Гвианские робинзоны - Буссенар Луи Анри. Страница 3

Робен не оставался бесчувственным к красоте лунной ночи, но время подгоняло его. Надо бежать дальше как можно быстрее, надо воздвигнуть непреодолимый барьер пространства между ним и преследователями.

Всего на несколько минут после своего страстного монолога о свободе каторжник замер в молчаливом созерцании, затем сориентировался и пустился в путь.

За время пребывания в исправительной колонии Марони он не раз наблюдал, как совершались побеги. Ни один не оказался удачным. Беглецов рано или поздно ловили надсмотрщики, иногда — выдавали голландские власти; случалось, несчастные просто погибали от голода и лишений. Некоторые, еле живые, возвращались сами, чтобы добровольно сдаться на милость начальства, предпочитая тюрьму мучительной гибели в лесу.

Военный трибунал добавлял им от двух до пяти лет ужесточенного режима. Но они все-таки возвращались, настолько сильна в человеке жажда жизни, какой бы жалкой и убогой эта жизнь ни была.

Что касается нашего героя, он без колебаний посвятил себя служению идее; смерть мало значила для него. Робен знал, как избежать встречи с голландцами. Это легко. Надо лишь оставаться на правом берегу реки. На голод же — наплевать. Крепкое сложение и неиссякаемая энергия позволят ему долго продержаться. Ну а коль суждено погибнуть… Что ж! Он не первый, чей скелет, до блеска отполированный муравьями, найдут в этом лесу.

Впрочем, беглец вовсе не хотел умирать. Он был муж и отец, его не сломил изнурительный каторжный труд, не опустошила нищета, тюрьма не заставила опустить руки.

Он хотел жить для своих близких. И когда человек такой закалки говорит: «Я хочу!» — он может.

За ним, конечно, пошлют в погоню самых ловких тюремных ищеек, уж они-то будут стараться изо всех сил. Ничего не попишешь, если он дичь, надо попробовать перехитрить охотников. И — прежде всего направить их по ложному пути.

«Они, конечно, убеждены, что я двинусь к голландским поселениям, — размышлял Робен. — Поддержим их в этом заблуждении и для начала построим плот».

Француз круто свернул к реке, шум которой доносился до него справа. Стало ясно: это грохочет вода на Голубых Камнях, и если подняться вверх по течению, то в километре отсюда можно найти материал для плота.

Производя не более шуму, чем краснокожие на тропе войны или на охоте, каторжник направился прямо к берегу, до которого было чуть меньше часа ходьбы.

Осуществление задуманного плана требовало чрезвычайной ловкости и смелости. Робен понимал, что преследователи направились именно к реке, то ли вверх, то ли вниз по течению от Сен-Лорана. Одно из двух: либо идущие по следу уже миновали место, где он рассчитывал соорудить плот, и тогда нечего волноваться, либо нет. Во втором случае придется спрятаться в прибрежных зарослях. Там тюремщики его не найдут, сколько бы ни искали. Робена не смущало даже то, что предстоит Бог весть сколько просидеть в воде, в соседстве с пресноводными акулами note 19, хищными пирайями note 20, электрическими угрями note 21 или скатами-хвостоколами note 22.

Он не мог знать заранее, какое из двух предположений окажется верным и, подойдя к берегу, без задержки приступил к осуществлению плана. Опытным глазом выбрал пару прямых деревьев, белых и блестящих, словно серебряные бруски, свалил их двумя ударами, а затем решительно вступил в воду и по грудь вошел в гущу аромовых водорослей, называемых здесь «муку-муку». Эти ярко-зеленые растения, в изобилии устилавшие речное дно, необычайно легки, прочны, хотя и хорошо поддаются ножу. Робен отобрал десятка три побегов, длиною метра по два, бесшумно срезал их, стараясь не обжечься едким соком, лотом натянул крест-накрест — вроде решетки — между жердями.

Получилась двухметровая квадратная платформа, прекрасно державшаяся на воде. Веса человека она бы, разумеется, не выдержала, но для той цели, которой добивался Робен, вполне годилась.

Соорудив плот, он скинул с себя тюремную робу, набил ее листьями и пристроил так, чтобы она напоминала прилегшего на плоту человека; в рукав чучелу сунул вместо весла широкий лист и провел плот через скопление водорослей к чистой воде.

Приливная волна, которая давала знать о себе за двадцать с лишним километров от устья огромной реки, уже поднималась. Плот подхватило течением и повлекло, медленно кружа, к противоположному, голландскому берегу.

— Прекрасно! — воскликнул Робен. — Готов поклясться, что через четверть часа наши молодцы ринутся вдогонку за куклой на плоту!

Француз понимал, что лучший способ остаться незамеченным — и в безлюдной местности и в населенной — это не избегать торных дорог. И потому без малейшего колебания ступил на тропу, где мог легко встретиться со своими преследователями.

