Кругосветное путешествие юного парижанина - Буссенар Луи Анри. Страница 85

— Мажесте! — в один голос воскликнули Фрике и Лймперьер. — Это ты!

Фрике, окаменев от избытка чувств, с глазами, полными слез, смеялся и плакал одновременно.

— Моя сказал, гляди, Флики!.. Моя огонь поох. Бум! Хотеть выйти вы. Моя доволен. Обнять!

— Ах, мой маленький брат, — виновато проговорил гамен, — я даже не надеялся, что вновь увижусь с тобой.

ГЛАВА 5

Как негритенок оказался в пещере. — Подводная схватка. — Цитадель «морских разбойников». — Смертельные удары невидимого врага. — Отход. — Встреча. — Двое давних друзей. — Почему для Андре оказалось ошибкой величайшего масштаба отсутствие железной хватки. — Парадокс бандита. — Возмущение патриота. — Почему Андре не хотел, чтобы Флаксана повесили. — Игрок. — Имущество, унаследованное от пиратов. — Наводнение. — Гробница «морских разбойников». — Эпилог.

Появление на сцене негритенка, каким бы странным и ужасающим оно ни выглядело, было естественным. Бедняжка, тяжело раненный, как мы помним, во время побега Фрике на озере Патус у южноамериканского побережья, вновь оказался тогда на борту невольничьего судна.

Капитан, узнав о побеге гамена, скорее развеселился, чем разгневался. Странный человек! Он сначала проследил, чтобы негритенку оказали необходимую помощь, и лишь затем распорядился о выгрузке на берег чернокожих.

Он был весьма гуманен, этот торговец «черным деревом». Флегматичный, как и подобает чистокровному янки, он смотрел на каждого невольника внимательным взглядом скотовода, для которого четвероногое имеет цену и рано или поздно хозяин ее получит.

Товар приняли, а затем частично облегченный «корабль-хищник» взял курс на остров Куба, где сеньор Рафаэль Кальдерон ожидал «оборудование для сахарных заводов».

Мажесте стало лучше. Рана заживала. На борту полагали, что негритенка сгрузят вместе с остальными чернокожими. Но нет. Капитан Флаксан оставил его на борту.

С того момента, как названому брату удалось бежать, все мысли негритенка сосредоточились на одном: побег. Однако «корабль-хищник», беспрепятственно разгрузившись, направился отсиживаться в привычное убежище.

Мажесте, упорно стремясь к намеченной цели, искал лишь случая, который, увы, не представлялся. Так негритенок оказался одним из пансионеров кораллового дворца.

В логове «морских разбойников» для него не оставалось тайн. Галереи и места пересечений и, если можно так выразиться, жилые помещения он узнал до мелочей. В равной степени ему были знакомы системы защиты, состоявшие из мортир, управляемых на расстоянии, укрепления, сооруженные над полипами, крытые дороги входов и даже защищавшие атолл мины.

Услышав выстрелы, Мажесте решил выяснить, в чем дело. Выглянув из своего убежища, он увидел знакомый ему крейсер, а поняв, что ситуация становится отчаянной, негритенок спустился в минную камеру и хладнокровно, рискуя жизнью, поджег фитиль. Никто его не заметил. Гамен с экватора научился действовать решительно — сказывалась хорошая школа.

Убедившись, что фитиль горит, Мажесте скрылся в одной из боковых галерей и стал ждать. Раздался взрыв. Парнишку могло одновременно спалить, разорвать на части и задушить дымом. Но бедный малый, очевидно, родился в сорочке. Смерть прошла стороной. Судьба, похоже, избрала для него лучшую участь.

Контуженный, отплевывающийся кровью, покрытый ссадинами, он выбрался из-под обломков и встретился со своими друзьями.

Открыв проход вниз, Мажесте бесспорно нанес оборонявшимся непоправимый урон. Но помощь негритенка на этом не закончилась. Когда матросы яростно ринулись в образовавшуюся брешь, откуда еще шел дым, Мажесте воскликнул:

— Не-е! Не-е! Ваша не выйдет!

