Из Парижа в Бразилию по суше - Буссенар Луи Анри. Страница 112

Жак и Жюльен не ошиблись, рассчитывая на гостеприимство местных жителей. Едва индейцы, которые танцевали или попивали нечто вроде нашей водки, заметили приближение незнакомцев, как тотчас же устремились к ним навстречу, окружили их плотным кольцом и пригласили принять участие в веселье. Зная по опыту, что подобное приглашение исходит от чистого сердца и за ним не может скрываться намерение заманить путников в ловушку, поскольку проживающие в этом регионе краснокожие отличаются дружелюбием, французы полезли по бревну в ближайший же приозерный дом.

Их прекрасно приняли, поскольку они были гостями и к тому же белыми — скромными, сильными и отважными, только что вышедшими из леса, где им пришлось проделать немалый путь под не прекращавшимся ни на миг дождем. Европейцы наслаждались обретенным уютом, и монотонный шум дождя лишь ласкал теперь их слух.

Жюльен имел уже опыт подобного общения с индейцами. Он показал им самые ценные свои бумаги — кредитные письма и паспорт — со сделанными в них отметками. Заключенные, к счастью, в непромокаемый кошелек, все документы находились в прекрасном состоянии.

Жак решил последовать его примеру. Перелистав свою знаменитую записную книжку с заметками, прочная обложка которой не пропустила ни капли дождя, он положил ее, как обычно, в левый карман куртки и, машинально ощупав правый, обычно аккуратно застегнутый, невольно издал удивленный возглас: пуговица исчезла, карман был разорван.

— Что случилось? — спросил встревоженно Жюльен.

— Когда мы находились в лепрозории, я ни разу не удосужился проверить, по-прежнему ли мой бумажник в кармане.

— Ну и?..

— Он пропал.

— Печально.

— Еще бы!

— А что в нем лежало?

— Да ничего, если не считать письма, которым мой дядя объявлял меня своим единственным наследником.

ГЛАВА 6

Закупка провизии в Барбакоасе. —Маршрут полковника Батлера и капитана Боба. —Дорога на юг. —Верхом на себе подобных. —Через Кордильеры. —Безжалостный офицер-испанец. —Месть носильщика. —Первые симптомы морской болезни. —Мост через ущелье. —Сороче — горная болезнь. —Колумбийско-эквадорская граница. —Долина реки Рио-Чота. —Сахарный тростник. —Укус коралловой змеи. —Смертельная опасность.

Потеря бумажника, где хранилось письмо, объявлявшее Жака Арно единственным наследником его дяди, старого владельца фазенды Жаккари-Мирим, было, в сущности, не таким уж важным делом. Что, в конце концов, могла означать эта пропажа? Всего-навсего кое-какие дополнительные формальности в момент вступления Жака в права наследования, поскольку установить его личность в Рио-де-Жанейро, не слишком удаленном от фазенды, не составляло особого труда. Кроме того, наверняка в официально заверенном завещании покойного содержались конкретные предписания, касающиеся передачи племяннику огромного состояния, а также достаточно точная характеристика наследника, что позволило бы избежать каких бы то ни было осложнений, больших или малых.

Примерно так рассуждал Жюльен де Клене, узнав об исчезновении письма, расстроившем поначалу Жака Арно.

Покинув под шум дождя приозерную деревню, где им было оказано сердечное, радушное гостеприимство, путешественники, так и не дождавшись изменения погоды в лучшую сторону, добрались наконец до Барбакоаса. Этот маленький с пятью тысячами жителей городок может стать впоследствии важным, процветающим населенным пунктом. Этому, в частности, будет содействовать его выгодное расположение у места слияния рек Телемби и Гуги, благодаря чему он непосредственно связан с маленьким портом на острове Тумако, куда раз в месяц заходят суда, обслуживающие грузо-пассажирскую линию Кальяо — Панама. Кроме того, хотя это селение приподнято над уровнем моря всего на двадцать два метра, климат здесь очень здоров. И наконец, проходящий через Барбакоас тракт, ведущий в Тукеррес, придает ему статус торгового центра.

