Под барабанный бой - Буссенар Луи Анри. Страница 24

— Видите, синьорина! Я мог бы вылезти таким способом…

— И не успели бы сделать двух шагов, как вас бы закололи… Идемте, нам пора!

Беттина достала из велюрового ридикюля, который прятала в складках плаща, два пистолета.

— Это для обороны! — сказала она, протягивая оружие Франкуру. — А теперь вперед!

— Постойте, синьорина… Одно слово!

Девушка вопросительно взглянула на капрала.

— Говорите!

— Где ребенок?

— Разве он не у зуавов?

— Его украли… прошлой ночью.

— О Господи, бедный малыш! Он погиб… Они убьют его!

— Но мне сказали, что он у вас. Мы для того и пришли, чтобы забрать мальчика.

— Вас обманули. Кто этот негодяй?

— Наш пленный… молодой человек, среднего роста, смуглый, с вьющимися волосами… Говорит с сильным итальянским акцентом. Он был с теми, кто напал на повозку маркитантки и унес младенца.

— Бандит!

— Вы его знаете?

— К несчастью, да. Это негодяй, сущий демон, который…

— Продолжайте, дорогая синьорина. Вы можете положиться на меня, я не выдам тайны ни под какими пытками.

— …который подло убил тех двоих на ферме Сан-Пьетро. Его нельзя упустить!

— Имя? Назовите имя!

Послышались дикие крики и лязганье металла, затем топот бегущих ног.

— Сюда идут, чтобы убить вас, — прошептала Беттина. — Скорее, следуйте за мной!

Юная итальянка погасила фонарь и, взяв Франкура за руку, увлекла в глубь конюшни. Где-то хлопнула пружина, и перед беглецами открылся узкий коридор с лестницей, ведущей вниз. Держась за стены, они осторожно спускались по ступеням. В тишине зуав слышал, как беспокойно бьется сердце девушки.

— Где мы? — он.

— Тише! Нам грозит смерть!

Теперь шаги слышались впереди. Неужели беглецов окружили? Беттина пошла быстрее. Отпустив руку зуава, она ощупала стену и облегченно вздохнула, найдя то, что искала. В стене была маленькая дверь, открывшаяся при легком нажатии. Переступив порог, Франкур с удивлением обнаружил, что находится в часовне. Перед алтарем горела лампада. Наклонив голову, девушка перекрестилась, затем пересекла помещение и остановилась у надгробной плиты, вделанной в стену. На плите был изображен всадник с опущенным забралом [115], а под ним надпись по-латыни.

— Вставьте лезвие ножа в прорезь для левого глаза в шлеме воина, — шепнула она капралу. — Теперь сильно нажмите и не пугайтесь!

Несмотря на предупреждение, Франкур едва сдержал крик: огромная тяжелая плита повернулась вокруг своей оси, открывая проход.

— Входите! Быстрее! Быстрее! — подтолкнула де вушка застывшего от неожиданности зуава.

Как только беглецы вошли, плита возвратилась на место, и юноше показалось, что они заживо погребены в склепе.

— Мы спасены? — с волнением в голосе проговорил зуав.

— Некоторое время мы будем в безопасности. Увы, не я одна знаю это убежище. В конце коридора есть выход, и, если его не охраняют, вы сможете покинуть этот проклятый замок.

Подземелья итальянских дворцов, построенных в средние века, были испещрены потайными ходами, в недрах которых плелись заговоры и интриги, совершались преступления. Фамильные предания, передававшиеся из поколения в поколение, хранили немало кровавых тайн.

Возводя замки-крепости, средневековые зодчие предусмотрели множество важных в эпоху феодальных войн деталей: замаскированные двери, невидимые тайники, убежища, ловушки, тюрьмы, лабиринты. Толстые стены изобиловали подслушивающими устройствами и глазками для наблюдения, а плиты пола под действием скрытого механизма раздвигались, и нежеланный гость проваливался в подземелье навсегда.

Капрал и его спутница находились в чем-то вроде каменного мешка, куда не проникал свет. С потолка свисали тяжелые ржавые цепи, а под ними стояла массивная мраморная скамья. Франкур, хотя и был не робкого десятка, почувствовал пробежавший по спине холодок.