Он повторил это несколько раз. Тут принесли фонари, которыми пользуются часовые при ночных обходах. Наступавшей колонне нельзя было двигаться в темноте по пещере, где бойцы шли друг другу в затылок, так можно свалиться в пропасть.

Четверо матросов вызвались нести светильники.

Мажесте настаивал, чтобы и ему дали фонарь, так как он знает все закоулки подземных лабиринтов и сумеет уберечь людей от обстрела. Капитан согласился.

Фонарь, подобно прожектору, мощно освещал путь, оставляя все, что находится позади, в тени.

Это обстоятельство не ускользнуло от внимания чернокожего гамена. И он тотчас же решил им воспользоваться и закрепил фонарь на длинную, около полутора метров, жердь. Фрике же обрадовался ловкости и находчивости своего «младшего брата».

Четверо матросов двигались вперед по-пластунски с оружием, готовым к бою. Проход шириной в три метра резко пошел вниз. Пятеро головных дозорных уже преодолели свыше пятидесяти метров, произведя шума не более, чем племя краснокожих, вступившее на тропу войны.

Легкий шорох шагов тех, кто тихо следовал позади, был несколько искажен из-за конфигурации тоннеля и заставил шедших впереди насторожиться и замереть. Тревога, понятно, оказалась ложной. К передовой группе присоединилась четверка под командованием старшины.

Атакующие образовали непрерывную цепочку и направились от места встречи ко входу в пещеру, и там старший по званию скомандовал:

— Вперед!

Тотчас же раздался оглушительный шум, засверкали синеватые вспышки выстрелов, пули отскакивали от стенок коридора свинцовым градом.

Фонарь негритенка разлетелся на мелкие осколки. Тьма заволокла проход, постепенно заполнявшийся густыми, удушливыми клубами дыма.

У коридора был сильный уклон, и пули резко забирали вверх. Матросы не отвечали на безопасную для них пальбу. Однако интенсивный огонь бандитов не давал людям с «Эклера» сделать ни шагу вперед.

Дым становился все гуще и гуще. Вскоре через его пелену уже не различались даже вспышки выстрелов.

Видит Бог, морским пехотинцам надоело ждать. Накал боя их пьянил. Приготовившись, как птицы перед взлетом, они ожидали только сигнала. Вот резко запел рожок:

«Огонь!.. Заряжай!..»

Эти люди, в течение года безрезультатно преследовавшие неуловимого врага, несмотря на упорство, профессиональное мастерство, смелость и самоотверженность, теперь бешено кинулись в атаку.

Человеческий поток заполонил пространство между стен кораллового прохода, подобно оползню, сорванному с места ураганом. На пути живых лежали изуродованные смертной судорогой трупы.

Опрокинутые, деморализованные бандиты поспешно отступали.

— Вперед!.. Матросы!.. Вперед!..

И они неслись вперед, не щадя себя, понимая, что час настал.

Передовые пехотинцы после длительного спуска и множества поворотов внутри своеобразного лабиринта добрались до просторной подземной ротонды [411] с плафоном [412] в форме купола, находившемся на высоте десяти метров.

Это был огромный лавовый пузырь, которому даже жар недр не причинял вреда, хотя фундаментом атолла служил вулкан. Верхняя часть его превратилась в купол. А купол грота оказался ложем лагуны, в которой скрывался «корабль-хищник».

Цитаделью «морских разбойников» была подводная пещера, освещенная электрическим светом огромного прожектора. Две обшитые тиком двери, расположенные друг против друга, с шумом затворились в тот момент, когда матросы, черные от пороха, ворвались в это помещение.

Первые, кто попал туда, не успели даже прийти в изумление от столь невиданного зрелища. Их встретил ураганный огонь, открытый смертниками, притаившимися в укромных уголках подземного зала.

Пещера наполнилась криками ярости и стонами умирающих. Положение стало невыносимым. Что значило мужество этих неустрашимых солдат против спрятавшегося в неприступных укрытиях врага!

«Отход!..» — протрубил рожок, по распоряжению командовавшего авангардом младшего лейтенанта, который, несмотря на ранение левой руки, продолжал сражаться.