., который и до сих пор является защитником подлинности «Протоколов», бывшего директора Департамента полиции Васильева. Позднее я имел возможность получить очень интересные сведения о «Протоколах» от б. начальника охранного отделения в Петербурге, генерала Г.
Приведу в виде примера несколько полученных мною ответов на мою анкету,
(В Берлине).
«К сожалению, я могу вам очень мало сообщить по интересующему Вас вопросу. Я глубоко убежден, что «Сионские Протоколы» были сфабрикованы, но эта, фабрикация не относилась ко времени Рачковского, а гораздо раньше [99].
В свое время я, интересуясь этим вопросом, потребовал все имевшиеся по вопросу о масонстве документы в Департамент полиции. Мне ответили, что весь материал по этому вопросу относится ко времени, когда товарищем министра внутренних дел был Оржевский. С тех пор ничего нового в Департамент не поступило. Тогда я обратился непосредственно к Рачковскому и вызвал его вечером к себе.
Рачковский дал мне понять, что «Протоколы» сфабрикованы и сказал что доложит мне о них подробно nо возвращении из деревни, куда он уехал на один день. Приехав в деревню, от умер и мне больше никогда не удалось беседовать ни с ним, ни с кем либо другим об этом.
Я твердо убежден, что «Протоколы» сфабрикованы, хотя многие сослуживцы меня неоднократно убеждали в противном».
(В Бельгии).
«Я лично очень хорошо знал Нилуса и глубоко убежден, что „Сионские Протоколы“ есть подлитый документ. Я неоднократно беседовал с Нилусом лично по этому вопросу и считаю, что все приведенные им доказательства подлинности „Сионских Протоколов“ не оставляют никакого сомнения в правдивости его слов. В. Л. (В. Л. Бурцев) напрасно утверждает, что они сфабрикованы. Если бы он знал все то, что знаю я, он отнюдь этого не утверждал бы. К сожалению, я не могу Вам передать всех сведений, ибо тогда меня совсем съедят. Передайте от меня В. Л., что я скоро все же собираюсь выступить по этому вопросу и дам совершенно исчерпывающий материал».