Ледяной ад - Буссенар Луи Анри. Страница 32

Чтобы избежать малоподвижной жизни, столь пагубной во всех полярных экспедициях, наши молодые люди ежедневно посвящали несколько часов прогулкам на вольном воздухе.

Леон и Марта совершали длинные прогулки, при сорока пяти градусах мороза, беседуя о прошлом и строя планы на будущее. Что же касается журналиста, то он сначала предпочитал оставаться в палатке, греясь у печки и стойко выдерживая все нападки товарищей, пытавшихся заставить и его посвящать какое-то время движению на воздухе. Только упорство Жанны в конце концов взяло верх.

Это была первая победа молодой уроженки Канады над этим парижским зябликом, этим, на первый взгляд, слабачком, и девушка в душе очень гордилась ею. Ей удалось заставить его выходить ежедневно хоть на полчаса, и с этого времени здоровье его стало заметно улучшаться. Он понемногу стал привыкать к морозу и хотя иногда снова впадал в свой прежний грех, кутался в меха и грелся у печки, но все же находил в себе силы бороться с этой привычкой и побеждать ее, как того и хотела Жанна.

Напротив, Жан Грандье превосходно приспособился ко всем ужасам «ледяного ада» и чувствовал себя в этой насквозь промерзшей стране, как в родной стихии. Смелый и отважный, полный сил и здоровья, он не пугался никакой стужи, никакой непогоды, охотился целыми днями и почти никогда не возвращался без добычи. Этот шестнадцатилетний мальчик, не задумываясь, шел на медведя, на вапити, на карибу и большого северного оленя, который, даже раненный на смерть, обыкновенно кидается на охотника и одним ударом рогов пропарывает ему живот. Презирая всякую опасность, юноша уходил один, в сопровождении только своего верного ньюфаундленда Портоса, который также чувствовал себя прекрасно в этой стране морозов и снегов.

Во время одной из прогулок юноше и удалось, как мы знаем, найти пещеру, где теперь все маленькое общество могло поселиться с не меньшими удобствами, чем в любом, даже лучшем из местных жилищ. Здесь им не грозила никакая опасность ни от мороза, ни от диких зверей, ни от людей. При более основательном осмотре оказалось, что уже на небольшом расстоянии от входа температура была не ниже –3°, а немного подальше вглубь термометр стоял на нуле, тогда как в палатке, несмотря на раскаленную печь, температура никогда не подымалась выше –15°.

Пещера эта уходила очень далеко вглубь и разветвлялась в разные стороны в виде гусиной лапы тремя узкими коридорами.

Наши друзья не дали себе труда осмотреть эти коридоры, не имея в них никакой надобности, а разместились в средней круглой зале, достаточно вместительной и просторной. Собаки устроились у входа на мягком песке и тут же принялись пожирать отбросы и остатки от убитого Жаном вапити. Между тем хозяева их принялись с особым наслаждением жарить на вертеле, приспособленном к печке, сочный окорок этой дичи. Вкусный запах жареного мяса распространился по пещере, проникая и во все темные коридоры. После долгой, веселой беседы золотоискатели с особым удовольствием предались сну.

Только одна маленькая лампочка, наполненная керосином и надетая на высокую бамбуковую трость, освещала эту общую спальню, разделенную надвое занавеской из полотнищ той же палатки.

Все мирно спали в продолжение нескольких часов. Вдруг Поль Редон, спавший в глубине пещеры, внезапно пробудился от жуткого кошмара. Какая-то страшная тяжесть налегла ему на грудь и сдавила его. Он чувствовал, как кто-то перекатывает его с боку на бок и топнет ногами, хотел закричать и не мог. В висках у него застучало, сердце усиленно забилось, наконец он сделал страшное усилие и открыл глаза.

Невероятное зрелище представилось ему при свете маленькой лампочки и вызвало из груди страшный хрип: его кошмар оказался действительностью; дикая, смертельная опасность грозила ему и всем его друзьям.

ГЛАВА III

Серый медведь.– Прерванный сон.– Выстрел.– Жан и Леон.– Редон неподвижен.– Героиня.– Самообладание.– Свойство керосина.– Необычайная смерть гризли.

