Операция «Отче наш» - Лундстрём Эверт. Страница 41

Мы заняли свои места, Билл небрежно примостился на стуле возле кафедры. Покачивая ногой, он принялся листать свою толстую записную книжку, мемуары – «Когда дьявол отправился в море». Края обложки были сильно потрепаны.

В зале воцарилось нечто похожее на торжественную тишину. Словно нам предстояло отметить конец учебного года. Начни сейчас кто-нибудь петь школьный гимн, я встал бы и подтянул вместе со всеми.

– В этой книжечке, – Билл помахал ею в воздухе, – собраны почти двухлетние наблюдения над вами, парни.

– Размер обуви, объем талии, любимое блюдо? – крикнул Ян Таннберг, чем слегка развеял гнетущую атмосферу.

– Больше того, дружище. В твоей характеристике полторы страницы заняты женскими именами.

Мы рассмеялись, да и сам Ян Таннберг явно не был удручен таким ответом. Однако Билл не дал нам долго веселиться.

– Сами знаете: я лично все время следил за работой «Папенькиных мальчиков» на «Леди». Что до «Маменькиных сынков», меня держал в курсе Петер Хольм, к тому же я располагал материалами киносъемок. Таким образом, каждый день после тренировок я старался возможно объективнее оценивать баллами вашу работу. По четырем различным критериям. Соответственно, вы видите на доске четыре клеточки.

Билл указал большим пальцем себе за спину. На черном фоне ярко выделялись выведенные мелом фамилии и пустые клеточки.

– Каждое качество я оценивал по шкале от единицы до десяти. Десять – высший балл. Сразу отмечу что получить десять баллов очень трудно.

Он сделал паузу, отыскивая листок в самом конце записной книжки. Мы следили за ним в мертвой тишине.

– Я проставлю на доске средние баллы за наши два тренировочных сезона. Сумма четырех баллов автоматически решит, кто последует вместе с «Викинг Леди» через океан.

– И какие же качества ты оценивал? – нетерпеливо спросил Эрик Турселль.

На нем был грязный, рваный тренировочный костюм. Косматые волосы не причесаны. Эрик заметно выделялся среди явившихся на экзамен аккуратных учеников. Видимо, лег подремать и проспал, пришлось бежать вниз сломя голову.

– Сейчас услышите. – Билл снова указал на доску. – В первой клеточке – оценка за быстроту. Речь идет о вашей реакции, я оценивал быстроту как мысли, так и действия. Вторая клеточка – сила и выносливость. Физическая и психологическая. В третьей клеточке отражено то, что я назвал инициативой. Этим баллом оцениваются ваши действия в непредвиденных ситуациях. Что-нибудь неясно?

Билл дружески улыбнулся. Ему явно нравилось держать нас в мучительном ожидании. Я успел уже неплохо изучить Билла Маккэя.

– Осталась еще одна клеточка, – сказал Ян Таннберг то, о чем думали все мы.

– Потрясающая зоркость. Да, остается одна клеточка… Ее я назвал просто-напросто «Человек».

– «Человек», – эхом откликнулся Ян Таннберг.

– Здесь я позволил себе дать оценку вашим человеческим чертам… Совместимость в группе, надежность, добросовестность, характер – веселый, раздражительный, спокойный и так далее. Все эти индивидуальные черты было необходимо оценить, определяя, насколько вы пригодны для работы на «Леди» в тот день, когда начнутся гонки за «Старую Кружку».

«Старая Кружка». Ну-ну, Кубок «Америки» не такая уж никудышная посуда…

– Цвет волос, форма носа и религия тоже играют роль? – справился Ян Таннберг.

– Цвет волос – нет, а вот длина, пожалуй, играет, – ответил Билл. – Волосы могут влиять на парусность.

Он явно намекал на пышную шевелюру дерзкого финна.

– Ты поэтому усадил меня на «велосипед» под палубой?

– Возможно, возможно.

Я не принял эти слова всерьез – скорее, такая работа была поручена Яну Таннбергу из-за его на редкость сильных, мускулистых ног. А впрочем, кто поймет этого Билла, для него всякая деталь важна.

Билл Маккэй снова обвел нас взглядом.

