Революційна доба в Україні (1917–1920 роки): логіка пізнання, історичні постаті, ключові епізоди - Солдатенко Валерій Федорович. Страница 120

Однако УКП не скрывала и своих разногласий с КП(б)У. Она считала ее национальную политику недостаточно отвечающей интересам Украины, государственный суверенитет которой существенно ограничивался. Особенно наглядно это проявлялось, по мнению руководства УКП, в отсутствии самостоятельной внешней политики, а также собственных вооруженных сил Украины, подчиненных своему командованию. Считая себя более последовательным выразителем интересов украинского народа, УКП доказывала необходимость предоставления ей места в Коминтерне.

В достаточно длительной дискуссии между КП(б)У и УКП Исполком Коминтерна занял сторону первой, что предопределило решение УКП в декабре 1924 г. о самороспуске, осуществленное в январе 1925 г. Бывшие укаписты на индивидуальной основе вступали в ряды КП(б)У.

Тот факт, что украинский коммунизм организационно, как самостоятельные течения существовал сравнительно недолго, отнюдь не означает, что он был какой-то тупиковой ветвью, обреченной на обязательный уход с политической арены, неизбежное исчезновение, не оставившее после себя исторического следа. В этом убеждает, в частности, личностный пример видного деятеля украинства, выдающегося писателя и драматурга, пламенного патриота — В. Винниченко, его сторонников.

Многолетний лидер УСДРП в ходе Украинской революции неуклонно эволюционировал «влево», все более сближаясь с коммунистической идеологией. Он проделывал приблизительно тот же путь, что и левые украинские социалдемократы («независимые»), правда, некоторое время в одиночку. Наиболее рельефными вехами трансформации его взглядов стали январские события 1918 г., когда он убедился в том, что большевики оказались гораздо ближе к украинским массам, чем национальные партии, Центральная Рада, а также период победоносного антигетьманского восстания, когда он во главе Директории — руководящего органа УНР — болезненно искал пути сближения с Советской Россией, Коммунистической партией.

Оказавшись в вынужденной эмиграции, многоопытный политик предпринял гигантскую работу по осмыслению причин, сущности, итогов Украинской революции, написав трехтомное исследование-мемуары «Возрождение нации» («Відродження нації»). В нем он пришел к однозначному выводу о том, что наилучшая перспектива для Украины — это коммунизм с национальной, украинской спецификой. Потому авторитетный политик инициировал создание групп, организаций украинских коммунистов в Австрии, Германии, Чехии, Швейцарии, Польще и других странах (организации Украинской коммунистической партии возникли даже в США и Канаде).

Однако главное приложение усилий, люди, ориентирующиеся на национально-коммунистическую платформу, должны были осуществить в самой Советской, социалистической Украине. Потому В. Винниченко в 1920 г. вернулся на Родину, четыре месяца вел непростые переговоры с руководством РКП(б) и КП(б)У о возможности своего участия в национально-государственном строительстве, о корректировке коммунистического курса в национальном вопросе. Влиятельный политический и общественный деятель, он даже вступил в ряды КП(б)У и получил ряд очень высоких государственных постов в УССР (заместитель председателя правительства, нарком иностранных дел, руководитель делегации Советской Украины на переговорах с Польшей). Но В. Винниченко счел полученные в свое распоряжение политические рычаги недостаточными для осуществления украинизации республики и предпочел снова выехать за границу.

Его затяжной визит в Россию и Украину никак нельзя рассматривать только как личную неудачу. Он имел и ощутимые позитивные, сущностные последствия. И Москва и Харьков (тогдашняя столица Украины) были вовлечены в предметное обсуждение проблем, как оптимально сочетать коммунистические и национальные начала в осуществляемой политике в Украине.

Именно в 1920 г. появилась известная статья Н. Скрыпника «Донбасс и Украина». Ее лейтмотив — пролетарий Украины (в большинстве своем русский, либо русифицированный) должен настойчиво овладевать украинской культурой, украинским языком, пойти навстречу традициям украинского села, но не с тем, чтобы сделать шаг назад, а чтобы сблизиться, слиться с крестьянством, которое составляло подавляющую массу украинской нации) и, вооружая в привычных для него национальных формах передовой, коммунистической идеологией, повести за собой на строительство нового мира.