Без сомнения, это был серый медведь, или гризли – страшное, самое громадное, самое сильное и свирепое животное из всех диких обитателей дремучих лесов Нового Света. Несмотря на свои колоссальные размеры, он проворен и ловок, как пантера, сильнее, чем бизон, и всегда пребывает в ярости, всегда готов с остервенением накинуться на любое препятствие и всюду оставляет за собою смерть и разрушение. Средней величины гризли имеет в длину сажень и двенадцать вершков и весит около 40 пудов, притом отличается необычайной живучестью. Были примеры, что пробитый несколькими пулями медведь, из которого кровь лилась, как вино из бочки, нагонял коня, пущенного вскачь, ударом своей могучей лапы переламывал ему хребет, сбрасывал всадника и, растоптав его ногами, раздирал в клочья и коня, и человека.

Облаченный почти непроницаемой бронею из мускулов, жира и толстой, плотной шкуры, он почти неуязвим; не только холодное оружие, но даже пули редко могут достичь главных жизненных органов этого огромного зверя. Чтобы уложить его, пуля должна пройти ему в глаз, в ухо или прямо в сердце.

Вот почему ожерелье из когтей серого медведя считается самым славным и драгоценным украшением у индейского воина, как явное доказательство несомненного мужества, ловкости и силы. К счастью, эти дикие звери встречаются редко, но зато там, где они появляются, они наводят ужас на целую округу.

Благодаря трагической случайности пещера, открытая Жаном, оказалась берлогой пары таких страшных зверей. Находясь в состоянии полуспячки, эти медведи, вероятно, недавно поселились в одном из темных ходов, выходящих в среднюю круглую залу пещеры. Зимняя спячка у некоторых медведей довольно слабая, и они очень легко пробуждаются от нее, а под влиянием приятной теплоты, распространяемой печкой, и вкусного запаха жареного мяса и совсем пробудились. Кроме того, быть может, гризли, отличающиеся вообще чрезвычайно тонким обонянием, почуяли и присутствие человека. Так как они весьма лакомы до человеческого мяса, то не мудрено, что один из них, пробудившись и руководствуясь присущим ему инстинктом, отправился прямо туда, где наши друзья так безмятежно расположились на ночлег.

В первый момент этот обитатель полярных стран остановился, удивленный зрелищем стольких непривычных ему предметов, новой и дикой для него обстановки, видом лежащих на земле неподвижных фигур. Поднявшись на задние лапы, медведь как будто размышлял; нечто похожее на зверскую усмешку исказило на мгновение его громадную пасть. Но любопытство взяло верх, и он стал оглядывать все. Вот, опустившись на все четыре лапы, страшный зверь осторожно подкрался к ближайшему от него меховому мешку, где лежал укутанный в меха Поль Редон.

– Медведь! Медведь! Помогите! – закричал не своим голосом несчастный, как только успел прийти в себя.

Одним прыжком Леон выскочил из своего мешка и стал озираться кругом, отыскивая оружие. Жан сделал то же. Крик ужаса невольно вырвался у них при виде смертельной опасности, грозившей их другу.

От этого крика пробудились и обе девушки. Не понимая, что случилось, они растерянно засуетились, опрокидывая кое-какие вещи на своем пути, и произведенный ими переполох смутил на мгновение нежданного гостя. Тем временем Жан схватил свое ружье, а у Леона очутился в руках нож; между тем зверь при виде врагов с яростным ревом встал на задние лапы.

– Не стреляйте! – крикнула Жанна, к которой вернулось все ее обычное самообладание.

Но было поздно. Раздался выстрел – и густое облако дыма застлало на минуту все кругом. Жанна подкрутила лампу как можно ярче, чтобы борющиеся не поранили друг друга. Выстрел раздробил зверю челюсть, но это только сделало его еще более опасным. Он конвульсивно замотал головою, дикий рев огласил пещеру, кровь ручьем полилась из страшной раны, но чудовище продолжало стоять на задних лапах и как будто топтало что-то ногами.

Боже правый! Да ведь это Леон, кинувшийся с ножом на медведя, Леон, который одной рукой вцепился в косматую шерсть зверя, а другой наносил ему бешеные удары ножом в грудную полость и живот! Сам того не подозревая, отважный молодой человек повторил в данном случае прием индейцев-охотников, решающихся вступить в рукопашный бой с могучим гризли. Помертвев от страха, бледная, как саван, Марта, полагая, что Леон безвозвратно погиб, отчаянно протянула к нему руки и с душераздирающим воплем грохнулась навзничь, лишившись чувств. Жанна подхватила ее, брызнула ей в лицо водой, не успевшей еще замерзнуть после ужина, и стала тереть виски, с замиранием сердца следя за ходом борьбы. Вдруг среди наступившей минуты затишья, когда слышалось лишь тяжелое дыхание борющихся, раздался прерывающийся сдавленный голос: