Архипелаг чудовищ - Буссенар Луи Анри. Страница 25

Расстояние уменьшалось, оставалось еще пятьдесят шагов. Скорей! Еще двадцать пять! Последний выстрел, в последний раз просвистела пуля, и Тотор, чудом оставшийся живым и невредимым, добежал, задыхаясь, но и улыбаясь во весь рот.

— Ах, мистер Тотор, как мы боялись за вас и как я счастлива!

— Мисс Нелли, вы слишком добры ко мне! Видите ли, интендантская служба должна была искупить свою промашку. Дело сделано! Интенданты всегда запаздывают, но на этот раз могли совсем не прибыть к войскам, потому что враг атаковал обоз. В конце концов, за неимением лучшего армия получает сто фунтов свежих бананов. С ними еще можно пожить, правда?

Молодой человек сказал это просто, со смешком, даже не догадываясь, что совершил поступок, ошеломляющий дерзостью и отвагой.

Меринос, голос которого еще дрожал от волнения, энергично встряхнул руки друга и воскликнул вне себя от радости:

— Тотор, ты герой!

— Да нет же, я просто помародерствовал немного.

— Ты достоин креста Почетного легиона! note 139

— Я предпочел бы порей note 140. Вкуснейшая штука — этот овощ, скромный порей, с которым едят семейное жаркое. Но хватит болтовни! Эти господа все постреливают, как бы они не вышибли кому-нибудь глаз. Вперед!

— И не ответим им?

— Никаких ответов! Не стоит тратить патроны.

Тотор подобрал оружие и, согнувшись под тяжестью бананов, первым ступил в неприветливый лес.

Армия построилась в колонну по одному и последовала гуськом по стопам командующего, не обращая внимания на адскую жару, на ветки, которые хлестали по лицу, на колючки, раздиравшие в кровь руки.

О, эта жара! Самый страшный враг любого экспедиционного корпуса note 141

— и большого и малого!

Конечно, температура Сахары или сирийских песков note 142ужасна. Но жара на равнине все же менее страшна, чем в девственном лесу. Под раскаленной добела листвой нет ни ветерка. Кажется, что тебя перенесли в оранжерею с тошнотворными испарениями, где с человека рекой льется пот.

— Черт побери! — проворчал Тотор. — От такой жары скорпионы note 143 вылупятся, а саламандры note 144 в обморок попадают. Ну точно как при Ватерлоо note 145:

«Старая гвардия в пекло вступает!.. »

Часа полтора беглецы шли, не выбирая направления, с одним желанием

— во что бы то ни стало уйти подальше.

Они не разговаривали: слишком жарко! Задыхались, а их мысли были сосредоточены на одном: переставлять ноги, двигаться вперед.

Такая гонка в лесу, у самой линии экватора, измотала бы и выносливых мужчин, даже идущих налегке. Но тут и девушки несли не менее двенадцати килограммов, если вспомнить о карабинах, патронах и револьверах. Но ни единая жалоба не вырвалась из их уст!

Тотор и Меринос не могли помочь им. Еще бы! Они продели ствол винчестера через гроздь бананов, и, взявшись за ствол и приклад, тащили чудовищно тяжелый груз через препятствия.

К счастью, густой и неприветливый подрост занимал лишь край леса, где огонь когда-то изменил состав флоры. Пышная растительность понемногу редела и внезапно исчезала у берегов чистого ручья, текущего с востока на запад.

— Стой! — скомандовал генерал Тотор.

Задыхающаяся, уставшая, потная армия остановилась как вкопанная и свалилась на толстый ковер мха, обрамлявший русло.

Однако муки жажды еще более невыносимы, чем усталость, по крайней мере для девушек, не обладавших выносливостью своих спутников.

О, эта жажда, которая здесь, в прокаленных солнцем местах, валит с ног и сводит с ума!

Девушки склонились над ручьем и принялись жадно пить из пригоршни.

— Пожалуйста, будьте благоразумны, — мягко посоветовал Тотор, — прошу вас, только несколько глотков. Видите, мы с Мериносом воздерживаемся, и не потому, что не хочется.

