Маска Дантеса - Алферова Марианна Владимировна. Страница 69

– Значит… – повторил Друз. Он и сам уже догадался, какой из сказанного следовал вывод. – Он собирался… убить… меня?

– А что же еще? Ты мог его выдать. Ненароком. Случайно. Одно слово, один намек. Он как по лезвию ножа шел. Вербовать опасно – ты слишком близок к патрициям. А догадаться должен был – рано или поздно. С моей помощью или без… Так что Светоний просто вынужден был тебя прикончить. Например, в момент возвращения на планету. Не только меня и Флакка, но и тебя. Возможно, тебя в первую очередь. Но кто мог такое подумать? И потом… Помнишь покушение, устроенное Сальваном? Мы еще тогда терялись в догадках: кто его послал, и почему? Меня убить, деда… Так вот – Сальван должен был отравить тебя. А меня – лишь заодно.

– Поразительные выводы! Они выводы греют мое сердце, – хмыкнул Друз. – Оказывается, я мешаю психованному родичу, который жаждет захватить планету.

– Тебя спасло то, что мы отправились сначала на Психею, а потом на Китеж.

– На Психее мне выкололи глаз и порезали лицо, на Китеже хотели отрубить голову, – напомнил Друз. – Я почему-то всем мешаю. Видимо, слишком крупная фигура.

– О, да! Несомненно… Флакк знает твою тайну?

Друз отрицательно покачал головой.

– А Лери?

– Нет. Она считает меня обычным гением. А вот ты… догадался. Доложишь сенату?

– Не сейчас. Я же сказал: представь, что будет, если это станет известно? Один из плебеев получил генетическую память без помощи патрициев. Сначала я должен выяснить, как это произошло. Возможно, твои способности так и останутся тайной…

– Тайна патрициев! – через силу рассмеялся Друз. – Ее будут знать твои потомки.

– Все будет зависеть от обстоятельств. Но сейчас об этом нельзя говорить.

“Вот она, справедливость!” – съязвил голос.

“Патриций не просто тупо выполняет свою работу; помня прошлое, он все время глядит в будущее и всегда думает о последствиях”.

Голос не возражал. Смирился.

Лери вбежала в малый триклиний, запыхавшись:

– Ребята, все идет неплохо! Флакк через полчаса со своими легионерами будет здесь. Мы полетим вместе с ними на север. Одевайтесь потеплее! Насчет Кирки: женщина с таким именем существует. Это двоюродная сестра Светония. Почти все время она живет в усадьбе брата. И… держитесь за что-нибудь, не падайте: там у них в усадьбе якобы организован приют для сирот. А Кирка в нем – воспитателем.

“Малыш Торкват может поправиться. Но как Кирке удалось его спасти? Противоядие, о котором не знает даже Сулла? Или простой обман?” – зашептал голос.

“Раньше надо было подсказывать. В больнице!” – огрызнулся Марк.

Была надежда, что Кирка на их стороне. Это давало шанс спасти детей. Пусть мизерный, но шанс…

– Отлично, – Марк поднялся. – Где мои охранники?

– Горации пьют вино на террасе.

– Пойду, обрадую их: сегодня им не придется спать.

На террасе было темно, горела лишь одна лампа у лестницы. Теплая осенняя ночь. И звезды… Сколько лет на Колеснице Марк видел совсем другие созвездия…

– Не рассказывай басни! Никогда не поверю, что раб может сохранить память патриция. Возвращение Корвина – самое примитивное жульничество! – услышал Марк голос одного из Горациев. Похоже, говорил тот, что служил в разведке. – Парень всех дурачит. Раб, который выдает себя за патриция. Потому убийцы и ускользают от него. Он на стороне плебсятины!

– Но как он может быть следователем… – похоже, второй Гораций был не столь категоричен.

– Все дела распутывают на самом деле Флакк и Лери. А раб выдает их достижения за свои. Я немало встречал в своей жизни пустоголовых. Они страдают одним и тем же недугом – комплексом неполноценности. Зато великолепно умеют тырить чужие идеи!

Марк почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Проще всего было бы подойти и влепить мерзавцу пощечину.

“Э, погоди, Марк! Ты же патриций. Твоя память – твое оружие!” – напомнил голос предков.

Горации… вспомни дела Горациев, сынок. Разве мало их род натворил в прошлом, а? Вспомни гнусные делишки отцов и дедов. Неужели одного Суллу мучает совесть?

Стараясь держать голову высоко поднятой, Корвин вышел на свет.

– Не так уж плохо не иметь генетической памяти, – сказал он с наигранной грустью в голосе. – Тогда бы я не помнил, Квинт, как твоя мать встречалась сразу после своего замужества с моим отцом еще до твоего рождения. И даже – до зачатия. Ведь и ты это помнишь, а?

Квинт Гораций открыл рот, да так и замер.

– Это подло! – выкрикнул его кузен, поднимаясь из-за стола.

– Ты тоже сомневаешься в моей памяти, Марк Гораций? Что тебе поведать, чтобы подтвердить, что я имею доступ ко всем тайнам предков? Может быть, рассказать, что твой дед был замешан в одном уголовном деле, но его участие замяли патриции, хотя мой прадед передал все материалы в суд? Или рассказать…

– Не надо, – прервал его Марк Гораций. – Ты не имеешь права разглашать…

– Я не разглашаю. Разве можно разглашать тайны, которым около ста лет? Нет, конечно. Срок давности давно истек. Но я привожу доказательства того, что все ваши мерзкие делишки мне точно так же хорошо известны, как были известны моему деду и моему отцу. Приготовьтесь. Через полчаса здесь будет Флакк с легионерами. Мы летим на север освобождать детей.

Раздался вызов экстренной связи: с префектом Корвином хотел поговорить префект Главк.

– Что-то удалось выяснить, совершенный муж? – поинтересовался Марк.

– Кое-что… Только не знаю, как нам это поможет.

– Ну…

– Те, двое подозреваемых… которых растерзала толпа, и чьи тела отнесли в храм “Конкордии”… [4] Нам удалось выяснить их имена. Оба – Леонтии. Из того приюта. Оба – ровесники погибшего в ресторане парня…

– Это не так мало. Проверяйте остальных. Каждого. Всех ищите. Где они, и что делают. Подлинное имя того первого Леонтия установили?

– Да, хотя это оказалось и не так просто. Его отец Гай Светоний Транквилл. Помню, был такой историк… “Жизнь двенадцати Цезарей” написал. Занятная книжица. Многие историю Рима по ней изучают. Но вряд ли тот Светоний имеет отношение к нашему делу.

Марк зажал ладонью рот, чтобы не расхохотаться.

– Светоний… – сказал он преувеличенно серьезно. – За эту ниточку я сам потяну. Думаю, кое-что должно выплыть.

Ну что ж, отлично. В официальном отчете нить будет именно так и проложена – от погибшего Леонтия к главарю “очистителей”. Имя Друза не придется упоминать.

Глава V

Лабиринт Минотавра

Беглец не торопился. Его скутер тащился по дороге в наземном режиме, так что преследователям-вигилам приходилось уныло плестись следом, неминуемо выдавая свое присутствие. Минуя очередную наблюдательную камеру, беглец демонстративно салютовал ей. По дороге он несколько раз останавливался – выпить пива, перекусить или посетить латрины. Для него изначально давно уже не было тайной, что побег подстроен. Однако преследователи– вигилы не собирались испаряться, и теперь в открытую наблюдали, ожидая, что предпримет Гай Флакк. А он ничего не предпринимал. Деньги, которые передали ему при побеге подставные “доброжелатели”, должны были вот-вот иссякнуть, и беглец просто вынужден будет что-нибудь предпринимать. Он и сам, видимо, был озабочен этой проблемой, потому что устроился на открытой террасе небольшого кафе с бокалом вина, чтобы все обдумать и оглядеться. Скутер охранников порядка прикорнул всего в тридцати шагах под деревом, камера, вперившись одиноким глазком в беглеца, наблюдала за ним с истинно механическим равнодушием. Погода стояла теплая, но не жаркая, перевалило за полдень, вигилов начало клонить в сон.

“Мы ведь неспящие!” – напомнил себе немолодой вигил. Усилием воли он разлепил глаза, вперился в беглеца взглядом. Тот по-прежнему сидел на террасе, пил вино и никуда не спешил.

– Что-то не так! – воскликнул “неспящий”. – Сократ, подойди к нему, проверь личность! – приказал напарнику.