Полковник Батлер и достойный его сообщник капитан Боб, прибыв в Барбакоас на два дня раньше наших друзей, отправились отсюда к колумбийско-эквадорской границе. Уже это одно заставило бы отважных французов покинуть прибрежную зону, чтобы ступить на ужасную, ведущую в горы дорогу, которая, пройдя через Тукеррес, спускается к Кито, не говоря уже о том, что данное направление совпадало в целом с намеченным ими маршрутом сухопутного путешествия в Жаккари-Мирим.

Жюльен, этот заядлый землепроходец, уже знал по собственному опыту о тех неслыханных трудностях, с которыми сталкивается путник в этом районе Кордильер, и поэтому прежде всего нанял четырех здоровенных носильщиков-индейцев, отличавшихся безбородыми лицами с мягкими, правильными чертами и стальными мускулами. Туземцы, занимающиеся подобной работой, переносят груз в тех местах, где вьючные животные пройти не могут. Двое краснокожих должны были тащить багаж, включая провизию, и столько же — везти на себе самих путешественников.

Жак сначала воспротивился мысли ехать верхом на себе подобном, заявив при этом, что он не уступит в ходьбе индейцам: если моряк из него никудышный, то он с полным правом может гордиться собой как непревзойденным альпинистом. Жюльен молча улыбнулся в предвидении некоторых обстоятельств, которые в ближайшее же время вынудят его высокомерного друга пересмотреть свою точку зрения.

Первые тридцать километров, отделявшие Барбакоас от маленького местечка Пилькуан, были преодолены более или менее спокойно. Но вскоре дорога пошла резко на подъем, что стало серьезно сказываться на лодыжках любителя альпинизма. Переправившись через несколько небольших ущелий, чье дно усеивали острые камни, загромождали стволы деревьев или перерезали водные потоки, таившие в себе смертельно опасные пучины, Жак понял наконец, сколь нелепым было его стремление следовать, даже налегке, за этими ни с кем не сравнимыми горцами. Удрученный данным фактом, он попросил одного из носильщиков на ломаном испанском взгромоздить его к себе на спину. Индеец, который молча шел все это время, не понимая, почему белый человек, заплатив за то, чтобы его несли, вышагивает вдруг пешком, остановился и, поставив на землю сиденье, предложил путешественнику устроиться на нем. Сооружение сие представляло собой крепко сбитый деревянный стул с довольно высокой спинкой и планкой для ног. Вместо веревок, используемых парижским лоточником, здесь это своеобразное кресло было схвачено с двух сторон широкими и прочными ремнями, один из которых упирался в лоб носильщику.

Только тут Жак понял, что именно из-за невероятно огромного физического напряжения, требующегося постоянно от людей, взбирающихся с тяжелейшей ношей на головокружительные кручи или спускающихся с них, идущих по краю пропастей, по остроугольным уступам и кажущимся непроходимыми тропам между округлыми скалами, мышцы у носильщиков приняли столь невероятные размеры, деформировавшие их шеи. И хотя перед ним маячил Жюльен, уже взгромоздившийся на спину «своего» индейца, он еще некоторое время колебался, прежде чем усесться на это оригинальное устройство в общем-то не очень внушающего доверия вида.

— Давай же! — поторопил его Жюльен. — Решай наконец: или последуй моему примеру, или по-прежнему иди пешком.

— А эти краснокожие очень надежны?

— Да, и в моральном, и в физическом плане. Они не знают, что такое головокружение или упадок сил, и к тому же у них исключительно развито чувство долга. Мы ведь не первые путешественники, кто обратился к ним за помощью. Правда, один из европейцев, вместо того чтобы преисполниться к ним благодарности, вздумал над ними поиздеваться, но был наказан.

— И кто же он, этот, видимо, проклятый Богом и людьми человек, проявивший подобную безнравственность?

— Некий испанский офицер. Пересекая Киндио, он беспрестанно ругал своего носильщика за то, что тот, мол, слишком медленно идет, хотя индеец и так выбивался из сил. Чтобы заставить несчастного краснокожего двигаться еще быстрее, наглый европеец больно стиснул ногами его с боков. Индеец, не говоря ни слова, дождался, пока тропа не подошла к краю пропасти, и тогда, опершись на свой железный посох и резко нагнувшись, сбросил обидчика в ущелье. Все носильщики Киндио знают эту историю, и три года назад один из них во время моего первого путешествия по Колумбии показал мне то место, где нашел свою гибель заносчивый испанец.