Революційна доба в Україні (1917–1920 роки): логіка пізнання, історичні постаті, ключові епізоди - Солдатенко Валерій Федорович. Страница 165

Эта идея вдохновляла интеллектуалов Кирилло-Мефодиевского братства: Т. Шевченко, Н. Костомарова, П. Кулиша, Н. Гулака, В. Белозерского. Она нашла последовательных сторонников в лице М. Драгоманова, участников повсеместно возникших по его инициативе «Громад».

Когда в конце ХIX — начале ХХ веков обозначилась более радикальная тенденция — «самостийническая» («Братство тарасовцев», М. Михновский, программа Революционной украинской партии «Самостийна Украина»), она недолго смогла конкурировать с имевшей более глубокие идейные корни, ставшей по существу уже традиционной и представлявшейся более реалистичной, перспективной концепцией федералистского переустройства России, в которой Украина получила бы статус территориальной автономии. Она нашла свое воплощение в программах большинства (почти всех) политических партий украинства начала ХХ в. (Украинская социл-демократическая партия, Украинский социал-демократический союз «Спилка», Украинская радикально-демократическая партия, Товарищество украинских постепенцов и др.), конкретизировалась и пропагандировалась украинской политической элитой (М. Грушевский, В. Винниченко, Н. Порш, С. Ефремов, Б. Гринченко, Е. Чикаленко и др.). Отказ от лозунга «самостийной Украины» объясняется отсутствием сколько-нибудь широкой его поддержки, желанием преодолеть порождаемые настроения настороженности в лагере антимонархических сил, опасениями его членения по национальному признаку. Ставшее программным требование «широкой территориальной автономии в федеративной демократической республике Россия», напротив, приближалось к доминирующим призывам «Прочь царя!», весьма органично дополняя и умножая его социальное содержание национальным компонентом (царизм — оплот не только социального, но и национального гнета).

Бурно развившееся в 1917 году украинское национальное движение за короткое время снова обнаружило доминирование в настроениях и стремлениях автономистско-федералистской платформы (приверженцев Украинской партии самостийников-социалистов оказалось просто несравненное меньшинство). Официальным курсом Центральной Рады, практически без идейного противодействия, стала автономистско-федералистская концепция, единодушно утвержденная Украинским национальным конгрессом 6–8 апреля 1917 года. Даже сторонники лозунга самостоятельности Украины в лице М. Михновского в первые месяцы национально-освободительной революции сочли необходимым несколько приглушить прежний радикализм, чем в известной степени способствовали формированию единого национального демократического фронта.

Кстати, вряд ли оправданной является позиция тех исследователей, идущих вслед за ними публицистов, которые не просто высказывают сомнения относительно квалификации событий в Украине как национально-демократической революции, иронично берут само понятие в кавычки, но и подыскивают для них как можно более хлесткие пренебрежительно-унизитительные эпитеты, национальных лидеров считают психически неуравновешенными, «жуликами», а выработанные документы «смесью вранья и несуразиц» и т. п. ¹²³⁶

Главный теоретик и вдохновитель автономистско-федералистского курса Украинской революции, видный ученый-историк с европейским именем М. Грушевский исходил из неотвратимости торжества в России демократии. Потому он предлагал не отделяться от России, наоборот, — принять максимально активное участие в ее превращении в «народоправную» республику, добровольный союз (федерацию) национально-государственных образований и, тем самым, добиться обеспечения достаточных прав угнетенным ранее народам, соответственно собственным интересам и целям, налаживать жизнь через систему своих национально-территориальных государственных органов. В Украине их олицетворением должно было стать Украинское Учредительное собрание.

В самых общих чертах стратегию Украинской национально-демократической революции и государственного созидания М. Грушевский очень четко сформулировал в одной из первых статей 1917 года — «Свободная Украина» («Вільна Україна»). «Требование народоправия и подлинно демократического строя на Украине в отделенной, несмешанной автономной Украине, связанной только федеративными узами то ли с иными племенами славянскими, то ли с другими народами и областями Российского государства, — это старый наш лозунг, — отмечал Глава Центральной Рады. — Поднятый еще в 1840-х годах наилучшими сынами Украины Шевченко, Костомаровым, Кулишом, Гулаком, Белозерским и иными, он с того времени не переставал быть руководящим мотивом украинской политической мысли, организационной работы, культурной и общественной деятельности.

…Несомненно, он останется той сердцевинной политической платформой, на которой будет идти объединение жителей Украины без различия слоев и народностей. Средней между программой простого культурно-национального самоопределения народностей и требованием полной политической независимости» ¹²³⁷.

Следует иметь в виду, что предложенный вариант достижения нового качества украинско-российских отношений был научно обоснован, серьезно просчитан в целом ряде публицистических, адаптированных на рядового читателя, однако совсем не утрачивавших высокого теоретического уровня работ М. Грушевского той поры. Среди них: «Кто такие украинцы и чего они хотят», «Откуда пошло украинство и к чему оно идет», «Какой автономии и федерации хочет Украина», «Центральная Рада и ее универсалы: первый и второй», «На пороге Новой Украины» и др. Глава Центральной Рады убеждал всех честных людей, тех, кто был способен логично мыслить и действовать (и украинцев и русских), в целесообразности, взаимовыгодности, выигрышности отстаиваемого варианта достижения гармоничных отношений двух соседних народов.

Украинцы рассчитывали получить возможность распоряжаться своей судьбой сообразно национальному интересу. Ведь обретением нацией таких демократических гарантий, исключением возможности вмешательства в украинское возрождение (в его основе — осуществление «украинизации Украины»), несомненно (во всяком случае — с достаточно высокой степенью вероятности — прогнозируемо), было развитие такой масштабной воли и энергии, что украинству стали бы вовсе не нужны искусственные отмежевания от чужих влияний или конкуренций. А принадлежность к великой и могучей державе позволяла бы эффективно воспользоваться ее очевидными преимуществами на международной арене, особенно важными в условиях продолжения мировой войны ¹²³⁸.

Предоставление автономии Украине, по мнению М. Грушевского, не только не привело бы к ослаблению общероссийского государства, к его распаду, чего панически боялась и чем всех так грозно пугала русская элита, а, наоборот, — усилило бы тягу автономных национально-государственных образований к сплочению вокруг исторически сложившегося центра, к осознанному объединению (а в результате, понятно, — умножению) усилий для совместного решения назревших проблем, продвижения по пути прогресса.

Подчас такая стратегия оценивается, с одной стороны, как слишком ограниченная, умеренная, а с другой — нереалистичная, иллюзорная, обманная, заранее обреченная на несбыточность. Однако следует подчеркнуть, что отличительной чертой М. Грушевского-политика был категорический императив — научно обосновывать каждый политический шаг. В основе предлагавшегося ученым курса лежит глубокий, очень предметный анализ социально-политических альтернатив, внимательное рассмотрение всех факторов, которые воздействовали на ситуацию, а выбор наиболее приемлемого варианта деятельности выполнялся практически с безупречной убедительностью.

Думается, отсутствие радикализма, элементов экстремизма, сецессионизма в обосновании концепций украинского национального движения и федералистской трансформации России — отнюдь не проявление недостаточного уровня развитости национального организма и его самосознания на фоне более «продвинутых» этносов, как это нередко пытаются представить ¹²³⁹, а свидетельство совсем иного свойства. Лидеры украинского национального движения исходили в своих логических построениях из учета конкретно-исторических условий развития своей нации и предлагали взаимоприемлемые, весьма конструктивные и перспективные варианты национально-государственного строительства. Они предполагали совсем не сепарирование от общероссийских процессов демократизации общества, а активное участие в них.