Заметим, что именно в 1920 г., в марте Украинская коммунистическая партия (боротьбистов) организационно объединилась с КП(б)У, и данный факт был расценен как то, что коммунизм в Украине прочно стал на обе ноги — в интернациональном городе и в преимущественно национальном селе.

Так, еще до принятия известного курса РКП(б) на коренизацию (ХII съезд партии, апрель 1923 г.), в республике было многое предвосхищено (по крайней мере в моральном плане) для того, чтобы быть готовыми к осуществлению политики украинизации. И могучий импульс достаточно масштабным, глубинным процессам тут дали два выдающихся политических, общественно-государственных деятеля — В. Винниченко и М. Скрыпник. Если первый шел от национальной идеологии УСДРП к марксистской платформе, то второй — от «чистого», интернационального коммунизма к воплощению его в украинских формах. Это движение, так сказать — на встречном курсе — было весьма символичным и многообещающим.

Надо сказать, что впоследствии КП(б)У с огромным эффектом использовала настроения, таланты, морально-психологическую и идейную готовность к целенаправленным действиям выходцев именно из среды украинских коммунистов — Г. Гринька, А. Шумского, Н. Скрыпника, А. Любченка, когда осуществлялась политика украинизации (1923–1933 гг.). Под их руководством были достигнуты поистине грандиозные, исторические результаты.

К сожалению, следует отметить и то, что в силу различных причин этот богатейший опыт, в общем-то и не имеющий аналога в истории, до сих пор должным образом не оценен. Из него не сделаны надлежащие выводы-уроки, имеющие не узконациональное, но, бесспорно, гораздо более широкое, интернациональное значение.

Осуществление национально-коммунистической политики (точнее, наверное, политического курса с учетом национально-коммунистического компонента) было прервано в 30-е гг. физическими, силовыми мерами, а не через переубеждение, дискуссии или что-то в этом роде. Широкомасштабный и многообещающий эксперимент не был доведен до конца. Но он, безусловно, имел глубинные корни, объективную детерминацию в самой сущности общественного развития нации, ее стремлений к самореализации. Поэтому и на более поздних этапах, скажем, в годы хрущевской «оттепели», в годы горбачевской перестройки одним из первейших и острейших элементов неудовлетворенности, прорывавшейся в настроении и поведении отдельных индивидумов, их групп и даже организаций, оставалась национальная сфера, точнее те преграды (по большей части искусственные, перестраховочные, искажавшие подлинные принципы интернационализма), которые возникали в основном из-за недопонимания важности сочетания подлинного коммунизма и национальной (украинской) специфики.

Поскольку поучительные уроки из богатейшего, хотя и незавершенного опыта украинского коммунизма наиболее зримо реализовавшемся в политике украинизации, ни в свое время, ни позднее не были сделаны, в значительной степени затруднительным оказался (хотя, естественно, это не единственная причина) поиск и новой модели, точнее обновления Союза ССР, предпринятый во второй половине 80-х гг. прошлого века. Наверное, не в меньшей степени сказалось и нежелание принципиально оценить негативные аспекты национальной политики КПСС, и, не в последнюю очередь, относительно национальнокоммунистических идей и их носителей.

Поэтому столь важным и актуальным представляется сегодняшний анализ одного из исторически первых феноменов поиска путей органического сочетания коммунистической идеологии и национального интереса, планов построения социалистического общества с украинской спецификой.

Представляется, что если не в непосредственной, то в несколько отдаленной перспективе, но с неизбежной закономерностью, обязательно возникнут обстоятельства, которые вызовут необходимость решения проблем, во многом сходных с вышеизложенными. Тогда внимание к подобного рода аспектам исторического опыта, его сущностной оценке несомненно возрастет, а уже проделанная работа может оказаться полезной, конструктивной.