Углубляться сейчас в нехоженый лес не следовало. Он может послужить укрытием в случае необходимости, но в темноте сквозь него не продерешься.

Робен двигался с бесконечными предосторожностями, стараясь не производить никакого шума, и время от времени останавливался, пытаясь уловить необычный звук в шелесте зеленого океана.

Ничего подозрительного!.. Только падают капли на влажные листья, мерцающие в лунном свете, только шорох змеи или ящерицы в траве, безмолвное мелькание насекомых, да иногда хлопнет крыльями намокшая птица.

Он шел все время под темными сводами деревьев, слегка подсвеченными голубоватым сиянием луны, сквозь мириады светлячков, которые в полете прочерчивали ночной мрак огненными линиями.

Вскоре наш герой достиг бухты Балете — небольшой протоки, шириной метров пятьдесят. Он знал, что встретит эту водную преграду, образованную притоком Марони, и должен будет немедленно ее преодолеть, чтобы оставить водный рубеж между собой и преследователями.

Для могучего пловца, каким был Робен, задача не составляла особого труда, глубина протоки не превышала пяти метров.

Но, прежде чем погрузиться в воду, он затаил дыхание и пристально вгляделся в очертания берега. Вначале ничто его не встревожило, но через минуту-другую послышался отчетливый шепот — акустика note 23 тропических ночей удивительна! — и беглец застыл на месте.

— Говорю тебе, это плот…

— Ничего не вижу.

— Погляди, вон там… впереди… в сотне метров от берега. Ну, видишь?.. Темное пятно. На плоту человек. Мне хорошо видно…

— Ты прав!

— Плот и человек на нем. Точно! Однако он гребет против течения…

— Черт побери! Прилив начался… Его закружит и вынесет на голландский берег.

— Ну нет! Ни за что! Даром, что ли, мы поперлись в такую рань…

— А если я прикажу ему причалить к берегу?

— Скажешь тоже! Глупец! Вот если бы этот «фаго» был уголовником, тогда другое дело. Испугался бы пули и послушался… Но политический! Никогда…

— Ты прав. К тому же это Робен.

— Смелый человек, что ни говори.

— Да, но этого смельчака надо поймать.

— Если бы Бенуа был на той стороне!

— Хорошо бы… Но он закусил удила. Пересек залив на пароме и теперь черт знает где… Далеко впереди…

— Давай пульнем по плоту.

— Жалко. Я никогда не держал зла на Робена, он лучше всех. Вежливый.

— Что верно, то верно. Бедняга! Мы невзначай продырявим ему череп, и кайманы note 24 им пообедают.

— Кончай болтать! Стреляй!..

Три огненно-ярких вспышки рассекли ночную тьму, тишину взорвали три глухих выстрела, поднявшие в воздух встревоженную стаю попугаев.

— Какие же мы глупцы! Тратим патроны впустую, а ведь перехватить плот проще простого.

— Как?

— А вот послушай. Лодка, на которой Бенуа перебрался через бухту, стоит на приколе на том берегу. От берега до берега протянута лиана, по ней ходит паром. Я лезу в воду, хватаюсь за эту лиану и плыву на тот берег. Возвращаюсь с лодкой… Забираю вас, и мы продолжаем свою охоту…

вернуться

Note19

Пресноводные акулы. — Некоторые виды этих хищных рыб могут существовать как в соленой морской, так и в пресной воде.

вернуться

Note20

Пирайи (пираньи) — хищные южноамериканские рыбы, известные своей агрессивностью и прожорливостью. Зубы пирай без труда рассекают кость. Рыбы небольшие, не длиннее 60 см, но очень опасные для животных и человека в воде.

вернуться

Note21

Электрический угорь — змеевидная крупная рыба (длиной до 1,5 и даже до 3 м), обитающая в неглубоких реках северо-восточной части Южной Америки, в том числе и в Гвиане. Угорь дышит атмосферным воздухом (в воде заболоченных рек мало кислорода); электрический орган угря занимает до 4/5 длины тела, напряжение тока от 350 до 600 вольт, но сила тока невелика, и удар его хоть и опасен для человека, но не смертелен.

вернуться

Note22

Скат-хвостокол — плоская рыба с широким телом, имеет на хвосте острую иглу, у многих видов снабженную ядовитыми железами. Южноамериканские речные хвостоколы могут, нанеся рану иглой, вызвать сильное отравление с тяжелыми последствиями, вплоть до паралича конечностей.

вернуться

Note23

Акустика — в физике наука о звуке; автор книги имеет в виду, что в неподвижном воздухе тропической ночи даже негромкий звук распространяется далеко и хорошо слышен.

вернуться

Note24

Кайман, или аллигатор — американский крокодил, различные виды которого распространены в Южной Америке.