– Должен, однако, уточнить… Если у кого-то в четвертой клеточке низкий балл, из этого вовсе не следует, что как человек он хуже получившего высокую оценку. Высокий балл означает лишь, что поведенческие характеристики кандидата подходят для предназначенного ему места на «Леди». Возможно, обыкновенным людям, которым чужд парусный спорт, такой человек с его особыми задатками покажется неприятным, даже невыносимым. Но на яхте нужен именно он.

Билл помолчал, листая свою книжку, потом снова поднял глаза на нас:

– Вы готовы выслушать решение жюри?

Жюри в составе одного человека – Билла Маккэя.

– Пускай гильотину! – отозвался Ян Таннберг. Первыми на доске значились сам Билл, я и Мартин Графф.

Взяв мел, Билл во всех четырех клеточках проставил себе 10 баллов. Сумма – 40.

Легкий шум в аудитории выражал скорее удивление, чем протест.

– Идеальный рулевой для задачи, которая ждет нас по ту сторону Атлантики, должен обладать качествами, которые есть у меня, – произнес Билл, и ни по голосу, ни по выражению лица нельзя было понять – шутит он или говорит всерьез.

Я не сомневался, что верно второе. Не сомневался также, что никто больше не будет удостоен максимальной суммы.

Билл снова повернулся к доске. Пришел мой черед, и я с удивлением увидел, что он сразу пишет итог: 35 баллов.

– Сумма этого господина чисто символическая, – пояснил Билл, задержав свой взгляд на мне. – С самого начала было решено, что парусным мастером на «Леди» пойдет Морган Линдберг. А потому нет смысла уточнять отдельные слагаемые. К тому же он на деле показал, что способен самым лучшим образом выполнять свои обязанности.

Я ощутил облегчение, смешанное с разочарованием. Хорошо не подвергаться публичному разбору, но все же было бы интересно узнать, что ты за «Человек».

Молча и без комментариев Билл продолжал выставлять дальнейшие оценки. Сперва для «Папенькиных мальчиков».

Последним в ряду тех, кто входил в экипаж «Викинг Леди», стоял Ханс Фох. Я смотрел, как заполняются клеточки. Первая – восемь баллов, очень хорошо; вторая – шесть баллов; третья – девять, самая высокая оценка в этой клеточке (не считая Билла). Четвертая – четыре балла. Четыре балла!

Гул в аудитории показал, что не я один был поражен такой оценкой. Четыре балла…

Спокойно и методично Билл вывел на доске сумму Ханса Фоха: 27. Комментариев не последовало. Для него это была всего лишь одна из цифр в ряду других.

Однако в эту минуту у каждого в голове крутилась одна мысль: хватит ли этого? Дают ли 27 баллов шанс отправиться в Ньюпорт? Нам еще предстояло увидеть оценки всех «Маменькиных сынков». Какие суммы будут у них?

Сидя наискось за спиной Ханса Фоха, я украдкой поглядывал на него. Он достал сигарету и закурил с деланным равнодушием, но не мог скрыть дрожание рук. Ханс неотрывно глядел на Билла Маккэя. Хотел бы я видеть его глаза…

Билл подошел к той части доски, где были написаны имена «Маменькиных сынков». Первым значился норвежец, чемпион в классе «Звездный», Стейн Анкер.

Стейн Анкер: 7…8…6…8. Сумма – 29 баллов.

На два больше, чем у Ханса Фоха.

Царила мертвая тишина. Ханс Фох встал, вперив взор в спину Билла, который спокойно продолжал писать, выводя баллы норвежцу Руалду Мартинсену. Мне показалось, что сейчас Ханс сорвется с места и набросится на Билла. Он подался было вперед, но тут же повернул кругом, секунду постоял, затем решительно направился к выходу из аудитории. Выйдя, хлопнул дверью так, что задрожали стены.

Билл кончил заполнять клеточки Руалда Мартинсена. Его не отвлек от этого занятия даже звук хлопнувшей двери. Медленно, невозмутимо он вывел сумму – 30.

Руалд Мартинсен – отличный парусник и прекрасный товарищ – не смог удержаться от радостного возгласа.

Когда на доске появилась сумма баллов последнего члена экипажа «Маменькиных сынков», мы увидели белым по черному, что трое норвежцев отправятся в Ньюпорт. Повернувшись, Билл Маккэй подтвердил: