Хроника сердца - Бурков Георгий Иванович. Страница 7

Артист из-за своей простоты и естественности стал знаменит и потерял способность быть простым.

Мы очень часто с плохо скрываемой гордостью говорим, что это присуще только русским (и то, что наедаются и напиваются всегда без меры, и то, что бывают откровенными нараспашку). Это потому, что мы знаем только русских и не знаем другие народы.

О дружбе. Вдруг почувствовал, что я не умею быть другом. Если видишь, что у твоего друга есть недостатки, борись против них, но так, чтобы не обидеть его. Не ищи себе идеального друга, но старайся сам быть идеальным другом. Воспитывай себя в дружбе. Дружба, как и человек, чем взрослее, тем умнее, сознательнее и крепче. Гони все мелкое, грязное из своей души. Будь доверчив к другу, если даже он и обманывал тебя раньше. Воспитывай друга доверием.

И опять я в тупике. Я выбрал самый трудный и самый правильный путь. Но на пути много тупиков, они так незаметны, что стоит отвлечься, замечтаться, и – готово – попал в тупик. Я, кажется, не избежал ни одного тупика на своем пути, и все они разные! Сейчас у меня чувство, будто я собирал, собирал свои знания по крупинке и только сейчас заметил, что кладу эти крупинки в худой кошель. Все надо начинать сначала!

1958

Березники. Мое первое выступление в профессиональном театре состоялось! Я выступал сразу в двух ролях! Правда, обе роли без слов, но в этом разве дело?! Ш. сердечно поздравил меня с началом актерской работы, У. пожал мне руку. Я прошелся по сцене в одежде и гриме слуги до оркестровой ямы, спустился в нее и все: но только выбрался, согнувшись, в узкий коридор, меня на лестнице встретил У.! Боже мой, меня нянчат как младенца! Женщины дружелюбно – не все еще! – поддерживают меня улыбками, мужчины уделяют мне традиционное, театральное внимание, которое по своей теплоте не может сравниться ни с чем. Итак, началось! Хочется передать все в деталях, рассказать об актерах, о гримере, о костюмерше, обо всем. Но успею еще обо всем написать. Жалко, что не сохранится это детское беспомощное состояние, такое милое, неповторимое! Что ж делать?! Жизнь не остановишь! Сейчас: работать, работать, работать! На сцене научиться жить! С первой же роли! Читать (завтра договорюсь о помещении)! Заниматься (завтра запишусь в библиотеку)! Не играть, а жить!

Философия ушла от меня. Я живу маленьким мирком. Это плохо, очень плохо. Сейчас же, немедленно, начать полную, широкую, во всю грудь жизнь!

Театр (освоение сцены) пусть идет своим чередом, я же буду идти в ногу с Великим Своим Веком! Начинаю борьбу с Провинциализмом. Нечего откладывать на будущее! Борьба! Сразу же борьба!

Чтобы идти в Театр, недостаточно любить его, надо Иметь право работать в Театре! Надо любить жизнь, надо изучать ее, вести борьбу с тем, что идет против жизни. Вот что – Искусство. Искусство – язык! Плохо, когда этим языком начинают рассказывать анекдоты, пустые истории, цель у которых одна – позабавить, рассмешить, занять как-то, для чего-то.

Мне нужен друг настоящий, которому свободно, без комментариев, можно будет доверить душу свою, всю без остатка. Такой друг мне нужен, чтобы понимал меня с полуслова, как и я его. Найду ли я его? А найти надо, непременно надо. Тогда и жить будет радостней. Ведь столько сил Прибавляется, когда рядом с собой чувствуешь человека, преданного друга, верящего в тебя и в полезность твоих трудов.

Вспомнил, как несколько дней назад я беседовал с В. Разговор касался и моего ухода из университета, и вопросов любви, и вопросов литературного творчества. Говорили об однокурсниках. В. стала уверять меня, что я – талант, не гений чуть ли. Дескать, ты можешь рассказы писать замечательные. Я «скромно» стал отнекиваться, дескать, где уж нам. А самому приятно, страсть! Сколько мало требуется для того, чтобы удовлетворить, усыпить мое самолюбие. Меньше таких комплиментов выслушивать – безопаснее жить. А то я уж и записную книжку свою вытащил и пошел философствовать. Гадко.

Слушаю сейчас музыку – польку ленинградскую – и весело на душе. Когда слушаешь хорошую бодрую музыку, обязательно хочется делать что-то трудное, серьезное, а потом веселиться, буйно, до неприличия. А может быть, пройтись в задумчивом вальсе. Да еще с любимой девушкой. Хорошо! Великая вещь музыка! Что бы человек без нее сделал? Ведь вот, кажется, что музыка не кормит человека, не одевает его, не греет, а жить без нее человек не может. Почему бы это так?

Человек очень редко думает о себе со стороны. Он действует и думает о жизни и о людях от себя, т.е. всегда исходя из того, насколько то или иное событие важно для него, полезно, нужно ему, задевает его. Об остальном он если и думает, то очень спокойно и холодно. И вдруг выпадает такой момент, когда» человек посмотрит на себя со стороны. Как будто совершенно посторонний человек оценивает его, сравнивает с другими, с окружающими. В голову лезут жестокие вопросы: ну, а чем ты лучше, а? А ты разве не так же бы поступил, а? А ты кто такой? Ну, а чем ты его умней? И быстро скользнув по дну души, эти раздражающие мысли надолго исчезают.

В детстве я ждал чего-то от жизни необыкновенного. Перед каждым праздником я видел, как взрослые готовятся к чему-то из ряда вон выходящему. Я заряжался, как электричеством, этим настроением от взрослых. Я ждал, что вокруг меня все изменится, осветится для меня светом, изменится что-то и во мне. Но проходил праздник, люди веселились, ходили на демонстрацию, устраивали вечера, но все это быстро проходило… и снова обыкновенная жизнь. Какой-то обман!

С утра идет мелкий холодный дождь. Идет он с таким неослабевающим шумом, что сразу же уничтожает всякие желания переждать его. Ни одного намека на скорое окончание. Завидная прямота в обращении с людьми. На улицах много людей. Ходят по своим обычным делам, не обращая внимания на дождик – если на него И обращать внимание, так он от этого не перестанет идти, это люди отлично знают. Такая погода обычно на людей нагоняет какую-то необъяснимую, тупую скуку. О чем-то жалеешь (хорошо чувствуешь, что жалеешь), но о чем – непонятно. Но не на всех людей производит осень такое действие. Меня она настраивает на рабочий тон, сосредотачивает на одном – работе. Рабочее настроение. Весна действует на меня разлагающе, расслабляюще.

Жизнь представляется мне в такой аллегории. Жизнь – это широкая, ухабистая, бесконечная дорога. И вот по этой дороге идут люди. Одни чуть впереди, другие чуть поотстали. Куда идут люди? Спроси. И каждый ответит по-своему, непохоже на других. Один спешит нарвать букет цветов, растущих у дороги, стараясь не пропустить ни одного красивого. Другой знает, что через 10-20 км будет красивый дом, он останется в нем и не пойдет дальше. Хватит. Свое отходил. Пускай другие идут, а я отдохну. Третий сел на шею четвертому, свесил ноги и развлекается, смотря на остальных. Пятый идет-идет, так и умирает в дороге, на ходу.

Настоящее чувство – это искусство больших мыслей и чувств. В каком бы жанре – в комедийном, в трагедийном ли – ни было создано произведение искусства, оно не имеет права относиться к настоящему искусству, если не отвечает этому требованию.

Ожидание было томительным и неспокойным. И когда я уже выходил из Мавзолея, мной овладело непонятное чувство неудовлетворенности, чувство обманутого кем-то человека. Я ждал чего-то необыкновенно-торжественного… А увидел обыкновенного лысого человека с зеленовато-бледной кожей на лице и руках, с маленькой рыжей бородкой и огромным лбом. Вразрез с моими ожиданиями шла и та привычная деловитость, с которой работники органов безопасности командовали людским потоком.