— Бррр… Не слишком приятное место! Хотя ваше присутствие, синьорина, делает его самым чудесным на свете.

— Не говорите так, прошу вас…

— О, вы можете быть уверены в моей почтительности. Бесконечная радость наполняет мое сердце, когда я слышу ваш ласковый голос и ловлю нежный взгляд прекрасных очей. Я счастлив находиться рядом с вами.

— Умоляю вас, не надо!

— Но почему? Наверное, я не имею права любить вас? Но, клянусь сердцем бесстрашного солдата, я завоюю это право!

— О, храбрый юноша! Если бы вы знали…

— Кто вы, синьорина? Умоляю, ответьте! Я чувствую, вас что-то мучит…

— Да, да! Мне нужно многое рассказать вам… Но поймете ли вы меня? — посмотрела на молодого человека с сомнением. Наконец, решившись, она начала рассказывать:

— Моего отца убили в сражении под Новарой, проигранном Карлом-Альбертом, после которого Италия была задавлена тяжким игом австрийцев. Мать героически сражалась на баррикадах в Брешии. Ее арестовали, когда город пал. Не перенеся публичного избиения палками на площади, она умерла от боли и стыда. Мне было тогда семь лет.

— Бедная малютка! — Рассказ юной итальянки отозвался болью в чувствительном сердце зуава.

— С тех пор прошло одиннадцать лет, но я ничего не забыла. А между тем мне приходится жить с предателями, позорными пособниками врагов, скрывать ненависть и любовь, живущие в моем сердце. Подумайте, все видеть, все слышать, все знать и не иметь возможности что-то сделать! Я вынуждена хранить чудовищные тайны и быть невольной соучастницей мерзавцев, которые продают нашу родину. Но довольно говорить обо мне. Вам надо бежать, и есть только один выход…

Не дожидаясь протестов Франкура, желавшего услышать больше, Беттина нажала какую-то пружину.

— Святая Мадонна! — в ужасе произнесла она. — Выход закрыт…

За отодвинувшейся панелью оказалась стена, вся в маленьких дырочках, сквозь которые проникал свет и доносились голоса.

— Где мы? — еле слышно спросил капрал.

— В стене парадной столовой, за деревянной обшивкой в конце стола. Подойдите ближе и посмотрите!

Франкур заглянул в одно из отверстий в стене. В огромном зале, где накануне он и его товарищи обедали, массивный стол снова был уставлен яствами. За столом сидели пятеро изысканно одетых мужчин. «Так вот для кого предназначался торжественный обед, который мы вчера съели», — подумал зуав. Резкий голос с грубым немецким акцентом и повелительными интонациями заставил его вздрогнуть. Незабываемый голос, потрясавший своды подземелья Сан-Пьетро во время собрания главарей «Тюгенбунда»!

Председатель произносил речь медленно и четко, так что Беттина и Франкур слышали каждое слово.

— Братья! Считаю заседание Верховной Палаты открытым.

Да, это был он, обладатель платинового перстня, высокий, сильный, хорошо сложенный, одетый в парадную форму прусских офицеров. Орлиный взгляд и резкие манеры свидетельствовали о твердости характера.

— Нарушая установленные правила, — продолжал он, — я разрешил вам открыть лица. Теперь мы не просто заговорщики, действующие индивидуально по приказу свыше. Успехи франко-итальянской армии и сокрушительное поражение австрийцев, а главное — неуязвимость двух суверенных союзников [116] — Виктора-Эммануила и Наполеона III, удивительным образом избежавших яда и пули, заставляют нас прибегнуть к иным мерам. Необходимо действовать согласованно, дабы не потерпеть неудачу вновь. Поэтому мы должны знать друг друга в лицо и держаться вместе, координируя нашу деятельность с Верховным Советом, председателем которого я являюсь.

Четверо сообщников склонили головы в знак согласия.

Председатель продолжал:

— Наши ряды поредели: из семерых осталось пятеро… Андреас Хофер, наш тирольский собрат, был убит на мосту во время неудачного покушения на Наполеона III. Другой — Сан-Жермано, владелец этого замка, попал в плен к французам.

— Господин председатель, позвольте сказать! — один из заговорщиков, вскочив с места.