— Да-да, всего несколько капель, правда, Мэри?

— Но не стесняйтесь поесть вволю. Можете очистить сколько угодно бананов. Тем более что это порадует обозников.

Не мешкая армия начала подкрепляться, наслаждаясь передышкой. Но командующий, верный долгу, не тратил времени на отдых.

Он достал из кармана карту и принялся изучать местность. Искал, рассматривал, ориентируясь с помощью буссоли, и наконец воскликнул:

— Смотрите-ка, мне не померещилось! Если не ошибаюсь, мы всего в семидесяти километрах от Геельвинка note 146.

— Что это такое — Геельвинк? — спросил Гарри с набитым ртом.

— Большой залив, прорезающий северо-западное побережье Новой Гвинеи, он делит полуостров на две части.

Вершина полуострова подходит к экватору. Залив прикрыт островами Жоби и Схаутен, его ширина у входа сто лье, а в глубине — шестьдесят, и, заметьте, побережье залива населено людьми, не похожими на отвратительных каннибалов внутренней части острова. Это относительно цивилизованный и довольно многочисленный народ. Говорят, их тысяч двадцать, они торгуют со своими соседями-малайцами и, главное, с голландцами.

— Меринос, взгляни-ка на карту… И вы, мадемуазель, посмотрите. Всем нужно хорошо заучить эту местность, потому что неизвестно, что будет дальше. Кто знает, не придется ли одной из вас взять на себя командование и выбирать дорогу!

— О, мистер Тотор, вы все видите в черном цвете!

— Всего лишь простая предусмотрительность, мисс Нелли. Суровый опыт бродячей жизни приучил к ней вашего брата и меня. Так вот, вы видите залив Геельвинк, расположенный к северу от нас… Я говорю «к северу», потому что мы находимся у оконечности вот этой узкой глубокой бухты с поворотом направо, которая вдается в сушу с запада на восток. Бухта называется Киуру-Бей или Этна-Бей. Значит, нам нужно неуклонно идти на север, потому что мы находимся строго на юг от Геельвинка, около сто тридцать пятого меридиана к востоку от Гринвича. Итак, от пятнадцати до восемнадцати лье по прямой, ну, значит, двадцать со всеми поворотами, это не так уж страшно. А прибыв туда, мы сможем, надеюсь, выбраться домой без особых затруднений.

При этих словах Нелли вскочила со всей живостью своих пятнадцати лет.

— Но это же всего три перехода! Просто прогулка по лесу!

— Сестренка моя дорогая, ты не знаешь, что говоришь. По девственному лесу не погуляешь, особенно когда по пятам за тобой идут головорезы Дика Сеймура, а может быть, и сам Дик Сеймур.

В эту минуту легкая дрожь пробежала по раскаленным листьям. Оба молодых человека бросились к оружию, а генерал Тотор, выставив отсутствующий штык, закричал, как простой солдат на посту:

— Стой! Кто идет?

Ответа не последовало, но шелест листьев стал сильней.

Внезапно над ручьем возникла изящная и ловкая фигурка. Несколько быстрых ее прыжков, и уже можно было разглядеть, что к группе беглецов приближалась молодая женщина.

— Смотрите, это Дженни! — воскликнула Нелли. — Так вы нас не покинули! Как хорошо!

В самом деле, это была туземка. Но как она изменилась за несколько часов! На плече кровоточила глубокая рана, тонкая кожа из бронзовой стала совсем серой, горькие рыдания, которые она тщательно пыталась сдержать, вздымали грудь, а слезы ручьем текли из больших, как у газели, глаз.

— Дженни! Бедная Дженни! Боже! Что с тобой случилось? — с состраданием спросила Нелли.

Очаровательная девочка, до глубины души потрясенная чужим горем, как сестра протянула руки юной туземке. Отчаявшаяся бедняжка бросилась к ней.

У этой горлинки note 147, которая не могла издать четко ни одного звука, вырывались рвущие душу стенания, крики, от которых бросало в дрожь.